Книга Обманутая - Барбара Делински

– Ты презирал Джеффа со дня его рождения, – с неожиданным скепсисом промолвила Лаура.

– Это не так, – возразил Кристиан. – Когда он был маленьким, я любил его. Он был таким забавным, таким славным, таким серьезным. И я, как и все, изо всех сил старался сделать его счастливым в этот день, и он всегда был счастлив в свой день рождения. – Он провел пальцем по краю блюда на высокой подставке, на котором под стеклянным колпаком лежало две трети яблочного пирога. – Наверно, я подумал, что он должен появиться, или прислать письмо, или позвонить.

Лаура услышала, как Скотт выключил душ. Она решила, что нужно дать ему несколько минут, чтобы одеться, прежде чем подниматься к нему наверх.

– Возможно, он звонил. Было несколько звонков.

– И ни единого звука?

– В двух на записи автоответчика слышны помехи, – покачала головой Лаура. – А в третий раз трубку снимала Дебра, так что я не знаю.

– Жучок стоит на телефоне?

– Ты хочешь сказать, что ФБР прослушивает мои разговоры? – она сняла трубку и прислушалась, и хотя никаких звуков не услышала, начала судорожно вспоминать все говорившееся ей по телефону. – Наверное, ты прав. Они не верят, что я им сообщу, если он позвонит. Ну не смешно ли? Человек растоптал все, к чему я стремилась, во имя чего работала, и они еще считают, что я стану защищать его.

– Ты его жена, – заметил Кристиан.

– Именно поэтому я и нахожусь в такой ярости. – Она поклялась себе, что больше не будет задавать этого вопроса, и все же он снова сорвался у нее с языка: – Как он мог так поступить со мной, Кристиан? Как разумный человек, который, кажется, должен любить свою семью, может поступить подобным образом? Обрушить на меня такое?

– Он ничего не обрушивал на тебя. Он просто сбежал.

– Какая разница. Я была его женой. Если его что-то тревожило, он должен был сказать мне. Я непрерывно прокручиваю в голове нашу жизнь в течение последних лет. – Она поднесла к голове здоровую руку, словно это чем-то могло помочь ей. – Я пытаюсь вспомнить, не был ли он непривычно тих, или угрюм, или задумчив, или нетерпелив. Но я этого не замечала. Возможно, Дебра права. Возможно, я была слишком занята, чтобы замечать что-нибудь. Зато теперь у меня появилась масса времени для воспоминаний, и все же я не могу припомнить ни малейшей детали. – Она посмотрела на больную руку и провела кончиками пальцев по бинту. – Он говорил тебе что-нибудь?

– Он никогда не стал бы этого делать.

– Но ведь он твой брат.

– Да. И он познакомился с тобой, когда ты пришла вернуть мой сборник стихов. – Он понизил голос. – Что ему было известно о нас, Лаура?

Она почувствовала острую боль, которая не имела никакого отношения к ее руке.

– Немного. Он знал, что мы были знакомы. Вот и все.

– Он знал, что мы были вместе?

– Не знаю.

– Он мог о чем-то догадываться.

Она пожала плечами.

– Он должен был знать, что ты не девственница.

– Он никогда ничего не говорил.

– Как ты думаешь, он подозревал, что это был я?

– Он никогда ничего не говорил, – повторила Лаура. Ей не хотелось продолжать разговор, она не видела в этом смысла. То, что было между ней и Кристианом, давно прошло. – Он не мог держать на меня зло все эти годы. Он любил меня.

– И все же бросил.

– Да, – резко выдохнула она и посмотрела на потолок. – Я хочу поговорить со Скоттом. – И, не глядя на Кристиана, она вышла из кухни.

Скотт, вымытый дочиста, с несчастным видом сидел на краю кровати в своей спальне, уперев локти в колени.

– Как я рада, что ты дома, – промолвила Лаура, опускаясь рядом с ним и прикасаясь к его спине.

– Я тоже.

– Это было ужасно.

Он кивнул.

– Хочешь рассказать мне об этом?

Сын покачал головой.

Она протянула руку, чтобы помассировать ему плечи, и тут же вспомнила время, когда он был маленьким и прибегал к ней за утешением, если у него что-нибудь болело. Она сажала тогда его к себе на колени, нежно покачивала и ворковала, как это делают все матери, когда любовь и близость значат больше всего остального. Со временем, когда он стал слишком большим, чтобы сидеть у нее на коленях, она просто пристраивалась рядом и прижимала его к себе. Но теперь он стал взрослым мужчиной, настолько взрослым, насколько серьезными были обвинения, предъявленные ему Миган Таккер.

– Как ты думаешь, почему она сделала это? – тихо спросила Лаура.

Скотт пожал плечами. Взгляд его был устремлен на ворсистый ковер, скрывавший многочисленные грехи прошлых лет. Теперь грехи стали более значительными, подумала Лаура, и их уже нельзя было спрятать.

– Она не хотела со мной расставаться, – ответил Скотт. – Она хотела приезжать ко мне в Пенн, а я сказал, что не хочу этого. Она разозлилась.

– Это случилось рядом с пиццерией? – Лаура узнала кое-какие подробности от Дафны. Они содержались в отчете, подготовленном полицией.

Скотт кивнул.

– Я не собирался с ней спорить, особенно там, на глазах у всех ее подруг. И я не хотел, чтоб мы так расставались, поэтому я просто схватил ее за руку и затолкал в машину. – Он взглянул на Лауру: – Я не был с ней груб. Я не сделал ничего такого, чем мог бы ответить Дебре, когда она меня доводит.

– Это не слишком обнадеживающе звучит, Скотт, потому что вы с Деброй иногда переходите все границы.

– Я не причинил боли Миган. Я посадил ее в машину и отвез домой, и самое смешное, что мы даже не занимались любовью, по крайней мере в этот вечер. Я зашел в дом, и мы снова начали препираться из-за моего отъезда. Я думаю, она спокойно бы ко всему отнеслась, если бы сама была инициатором нашего разрыва. Она любит бросать людей. Но инициатором был я, и это довело ее до белого каления.

– А где были ее родители?

– Они разведены. Она живет с матерью.

– Так где была мать?

– Где-то со своим приятелем.

– Давая хороший пример дочери, – простонала Лаура.

– Дело в том, что миссис Таккер – очень приятная женщина. За те несколько раз, что я ее видел, она мне очень понравилась. Может быть, это ее приятелю пришла мысль выудить из нас деньги… – Лауре было известно, что Миган требует компенсации, – и они решили обвинить меня в изнасиловании.

– Возможно, – Лаура даже не задумывалась о гражданском иске. Она гораздо больше боялась уголовного. – Ты знал, что она была беременна и у нее был выкидыш?

Он побледнел, но уже в следующее мгновение в его глазах блеснул гнев.

– Нет, но если это так, то не от меня. Я никогда, никогда не занимался с ней любовью, не пользуясь при этом чем-либо.