Книга Одна из тысячи звезд - Риша Вольная

Эти две недели были адом. С момента, как я увидел ее, прижатую этим ублюдком к стене, началось мое хождение по огненным кругам дьявола. Чувство вины не облегчало этого кошмара, поэтому на просьбу Крохи оставить ее, я, засунув все свои желания глубоко в задницу, выполнил его. Нам обоим было нужно время. Мне, чтобы выплеснуть всю злость и боль, не задев ее, а Селине успокоиться и расставить всё по новым полочкам, так как от старых осталась одна труха с запахом навоза.

Я ужасно устал. Две недели без нормального сна и при постоянных физических нагрузках превратили меня в медведя-шатуна. Мой тренер и врач спасались от меня по углам, а на тренировках о спарринге речь вообще не заходила. Неудивительно, что я крушил во время боя все, что посмело выйти мне навстречу.

Я хотел услышать ее голос, но не позволил Роману и Арту даже подпускать ее к телефону, запретил говорить о ней, только в порядке она или нет. Мне не нравились отчёты Савельева, что с ней, вроде бы, все хорошо, но Кроха была в надёжных руках друзей, и я терпел. Услышь ее голос, я бы точно сорвался и бросил все к чертовой матери, как тогда, узнав о выходке ее семьи.

Нам нужно было время, и, когда спустя неделю я узнал о необходимости слетать в пару городов по делам агентства, я, кровожадный боец, струсил и продлил свое заключение. Я боялся возвращаться, не зная, что меня там ждёт. Возможно, прошло мало времени, и Селина ещё не разобралась в своих приоритетах.

И сейчас, прилетев, я, как мог, тянул минуты, боясь не увидеть Кроху в зале встречающих. Хотя знал, что все равно не сдамся, каждый заслуживает второй шанс и, покорив эту язвочку один раз, я смогу и второй.

Самым последним вышел из салона самолёта, а потом и автобуса, терпеливо ждал багаж возле ленты и, заметив его, все равно не брал, пропуская других прилетевших. Когда остался только мой чемодан, катающийся по кругу, как на каруселях, подхватил его, собирая в кучку мужество для выхода.

— Даня!

Этот истерический вопль резанул по ушам, наполняя сердце беспокойством и радостью. Я точно схожу с ума, если там ещё осталось, чему свихнуться.

Резко развернулся, стараясь обхватить взглядом сразу всю ее маленькую фигурку, что вцепилась в косяк открытых дверей с ужасом в глазах. Мимо нее проходили последние прилетевшие люди, охранник двинулся к ней для соблюдения внутренних распорядков, а я, направляясь к ней, не мог оторвать взгляда от ее бледного и испуганного лица.

Когда между нами осталось не больше метра, я увидел, как по ее щеке скатилась слеза, затем по другой, потом снова … никогда не видел, как она плачет, но теперь знал на все сто процентов и больше, что повторения этого момента не хочу.

Последние сантиметры, разделяющие нас, преодолела Кроха, запрыгнув и вцепившись мертвой хваткой в мое тело ногами, руками. Поддерживая ее одной рукой под попу, а второй прихватив чемодан, я прошел эти чертовы двери и двинулся в дальний угол зала прилёта, где было не так многолюдно.

— Привет, Кроха! Ты чего рыдаешь? — тихо спросил я, чувствуя, как намокает ворот моего свитера.

— Привет! Я думала, ты не прилетел! — сквозь всхлип пояснила девушка, не отрывая своего носика от моей шеи. — Тебя так долго не было, что я решила, что ты передумал возвращаться.

— Нет, даже не надейся! Ты сможешь от меня отделаться только через мой труп, и то я бы не был в этом уверен, — пригрозил ей, наконец-то достигнув конечной цели, кинул чемодан, обхватывая девушку обеими руками.

Ничего лучше я в руках не держал, я готов так стоять, пока мир не рухнет.

— Нет! Я не хочу, чтобы ты больше уезжал. Прости меня, тогда на балконе я испугалась, запуталась, я …Если же меня снова бешеная муха укусит, то пошлёшь меня далеко, скажешь, что я веду себя, как дура, и никуда не отпустишь! — все также в шею попросила Кроха, ещё сильнее всхлипывая.

— Дорогая моя, у тебя истерика! Немного неожиданно для тебя, моя льдистая и замораживающая! — удивлённо произнес я, поглаживая ее по спине, как ребёнка.

— Ага, я знаю! Я просто жутко испугалась, что ты не вернулся. Я вообще что-то часто истерю!

— Крох, посмотри на меня! — попросил ее, пытаясь отклониться от нее, чтоб снова заглянуть в ее всегда честные глаза.

— У меня тушь, наверное, потекла! — обречённо произнесла девушка, но отлипла от моего плеча, продолжая крепко держаться за шею.

— Ты же знаешь, что мне все равно! — успокоил я, внимательно разглядывая слегка похудевшее лицо, мокрые реснички и этот прямой неестественный серебристый взгляд. — Мне, в принципе, все равно, как ты выглядишь, и почти всегда безразлично, что на тебе надето.

Она улыбнулась, уловив мой намёк.

— Ты сексуальный извращенец! — гордо воскликнула она, скользнув своими привычно холодными ладошками в волосы на затылке, отчего по спине мурашки пробежали.

— Так я и не спорю!

— Ты только мой, иначе будешь сам в лесу тела блондинок силиконовых прикапывать, — тихо пригрозила девушка, прислоняясь своим лбом к моему.

Почувствовал, как губы растягиваются в широкой улыбке. Да, это моя Кроха возвращается!

— Я очень скучал! — тихо прошептал, притягивая ближе к себе.

— Как-то не заметила, учитывая, что ты не спешил возвращаться! И вообще… — но дальше слушать не стал, зная, что мою любимую вредину невозможно переговорить.

Вкус ее губ был, как всегда, сладок, несмотря на привкус слёз, а чувствовать ее ответное желание без всяких хренофобий — это мой личный рай.

— Я люблю тебя! — между поцелуями прошептала она. — И ещё… да, я согласна стать твоей женой!

— Неужели мне не придется ждать до первых седин! — изогнув бровь, пошутил я.

— Арчинский, я могу и передумать, и будешь ждать! — пригрозила в ответ девушка, хлопнув меня по плечу.

— Да, три раза. Я тебя свяжу и в ЗАГС утащу, останешься без платья и банкета!

— Замечательно! Медвежонок, ты тогда останешься без первой брачной ночи!

— Так, Кроха, святое право мужа прошу не трогать! — заканчивая наш дурашливый спор коротким поцелуем в нос.

Перехватив девушку поудобнее, чтоб держать одной рукой, зацепил ручку чемодана и направился на выход.

— Даня, отпусти! Люди же смотрят! — она смущённо улыбалась, пряча своё лицо за волосами, продолжая крепко за меня держаться.

— Да фиг с ними! Пусть завидуют! На меня тут такая Звездочка свалилась, не могу теперь отпустить!

— И не надо, не надо отпускать!

Ее глаза смотрели на меня с любовью и восхищением, будто ей пять, а я — та самая заветная кукла. И даже если мне казалось, что я не достоин ее и таких чувств, то я пошлю в задницу и далее по знакомому маршруту любого, кто посмеет сказать мне это в лицо. Она только моя, та самая единственная звезда, без света которой я не могу спать!