Книга Остаться в живых. Прицельная дальность - Ян Валетов

Невидимого и неслышимого высшими кругами киевского сообщества Сергея считали белой ручной мышью при жене бизнес-леди, но такое положение вещей Савенко не угнетало так, как могло бы угнетать Сафронова. Время и жизнь меняют людей, маски прирастают к коже, становясь вторым лицом. Разница между реальностью и неосуществленными амбициями становится несущественной, особенно при наличии больших денег.

На выборах 2004 года они страшно рассорились — первый раз за всю совместную жизнь. Дети, никогда не видевшие родителей в таком возбуждении, спрятались в спальнях и старались старшим на глаза не попадаться. Оксана, справедливо полагавшая, что от добра добра не ищут, и хорошо запомнившая потери во время прекращения энергозачетов, составившие как минимум три миллиона долларов в реальных ценах, при виде бывшего руководителя «Единых энергосистем», бывшего вице-премьера по вопросам ТЭК Регины Сергиенко в «помаранчевом» наряде приходила в состояние озверения.

Савенко же внезапно проникся юношеским идеализмом, которым в свое время переболеть не успел ввиду отъезда для выполнения интернационального долга в Республике Афганистан, и рвался на Майдан, где уже начали собираться толпы людей, выступавших против фальсификации выборов.

Первая для них семейная ссора закончилась бурным примирением в постели, полным консенсусом и превосходным обедом вместе с детьми в отдельном кабинете одного из киевских ресторанов. Оксана, будучи женщиной от природы разумной (и к тому же предусмотрительной, так как основные финансовые активы семьи были два месяца назад выведены из страны и лежали на депозите в одном из банков Лихтенштейна), решила принять сторону мужа, тем более что верхним, политическим нюхом почуяла, что кандидат от Партии регионов с его судимостями, пальцами веером и косноязычием скорее всего проиграет, если уж в первом туре при всей чудовищной, работающей на власть машине умудрился проиграть.

К тому же с помаранчевыми было гораздо веселее. Майдан бурлил. С трибун летели обещания, которым все верили и которые никто не собирался выполнять. Улыбки грели промозглый воздух киевской зимы, и атмосфера великодушия и доброты, которая может быть свойственна только безусловно побеждающей стороне, делала пришедших на главную площадь страны моложе и чище помыслами. Испытать такой духовный подъем в рядах агонизирующих бело-голубых было невозможно. Даже мрачные, плохо оплаченные отряды донецких и луганских шахтеров теряли всю старательно взращенную их вдохновителями злобу и от похмелья и голода начинали скандировать: «Восток и Запад — вместе». И это было правдой — только здесь и сейчас, но все-таки правдой. Со всех уголков страны в Киев ехали, летели, добирались на перекладных сотни тысяч людей, ждущих коренных перемен и торжества правды.

Пуховики, носки, лекарства, термосы с горячим чаем, коробки с апельсинами и шоколадом, перчатки, оранжевые шарфики (правда, говорить, что шарфики были чистой благотворительностью, было нельзя — Оксана умудрилась вспомнить, что на одном из их предприятий в августе получили «помаранчевый» материал и в разгар революции в регионы поехали «газельки», набитые шарфиками с вышитым на них словом «Так!», — что поделать, бизнес и политика всегда шли рядом!) семья Савенко подвозила к палаточному городку, как патроны на передовую.

Супруги Савенко вместе с детьми Александром и Натальей и со всей прогрессивной частью украинского народа встретили победу президента Плющенко радостными криками, стоя на главной площади страны.

В этот момент они испытали неизвестное им до сей поры чувство — чувство единения с народом.

Это было оргастическое чувство, чувство настолько острое, что вызывало слезы на глазах и желание слиться в братских объятиях со стоящими рядом тетками и мужиками в ватниках, без боязни испачкать шубку за тридцать тысяч долларов или модельный кардиган от Валентино.

Это было новое чувство общности с теми, с кем общности быть не могло.

И ее таки не было, как выяснилось несколькими месяцами позже, но в этот великий момент такая мелочь не играла никакой роли.

Не важно было, что выигравший выборы в бескомпромиссной борьбе президент на самом деле избран из-за отсутствия третьего варианта и еще из-за вовсе безрадостной перспективы прихода к власти беспощадного и агрессивного донецкого клана.

Не важно, что команда Плющенко собрана из совершенно разных, но в чем-то обделенных или обиженных предыдущей властью людей, которые никогда не были единомышленниками, а всего лишь временными союзниками на пути к политическому Олимпу и распределению финансовых потоков.

Не важно, что каждый, получивший хотя бы среднее образование человек читал в учебниках о том, что любая революция делается руками народа для того, чтобы выгоды получил новый правящий класс.

Все это ровным счетом ничего не значило.

Был великий момент, повторение которого невозможно в принципе — народ, безропотно терпевший все, что с ним делали на протяжении сотен лет, вдруг поднялся с колен и показал всему миру, который еще вчера не знал о его существовании, что он «не тварь дрожащая, а тоже право имеет!». Правда, вскоре выяснилось, что он поднялся с колен только для того, чтобы партнеру было удобнее, но сам великий момент пароксизма — о, он стоил дорогого!

Начавшийся с возвышенной инаугурации в 2005-м закончился прогрессирующим системным кризисом, который в руководящих кругах называли «великими свершениями».

Тому были разные причины — и ошибки правительства, возглавляемого Региной Сергиенко, и головокружение от революционных успехов, не позволившее объективно оценить размеры предполагаемых инвестиций. Был, конечно, саботаж, как же ему не быть во время революции? Но основной причиной, как всегда и везде, стали некомпетентность, амбициозность и жадность новых правителей. Каждый из них был человеком прошлой системы, а из гнилого семени не вырастает хороший плод.

Один властный «дерибан» сменился другим, косметически подремонтированная система судебной и исполнительной власти, по сути, осталась нетронутой и творила то, что творила раньше, но для новых хозяев.

Савенко от революции не пострадали, но и ничего особенного не приобрели. Кроме прекрасных воспоминаний, естественно. Деньги по-прежнему зарабатывались. Чуть медленнее и чуть труднее, конечно, но все-таки. И жизнь стала дороже. И постоянная перетасовка во власти повлияла на размеры взяток не в сторону уменьшения, и давать их стало труднее. Дающему приходилось изображать лицом стыд и чувство национальной гордости, а берущему — заботу о государственных интересах и смущение. А так — все, как раньше, только веселее, так как во время передела собственности в стране всегда весело.

Новый 2006 год они встретили в Австрии, где их принимали весело и радушно. В пятизвездочном отеле в Целемзее было много украинцев, на их столиках в ресторане во время новогоднего ужина поставили желто-голубые и оранжевые флажки. Возрастную пару из Донецка, отдыхавшую здесь шестой год подряд, слегка перекосило от полноты чувств. Дети катались на лыжах, снег на склонах Альп был белоснежен и прекрасен!

А в самом конце мая, когда на Киев уже начинала наваливаться липкая летняя жара, на стоянке возле офиса на Красноармейской к Савенко подошел сравнительно молодой человек в дорогом льняном костюме цвета «капля крови в молоке» и ставшей вновь модной яркой рубашке «апаш».