Книга Параллельщики - Татьяна Буглак

– Но зачем? И кто их нанял? – Я не могла понять, как можно осознанно согласиться на такое?

Поп объяснил:

– По-разному. Кто-то на деньги позарился, кого-то шантажировали прошлыми прегрешениями, а кому-то, как это ни странно, было просто интересно.

– Ладно. А кто их нанял-то? И что с Михаилом Петровичем?

– Наняли их местные производители заморозок.

– Что?! – Я не поверила.

– Представь себе. Год выдался урожайным, плюс склады завалены прошлогодними запасами, а это ведь не тряпки или мебель, в хранилищах сотрудники нужны, холодильные установки, электричество то же. Именно к линиям, шедшим к хранилищам с заморозками, они и подключались. А еще выплачивать людям деньги за прошлый урожай надо, срок-то подошел. Причем по более высоким ценам прошлого года. И за утилизацию просрочки, которая еще не просрочка, но ее уже никто не купит. Вот они и решили сразу все свои проблемы: во время блокады возвращать деньги за урожай не нужно, завоз свежих овощей невозможен, и все продукты пойдут в дело. Заморозки еще хорошие, до конца срока годности полгода, а то и год, так что никакого обмана и некондиции. И склады освобождены.

– И из-за мороженой морковки столько людей угробили! – Я, хотя и понимала умом, что убивают даже за пачку сигарет, все равно не выдержала.

– Там не только морковка была, – вздохнул Хаук. – Мои как раз последние несколько лет вишню сдавали – урожай хороший, сами не съедали. А вишня-то намного дороже морковки. И у многих так: и ягоды, и даже что-то экзотическое. Некоторые наловчились ананасы выращивать.

– Но ведь сами торговцы не смогли бы собрать установку, значит, был посредник, который вывел их на исконников? – уточнила я.

– Не смогли бы, – подтвердил Поп. – Они всего лишь нашли некоторых исполнителей, охрану и помещение. Им помогали ученые из обоих институтов.

– А им-то это зачем?!

– Ну¾ – В разговор впервые за весь день вступил Лаки, старавшийся сидеть подальше от меня и чем-то очень расстроенный. – Они же тогда не зря хотели у нас аппаратуру отбить. У них какая-то теория была, какая – тебе, думаю, не важно, – вот и хотели ее проверить. Причем сами ведь рисковали, гордо считая себя добровольными жертвами науки. А что из-за них сотни людей погибли – им все равно. Ну а в институте, где работал Михаил Петрович, – тем вообще терять нечего было, они же с самого начала во всем этом завязли, когда об экспериментах своего сотрудника нам не сообщали.

– А кому они сообщали? Исконникам? – Я вспомнила, как пожилой ученый доставал из аптечки сердечное лекарство, и понадеялась, что он жив и здоров.

– А вот тут и начинается самое интересное! – Хаук встал, прошелся по комнате. – Декан факультета был в курсе всех работ Михаила Петровича и уверял его, что у нас обо всем знают, но именно в Москве, потому что «местные сотрудники конторы столь серьезные исследования понять не могут», и им об экспериментах говорить не надо. Именно поэтому Михаил Петрович перестал общаться с Павлом Ивановичем – не хотел врать и знал, что при встрече смолчать не сможет. Мы это потом сообразили, когда все узнали. Через декана он получал «приказы из конторы» и материалы, передавал через него отчеты.

– Исконникам?

– Ха! – не выдержал Поп. – Это уже даже смешно. Нет, не исконникам, а именно сотруднику головного отделения конторы, правда не московского, а ленинградского. Тот сотрудник занимал одну из руководящих должностей, был великолепным аналитиком, и одновременно – другом юности декана. И много лет получал от последнего все данные исследований Михаила Петровича. Тот на самом деле был наивен как дитя, думая только о науке, а не о славе, статей писал мало, оставался на вторых ролях, вот этим и воспользовались. На декана мы вышли параллельно со следователями, а вот о его связи с сотрудником конторы узнала Мара, проанализировав собранные Лотом сведения. Лот же через друзей смог выйти на водителей, по приказу этого самого декана возивших в лабораторию ученого материалы. А до того они забирали это оборудование в других городах, и тоже обычно без накладных. Но основные маршруты вели в Ленинград. Мара, связав все вместе, вышла на того сотрудника, и все встало на свои места: сотрудник ездил в загранкомандировки и мог быть завербован исконниками. У него имелись возможности и официальные бумаги подделать, и материалы ученому передать, и информацию – исконникам. Он и продумывал похищение, привлек для этого некоторых людей из отдела быстрого реагирования, не нашего, конечно, а своего. Когда Михаил Петрович сообщил декану, что почти добился результата и хочет лично объявить о своем достижении, они заволновались и провернули дело с похищением, увезя ученого, как говорят, «в неизвестном направлении». Не знаю, как сейчас, но две недели назад он еще не был найден. Но о том, что эксперимент удался, да и о тетради с записями, они не знали, и уж тем более не догадывались о тебе. Ученого же как-то заставили работать на себя и спланировали нападение на город. Мы все это выяснили как раз под Новый год, хотели вам рассказать, но не успели.

– Исконники вас опередили, – кивнула я.

– Можно сказать и так, – впервые заговорил-загудел Тихон. – Хотя это не исконники были, а идиоты! В сети появилась научная статья, очень грамотная, с расчетами, что при воздействии на границу блокады фоном в противофазе она должна самоликвидироваться. Ну как звуковые волны глушат, знаешь?

– Не знает, – бросил из своего угла Лаки и снова замолк, но я успела увидеть смешинку в его глазах.

– Знаю, хотя и плохо. И что?

– Статья была грамотная, и кто-то подсуетился подсунуть ее ребятам с физмата, причем одновременно в обоих городах – и основная блокада, и «тень» получались задействованными. И снабдили этих «героев» материалами! Через блокаду провезли, сволочи. Мало того, добились скоординированных действий.

Я вспомнила бег по лабиринту вагончиков и теплотрасс, проносившиеся мимо грузовики с пустыми кабинами, мертвый двор.

– Я эгоистка законченная! Что хоть у вас было-то? Опять миражи? Материализация? Много людей пострадало?

– Миражи – это мелочи, – усмехнулись сразу все, а Тихон пояснил:

– Никто особо не пострадал, по крайней мере, погибших и параллельщиков не было. Там совсем другой эффект вылез, да такой, что сейчас все физики мира головы ломают, а космические институты едва не подрались за право исследовать феномен.

– Что случилось?!

– Ты слышала о «кротовых норах»? – обернулся ко мне Азамат, до этого предоставлявший остальным право рассказывать.

– Да, у нас о них часто говорят, но это пока неподтвержденная теория.

– А теперь представь «кротовую нору» между двумя городами!

– Что?! – Я не могла поверить, перед глазами возникла картинка из какого-то фильма: серый вихрь вокруг черной дыры и проваливающиеся туда люди.

– Ну да, – кивнул Хаук. – Помнишь тот подземный переход, в котором взрыв был? Его из-за блокады недоремонтировали, а он довольно близко к границе блокады расположен. Ну, ушлые студенты туда установку свою и поставили.