Книга Дело Бронникова - Татьяна Позднякова

Шульговский Н.Н.

Римский-Корсаков А.Н.

Мещерский Н.А.

Голов А.В. (Гохов?)

Коган-Венгеровский

Перельман

Начинающие пролетарские писатели:

Кухтин

Толмачев

Черняев

Лившиц

Фролов

Фрагменты произведений обвиняемых[218]

Михаил Бронников

Далеко ли еще? — Версты без мала три, — Мне встречный послушник в ответ — такой хороший, Весь так и пахнущий Зосиминым Алешей… — Да ты не отдыхай, — добавил он: — смотри!

Ждет батюшка тебя!.. Последние усилья… И, ласково кивнув, — ушел — не то исчез, Такой смолистый был, такой душистый лес… Но к ноющим ногам не прирастали крылья…

Ведь я уж десять верст прошел до той поры, Обедню отстояв и с замираньем сердца Через стеклянную у жертвенника дверцу Следив, как иерей частицы просфоры

С молитвой вынимал за тех, кого люблю я, Чьи имена вписал на поданных листах: За ту, чей истлевал в песках озерных прах, За трех, мне посланных, да Бога воспою я!

* * *

Иду и не ропщу. Иду и не присел. Стоял давно сентябрь; но с самого Сампсона На нивы падал дождь почти без угомона, И в тех краях овес еще не пожелтел.

Сегодня ж первый луч неубранные пашни Так солнечно пригрел, так стойко золотил — Что мне мерещилось: надежду приносил Краям обиженным не мой ли въезд вчерашний?

Дозреют пажити хотя бы к Покрову — Она, Заступница, от нас не отступилась… Добро же, Батюшка!.. И тут со мной случилось Хоть и не первое — но чудо наяву.

Как сладостный распев старинного молебна, Вдыхая в легкие хоралы хвой и смол, По благовонному я бору бодро брел, Да было и во мне — как и вовне — нехлебно.

Но так произошло, что я не возроптал: Уж очень ласково покоем душу встретил Святого бор, что был самою тенью светел И что таинственно о чудесах шептал.

Лишь тихо про себя я попросил: «Хозяин здешних мест, прими и угости; Ты властен приказать растению — расти! Так повели земле дать землянику снова!»

О, я тогда не знал еще, что в житии Его рассказано, как С…им однажды Пришедшему к нему, страдавшему от жажды И голода, явил дары своей любви:

Как чуть качнулся пол в его суровой келье, По слову старческих, хвалу вещавших уст, И посеред возрос — весь полный ягод — куст, И голод утолил, и в душу влил веселье.

Так помолившись, я влеку мои стопы И вскоре долу с хвой свой взор перевожу я Без мысли, так себе… И что же нахожу я? Большая ягода окрай моей тропы.

На тоненьком стебле к сырой земле свисая, Густо-кирпичная, налитая от рос, (Не тем ли сентябрем сулил созреть овес?) Глядит, как бы закон природы нарушая.

И с благодарностью чудесную сорвал: Какое нежное у нёба ощущенье! — Вот Батюшкино, вот святое угощенье! Но только очень уж его подарок мал.

И мыслям дерзостным моим как будто в пику Я только шага три с минуты той пройду, Как новую, еще вкуснейшую найду, Еще огромнейшую вижу землянику.

И дальше — больше их! Одна другой вкусней, Одна другой нежнее, налитей и пахучей! Скажите честно мне: то чудо или случай?.. И вспоминаю я о чуде прежних дней.

Алексей Крюков[219]

1. Отрывок из поэмы «Актябрь»

В перелете отставшая птица, Инстинктивно летящая ввысь, — Я последний израненный рыцарь, Не клонящий усталой главы. Всё мое — в отлетевшем минувшем, В настоящем — всё чуждое мне; В нем, в котором мне откликов нет, Голос мой отдается всё глуше. И наследия страшные влиты Мне в артерий бегущую кровь Строем предков моих именитых, Пропадающем в гуще веков, — Всю надменную гордость сеньоров, Повелителей ленных земель, Я роняю презрительным взором Настоящего скучной зимы. И от мурз, царедворцев Батыя, Покорявших застойную Русь, Не в Руси уже и не в России Я ухватки былые беру. Я не знаю — вот этот ли канцлер, Или этот, мальтиец прадед, Дали мне эти тонкие пальцы, Синих вен чуть намеченный след. Или тот, декабрист и гвардеец, Под Нерчинском дробивший руду, Сделал так, что октябрьский месяц Для меня самый гадкий в году. Мне хранит изжелтевший пергамент Твердый росчерк далеких царей, Говорят об отцветшей поре Строки старых, заброшенных грамот, Я люблю всё, что дышит ушедшим, Всё, что прошлого носит намек, — Роковые турнирные встречи Под шуршанье атласных знамен, Времена, когда в залах Растрелли Свет кенкетов ложился от свод, Когда юный престолонаследник Танцевал с моей бабкой гавот, Когда он же, уже император, К молодой интересной вдове Приезжал, зимнею ночью спрятан, Под гербами придворных карет, Когда ласками жил Казанова, Знали только орлы Сег-Татар; Когда в жизни были красоты, Когда мир был прекрасным закован.

2. XIII. Тринадцатилетие октября

Праздновала вчера Россия — Снова могучего шествия обряд Заводы перед трибунами приносили. Надо или любить знамен кумач, Или проклинать революцию. Когда былое и грядущее бьются, Тогда просто жить недостаточно! Подло, бесчестно стоять в стороне В эпохе никаких сдвигов — Надо твердо выговорить «да» или «нет», Стать или торием, или вигом. Пусть много ошибок у ВКП, Пусть страна наша голодная, нищая, Но во Франции тоже ведь был казнен Канет И не хватало денег на… … Важно то, что пробита стена рутин, Что Россия сдвинута с места, А дальше она выйдет на верные пути — Не по ней переходы тесные. Мне дорога Россия СССР — Раньше, чем дворянин — я русский, Запахнувши полы шинели серой, Держи винтовку напряженными мускулами. На защиту полей своих дождливых и тусклых, Ни в чем не осуждая путей, тобою признанных, Я всегда готов, любимая Родина!

3

Не признаете, потому что вы меня боитесь, Не пускаете в печать, потому что знаете, Что мой первый же выход станет событием, Что в свете моей славы, сразу прочной и длительной, Сгорят все имена вашей сбродной шатии, Эй вы, ЛОКАФы, Анны и ФОСПы, Вы, монополисты поэзии пресной, Помните — весь рев толпы многоголосой Смолкает при державном окрике Кесаря. И, быстро цокающим галопом зачеркивая Размерные ритмы глухих иноходей, Я … — Справедлива арабская поговорка «Собаки расходятся — караван проходит».

(Из последних)

4

Лирика плоха, говорят; лирика — это мелочь, Не нужная переборка личных переживаний, Надо писать о революции в Гаване Или о постройке нового завода в Керчи. Пишите! Каждому ведь своя дорога, А я буду писать о том, что мне нравится. — Но посмотрим, когда смерть сведет наши пальцы, Больше народа пойдет за чьими дрогами. Революции, восстания и парламентаризмы, Заводы, блюминги, генераторы, турбины — Быстрый калейдоскоп последних новинок. А любовь — экстракт и сущность жизненного, И сквозь шум мятежей, за грохотом строек Я провижу одно лишь — самое ценное — Лицо любимой, красивой и стройной, Я, заслоняющий моралистов строй.