Книга Наследник клана - Алексей Широков

Владела всем этим богатством гильдия «Сокола пятой ветви». Достаточно старая и богатая, чтобы стать кланом, но не желавшая этого делать. Они не только распоряжались зданиями и землями, но были очень уважаемыми, и с ними считались, однако при этом те сохраняли политический нейтралитет и занимались меценатством, что было закреплено договором с Князем, дававшим им обширные полномочия и преференции.

Короче, идеальный кандидат на организацию предстоящих игрищ. Особенно с учётом того, что задумывалось всё, скорее, не как соревнования, а действительно как забава, правда, в первую очередь для молодой княжны, её друзей, к которым внезапно были причислены все мы, и высокородных гостей, в том числе из правящих родов союзных полисов. Вот только не всегда получается так, как планировалось.

Нет, поначалу всё шло отлично! Нас доставили в небоскрёб, Князь лично присутствовал на торжественном обеде, хотя по времени, скорее, ужине, где пожелал всем удачи. Был накрыт шикарный стол, играла музыка, сама княжна так и светилась в предвкушении праздника. Оно и понятно, угораздило же родиться в канун Сезона Уробороса, знаменующего наступление его времени года.

Официально это было начало зимы, но жрецы делили весь год всего на два сезона: Древа и Уробороса. В первый входили лето, с его буйством зелени, и осень, приносящая плоды и символизирующая саму жизнь с её медленным угасанием. Второй же, с суровой зимой и весенним расцветом, представлял смерть и возрождение как круговорот бытия.

Начала сезонов было принято пышно праздновать, но особенно отмечали именно наступление Сезона Уробороса как старт нового года. Ходили в гости, дарили подарки. В школах объявлялись каникулы почти на целую неделю. Люди, не желая смиряться с неизбежностью смерти, веселились как могли. Правда, лет триста назад был принят официальный календарь, по которому год начинался с первого января, но как праздник эта дата в Москве не прижилась. И основные гулянья всё так же происходили первого декабря.

Так что тем, кто не попал в команду, было тоже нескучно. Но мы ожидали чего-то особого - не зря же готовились - и, что называется, «дождались». На обеде нам огласили программу увеселений на ближайшую неделю. Согласно плану, мы должны были развлекать молодую княжну различными зимними забавами. Кататься с горы на санках, играть в снежки, а под конец устроить большую баталию с захватом снежной крепости.

И началось... правда, у всех с утра, а у меня с вечера. Вот я не понял зачем, но в то время, как остальных ребят заселили в уютные одноместные номера, меня... Нет, не запихнули в коморку под лестницей и не выделили комфортабельный чулан в «Коньке-горбунке». Всё намного печальнее. Меня поселили в разделённые двухместные апартаменты с общей гостиной вместе с Ольгой Васильевной.

Роскошь здесь была неимоверная. Хрусталь, зеркала, золото, бархат, а также полный спектр всевозможных услуг и даже большой личный телевизор в каждый комнате, подключённый к хитрому агрегату, позволяющему приобщиться к чему-то под названием «Видеоигра»! Что- то вроде своеобразного тенниса, где две палочки-ракетки отбивали квадратный «мячик», стараясь забить его в ворота противника. В общем-то, такие штуковины стояли и в холле у ребят, куда выходили двери их комнат. И в то время как парни с девчонками отрывались по полной, тусили полночи напролёт и вообще получали удовольствие от жизни, я под суровым взглядом Кня'жины-садистки штудировал очередную книгу по работе с живицей, выходившую за рамки школьного курса. Потом разрабатывал пальцы рук. А затем был отправлен спать ровно в одиннадцать часов вечера, сделав перед этим все домашние задания, от которых нас на время праздника освободили!

Утром же я был посажен чуть в стороне от остальных, по левую руку от опекунши, чем заслужил пару нечитаемых взглядов от Князя и непонимающий от его дочки. Поклевав какой-то лёгкий салат и выпив чашку чая, правитель со свитой удалился, за ними ушли и учителя, а нам объявили об окончании официального «Завтрака». Дружно подняли с места и отвели в другую столовую, где в компании княжны, её гостей из Казани, Архангельска и Парижа, а также учеников других школ, мы, наконец-то, нормально поели вкуснейшего блюда под названием «омлет» и прочих «утренних деликатесов». Признаться, я даже не подозревал, что из птичьих яиц, которые у этих существ были вместо младенцев, делают нечто настолько аппетитное.

Да что уж говорить... о том, что птицы несут яйца, я вообще узнал только два месяца назад!

Наконец, трапеза, перемежающаяся пикировками между соперниками из других команд, когда только я, похоже, молча наворачивал вкусности, закончилась, и после получасового отдыха мы вышли на поле. Для игры в снежки было организовано специальное место: эдакий квадрат с укрытиями, где можно было переждать атаку врага, прячась от уже снежковых снарядов. Мы, раззадоренные словесными стычками с морозовцами, были решительно настроены на победу. «Жизнюков» и «Безродных» никто особо в расчёт не брал, да те и сами не стремились лезть между молотом и наковальней, вяло перестреливаясь между собой.

Мы же оказались с врагами лицом к лицу - княжна даже не пыталась сделать вид, что это получилось случайно, в противостоянии она не участвовала и вместе со своими гостями, оказавшимися детьми правителей других полисов и личной свитой, занималась собственными делами, лишь изредка посматривая на развернувшуюся баталию. Ещё за столом она с переменным успехом подначивала то нас, то их, а здесь, окружённая подружками, расположилась в отдалении, наблюдая за битвой.

Наши же девчонки, пошипев перед началом что-то по поводу наглых стерв, но тихонько, чтобы никто не слышал, накинулись на противника с особой яростью. Впрочем, не одни они испытывали подобные чувства, потому как женская часть морозовцев так же пошла в решительное наступление. Утро, как говорится, «перестало быть томным», а происходящее скорее напоминало полноценное начало военных действий, нежели некие эфемерные «Снежные забавы».

Сразу обнаружилось, что готовились не только мы, но и наши противники, а также выявились различия в программах между нашими школами. Так, мы больше налегали на развитие эго, а морозовцы уже могли пользоваться простенькими чарами своей собственной стихии, что говорило о более углублённом уровне магической подготовки. Отдельно удивили «Жизнюки», названные так за то, что именно в их учреждение в первую очередь поступали дети со стихией жизни и разными полезными в лекарском деле аспектами.

В своей куда более спокойной дуэли с «Безродными» учащиеся школы при академии и госпитале Сеченова демонстрировали великолепный контроль живицы. Не будучи сильны в чарах или эго-проявлениях, они брали ускоренной реакцией и усилениями, а заодно контролем окружающего пространства. Поэтому их броски были точными и сильными, пусть ребята и не могли похвастаться чем-нибудь вроде Дашкиных иллюзорных снежков, залповой артиллерии Борислава (сербской модели «четыре обоерукие установки») или Лозовской «катапульты стандартной, многолианной». В общем, из моей группы в развернувшемся снежном побоище не блистал разве что я, но это отдельный разговор, и со своей ролью я вроде как справлялся.

Сказать же что-либо о представителях четвёртой школы было довольно сложно. Уж не знаю, откуда, собственно, пошло погоняло «Безродные», но они все поголовно оказались детишками клановыми, и я первое время всё недоумевал, в чём же причина такого пренебрежительного к ним отношения со стороны остальных участников.