Книга Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

Фактически столица Капской колонии и прилегающие к ней территории оказались в плотной блокаде, потому что и море стало недоступным. Даже первое и второе сражения в Атлантике Гранд-флита с одиноким рейдером не произвели такого шокирующего впечатления, как бесследное исчезновение крейсерской эскадры Балфура и бомбейского конвоя. Кое-кто в штабе Буллера вдруг вспомнил, что не так уж были и не правы адмиралы Нахимов и Корнилов, решившие затопить свой флот для блокирования подходов к Севастополю. Лучше использовать моряков и артиллерию на сухопутном фронте, чем бессмысленно их потерять в боях с абсолютно превосходящим противником.

Сравнивать, конечно, не совсем корректно, однако осажденные Одесса сорок первого года и Порт-Артур четвертого находились в куда более трудном положении, с военной точки зрения, чем Кейптаун, зато — понятном. Да и моральный дух защитников русских приморских крепостей был не в пример выше. Англичане «стоять насмерть» отнюдь не собирались, да и надежд на то, что оборона имеет какой-либо высший смысл, ни у кого почти не было.

Михаил вызвал по радио Кирсанова и доложил о своем успехе.

— Если у тебя есть возможность, передай самому главному, кто там у них сейчас в состоянии принимать ответственные решения, что мы заняли Вустер без боя, гарнизон всего лишь временно разоружен. Для предотвращения возможных инцидентов. Масштабное наступление на Кейптаун не планируется, бурская армия остается на ранее занятых позициях. О том, что она сейчас практически небоеспособна, говорить необязательно. Скажи, что для сохранения статус-кво британские войска тоже не должны совершать никаких передислокаций.

— Молодцы! На таких условиях есть о чем договариваться, — восхитился Кирсанов. — У меня как раз имеются подходящие кандидатуры. Здравомыслящие. Думаю, часа через два смогу дать тебе предварительный ответ. А ты пока составь от имени господина Вудгарда достаточно паническое, но и вразумительное сообщение и допусти его к прямому проводу с главкомом. Чтобы мне было о чем предметно беседовать.

Время было раннее, солнце только-только поднялось над дальними холмами, но Кирсанов немедленно разбудил Ларису. Собиралась она ненамного дольше, чем десантник по тревоге, благо при ее внешности не было необходимости заниматься макияжем.

Павел едва успел позвонить по телефону Роулзу, предупредив, что минут через двадцать к нему заедет и надеется застать сэра Саймона в полной боевой готовности.

— К чему?

— Пока — к посещению одного высокопоставленного лица. Возникли интересные обстоятельства. Но это — не для телефона.

Затем он уведомил дворецкого адмирала Хилларда, что неотложное дело требует немедленной встречи с хозяином, так что очень желательно, чтобы сэр Мэнсон проснулся и привел себя в порядок.

— Сэр Мэнсон давно проснулся и работает в своем кабинете, — холодно ответил дворецкий. — Как прикажете доложить?

— Доложите, что звонил мистер Сэйпир. Он и миледи Отэм просят их принять через полчаса…

— Подождите, я доложу.

— Доложите, только ждать я не буду. Уже выезжаю.

— Вот и я, — вошла в комнату Лариса, элегантно, но просто одетая и полностью экипированная в своем обычном стиле, то есть в бронекорсете и с пистолетами. Кирсанов это сразу заметил наметанным глазом, хотя никто другой не обратил бы внимания на некоторую скованность движений изящной дамы.

— Вряд ли нам сегодня предстоит воевать, — мельком заметил он, целуя ручку.

— Ничего, я привыкла. Я знаю, что ты редко ошибаешься, но если вдруг… Предпочитаю быть готовой ко всему.

— Дело хозяйское. Поехали.

— Что-то случилось? — спросил Роулз, садясь в карету. После того, как миледи его завербовала, а Сэйпир раскрыл карты, в знак полного доверия поделившись тайной поразившей комиссара амнезии, он все время ждал каких-то неприятностей, хотя Кирсанов заверил комиссара в абсолютной невозможности провала и дал очень веские гарантии пожизненной безопасности и блестящих перспектив карьерного роста.

Вот и сейчас, разбуженный ранним звонком, он чувствовал неприятный холодок в животе и медный привкус во рту.

Копыта вороной пары цокали по булыжнику, мягко шуршали резиновые шины колес, лорд Генри на облучке от нечего делать пощелкивал кнутом, не задевая лошадей.

Вдоль улиц тянул легкий утренний бриз.

Кирсанов с долей грусти в глазах смотрел поверх опущенного стекла на просыпающийся город.

— Ничего чрезвычайного, — ответил он после долгой паузы. — По крайней мере, монстры нигде больше не объявлялись. Зато отряд волонтеров недавно занял Вустер, его гарнизон капитулировал, и, как вы должны понимать, в случае неблагоприятного развития событий в городе через несколько часов могут начаться уличные бои. Укреплений со стороны суши Кейптаун не имеет, полевые части разбросаны на достаточно большой территории и вовремя подойти просто не успеют. Расквартированные в черте города силы значительно уступают ударной группировке буров качественно. Так что сами понимаете…

— Вы не забыли о флоте? — заботливо спросил Роулз. — На берег могут сойти до трех тысяч моряков, а корабельная артиллерия способна обеспечить мощное огневое прикрытие…

— Да, — согласился Кирсанов, — даже после исчезновения эскадры Балфура флот остается силой. Вот я и говорю — начнутся уличные бои, и от всей этой прелести мало что останется. Знаем, приходилось видеть.

— Где же это?

— Земля большая, все время где-то стреляют, — неопределенно ответил Павел. Задумавшись, он невольно проговорился. В этом мире в цивилизованных странах войн не было уже двадцать лет. — На Филиппинах, например, — уточнил он, имея в виду испано-американский конфликт. — Поэтому мы и подумали, что правильнее всего ничего подобного не допустить. Вы согласны?

— Смотря какой ценой…

— Сейчас и обсудим эту цену. Ваша задача на первом этапе переговоров — молчать, лишь обозначая свое присутствие. Дальше — видно будет. Я скажу, если потребуется ваше веское слово.

Только вчера вечером адмирал Хиллард получил из Адмиралтейства долгожданную телеграмму, где сообщалось о его производстве в чин вице-адмирала и утверждении в должности командующего южноафриканской эскадрой, а также старшего морского начальника на театре военных действий.

До этого он не до конца верил обещаниям и намекам миледи Отэм. Теперь его сомнения рассеялись. Если кто-то в Лондоне решил сделать ставку именно на него — отчего бы и нет? Там наверняка виднее.

Он проснулся очень рано, с желанием немедленно приступить к деятельности. Пока вестовые пришивали к кителям и мундирам новые знаки различия, сэр Мэнсон в форменных брюках и белой шелковой рубашке сидел перед открытым окном и набрасывал проект приказа о своем вступлении в должность и задачах флота в свете этого события.

Он собирался огласить приказ на шканцах только что вышедшей из сухого дока «Диадемы», на которой решил поднять свой новый брейд-вымпел, красный крест на белом поле с красным же кругом в левом верхнем квадранте. И только после этого ехать с представлением к губернатору и главнокомандующему сухопутными силами.