Книга Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы... - Василий Звягинцев

При этом я указал папиросой на Левашова. Мол, я сказал и сказал, а Олег должен объяснить если не физический, то психологический смысл происшедшего. Затем Сашка вставил несколько слов, не затрагивая пока, как мы и договорились, прочих имевших место событий. Касающихся его лично, но не только.

Впрочем, дискутировать слишком долго я товарищам не дал. О факте поставлены в известность, ну и все пока.

— Новость вторая — свято место, как известно, пусто не бывает, и если где чего отнимется, то в другом непременно прибавится. Вот у нас на Земле и прибавилось… Незваные гости, родственнички с какой-то очень далекой мировой линии, ответвившейся, может быть, еще до появления кроманьонцев…

Кто-то негромко присвистнул.

— Сами увидите, на пальцах объяснять долго и неубедительно. Мы тут предварительно проконсультировались с другом Антоном…

— Он снова объявился? — спросил Воронцов, который действительно мог считаться его самым старым другом-приятелем. Дмитрий, по большому счету, и заварил всю эту кашу. Если б не он, одной половины Братства давным-давно не было бы на этом свете, а остальные либо и сейчас существовали по определенным им от рождения схемам, как Наталья и Лариса, либо покоились в земле, отжив отпущенный естественный срок. Это Басманов, Кирсанов, Белли, Анна. Либо, наконец, только собирались бы родиться лет так через полсотни от «контрольной точки» — Ростокин с Аллой.

— И при весьма странных обстоятельствах. Так вот, даже он пока не сумел выяснить, откуда у всего этого дела ноги растут. Но настроен крайне мрачно. Сам увидишь, время будет. Чего-чего, а времени у нас теперь навалом, — успокоил Дмитрия Сашка.

Чье поведение мне нравилось, так это Михаила Федоровича. Выбрали мы его среди тысяч таких же, вроде бы, людей «темного», оно же — «проклятое», прошлого — и так хорошо выбрали, что ни разу не пожалели. Даже наоборот — временами казалось, что без него у нас очень многое просто не получилось бы.

Правда, как-то мне пришло в голову, что и здесь все обстоит совершенно наоборот. Ничего мы не выбирали, а просто, бродя с Сашкой по Стамбулу, визуализировали такую мыслеформу, как капитан Басманов, смонтировав его из многих известных по литературе и истории, симпатичных лично нам персонажей. Соответственно, был придуман и Кирсанов как идеальный образ просвещенного и умного жандарма, а потом и гардемарин Белли, гибрид Юры Ливитина из «Капремонта», Бахметьева и Лобачевского из «Арсена Люпена».

Всего-то!

И сейчас они держались, как подобает офицерам. Вопросов не задавали, мимику контролировали, вообще в основном отдавали дань напиткам и холодным закускам, с интересом разглядывали дворцовые интерьеры, наверняка вспоминая что-то свое. Чем их удивишь после того, как, удивившись раз и навсегда, они любую новую невероятность воспринимали как должное.

— Но главное, ради чего я разговор затеял, заключается вот в чем: выбор у нас небольшой. Оставаясь здесь, рано или поздно придется ввязаться в очередную войну с непонятным и намного превосходящим врагом, а то и спровоцировать ее именно фактом нашего здесь присутствия. Взамен можно уйти за пределы «опасной зоны», целиком занявшись частной и личной жизнью, предоставив Антону и его «соратникам» разобраться самим, а нам вмешаться уже на заключительном этапе. Как Сталину в японо-американскую войну…

— Как-то странно ты ставишь вопрос, — первым ответил Воронцов. — Что за враг, какой, зачем мы ему и он нам — не сказано. А решение принимать требуешь уже сейчас. Разобъяснил бы как-нибудь… подоступнее. Я «втемную» даже в преферанс не люблю…

— Насчет врага ты узнаешь в ближайшие полчаса. Если он тебя заинтересует… — Шульгин подергал щекой, — сможешь поупражняться. В частном порядке. Речь же совершенно о другом. Из здесь присутствующих пятеро уже стояли однажды перед похожим выбором и согласились уйти из Замка в двадцатый год, потому что здесь стало «горячо»…

— Ну, тогда нас особенно и не спрашивали, — вставил Воронцов.

— Отнюдь. Выбор был и тогда, ты просто подзабыл… Сейчас нас здесь восемь человек. Проблема выбора — аналогичная, но в чем-то легче. Тогда мы сами о себе почти ничего не знали, сейчас — знаем. Уйти нам предлагается в достаточно спокойное время, где никаких катаклизмов не ожидается. Не очень надолго…

Тут у меня были некоторые сомнения, но высказывать вслух я их не стал.

— Или война с неизвестным врагом и непредсказуемым исходом, к которой именно сейчас я не расположен…

— Горячих сторонников любой войны среди нас не так много, — вставил свое слово и Ростокин. — Видели, знаем, но сама постановка, признайтесь, странная, Александр Иванович… Раньше так не бывало, насколько я в курсе.

— Мало чего раньше не было. Но если таково общее мнение — давайте на этом пока закончим. Кино посмотрите — поговорим еще раз. Только, поверьте, у нас с Андреем и Олегом были основания поставить вопрос именно так. Чтобы перед женщинами выступить с единой позицией. Ты вот, Игорь, из нашей последней встречи на Селигере и в Москве что-нибудь помнишь? Монастырь, генерал Суздалев, ресторан, «чекист» Маркин, ночь в твоей квартире…

Лицо Ростокина выразило мучительную работу мысли. Опять же, как при попытке вспомнить недавний сон. Вроде что-то такое ощущается, эмоционально, а подробностей — ноль. И от этого — тяжелый дискомфорт.

— Мы разве встречались? Что-то я не припомню. Последние месяцы я ни в Москве, ни на Селигере не бывал. Тут у меня железное алиби… Уточнить можете?

— Ну, для тебя же лучше. Не был и не был. Это, значит, у меня индивидуальный глюк приключился. Сон в летнюю ночь. Но до того убедительный… Вроде как у тебя прошлый раз с княжной и татаро-монгольским нашествием. Не бери в голову. Да вон, кажется, и наши дамы возвращаются. Так что, сначала кино, а потом ужин или наоборот?

Вопрос был задан исключительно «pro forma»[62]. Какой ужин после всего сказанного?

Все вместе, дождавшись возвращения женщин, направились в небольшой просмотровый зал, приготовленный неподалеку. Точнее — некий гибрид домашнего кинотеатра и ресторанчика на два десятка персон. Столики амфитеатром, удобные кресла, чтобы зрители не заскучали или, наоборот, в самые волнующие моменты могли промочить пересохшее горло. В ассортименте были выставлены прохладительные напитки и легкие вина в качестве аперитивов к предстоящему ужину. Он-то состоится независимо от художественных достоинств предлагаемого фильма.

Глава шестнадцатая

Чтобы не утомлять зрителей, мы с помощью Антона и аппаратуры Замка смонтировали фильм ровно на час. Для придания произведению художественной целостности, а главное, убедительности, кое-где пришлось использовать вставки из позднейших, уже здешних воспоминаний Шульгина и Антона, видеозапись боя с медузой, незначительную режиссуру подлинных эпизодов, элементы компьютерной графики. Сюжет тоже слегка переделали, по тем же самым причинам.