Книга Священное воинство - Джеймс Рестон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саладин написал обо всем этом Ричарду, добавив тайное послание: «Здесь указаны границы наших земель. Если ты принимаешь наши условия мира — вот моя рука в знак того, что клятва наша будет нерушима. Пусть тогда король пришлет к султану человека, уполномоченного принять клятву от его имени, например, послезавтра. Иначе мы сочтем, что ты не ищешь мира, а лишь хочешь выиграть время».
Когда посол Саладина явился к королю, он чувствовал головокружение и жар. Он спросил, где же здесь говорится о компенсации за Аскалон, но советники осторожно напомнили Ричарду, что несколько дней назад он сам отказался от этого требования.
«Если так, я не откажусь от своего слова, — слабо ответил Ричард, опустив голову на подушку. — Передайте султану, что я согласен на эти условия мира. Я отдаю все дальнейшее в его распоряжение и знаю: если он сделает еще что-то полезное для меня, то этим я буду обязан его доброте».
Королю вручили договор, но он отвернулся и добавил шепотом: «Я не чувствую сил прочесть его. Но я торжественно заявляю, что заключаю мир. — С этими словами он снова повернулся к послу и сказал еще: — Вот моя рука».
ТОНКАЯ НИТЬ
В сентябре 1192 г. оставшиеся в живых участники Третьего Крестового похода прибыли в Акру, собрали свое оружие, осадные машины, трофеи и стали готовиться к отъезду из Палестины. Нет точных данных о том, сколько этих людей уцелело после всех испытаний. Обращали скорее внимание на число погибших. Было подсчитано, что лишь примерно двенадцатая часть из прибывших сюда в начале находились теперь в порту, ожидая, когда можно будет сесть на корабль, и глядя на крепостные стены, которые они штурмовали пятнадцать месяцев назад. Главный христианский историк Третьего Крестового похода подсчитал, что только при осаде Акры погибло около ста тысяч человек, а всего за время этого похода — до трехсот тысяч. Эти цифры выглядят абсурдно высокими, но потери крестоносцев действительно были поразительно большими, причем от эпидемий и голода погибло больше людей, чем во время сражений.
Были ли все эти жертвы, с их точки зрения, напрасными? Нет, потому что их мученичество открыло перед ними двери рая. Именно мученичество считалось главным смыслом их дела.
«Каждый из них, — писал историк и о погибших, и о живых, — по-своему совершил акт мученичества. Все эти люди, смелые и верные, проявили свою любовь к Господу во время этого дальнего паломничества. Кто мог бы усомниться в том, что столь славные и благородные люди спасли свои души? Несомненно, они заслужили место на Небесах!»
Но опасности еще не кончились — долгое путешествие на родину также могло быть чревато смертельным риском. Вскоре после того как корабли вышли из Акры, началась буря, во время которой многие суда сбились с пути и блуждали долгие месяцы, пока не достигли желанной цели, а некоторые из них потерпели кораблекрушение.
Короля Ричарда бережно доставили в Хайфу, а оттуда — в Акру, где его выходили и вылечили королева Беренгария, его сестра Иоанна и преданный ему менестрель Блондель де Несле. В последние недели лета Плантагенет страдал от сознания бессилия и оттого, что не справился с миссией паломника, не меньше, чем от своего недуга. Он все время повторял, что возвращается домой лишь на три года перемирия, чтобы спасти свое королевство, а затем вернется сюда с новой, более сильной армией, чтобы освободить Святой город.
Немного оправившись от болезни, Ричард через своих послов сообщил Саладину о намерении в будущем вернуться. У султана эта бравада вызывала, должно быть, лишь улыбку. Со щедростью победителя Саладин отвечал на это, что если уж Аллаху будет некогда угодно лишить его владений, то лучше пусть они в таком случае достанутся именно королю Ричарду, славному государю, человеку чести и большого великодушия. Впрочем, оба полководца питали друг к другу взаимное уважение.
Сообщая об этом последнем обмене письмами между ними, даже преданный королю историк заметил, что никто не может заранее предсказать свою судьбу. Слишком много неожиданностей и опасностей ожидало английского короля в будущем. Ричарду следовало помнить слова поэта: «Помни, судьба каждого из нас подвешена на тонкой нити».
Обе королевы вместе с трубадурами отплыли домой 29 сентября, но самого Ричарда неотложные дела задержали еще на 11 дней. Следовало, в частности, решить судьбу благородного рыцаря Вильяма де Про. Именно он за год до того спас от пленения короля в окрестностях Лидды, выдав себя за него. Теперь Вильяма обменяли на десять важных мусульманских пленников, за которых можно было бы получить богатый выкуп.
Короля, садившегося на корабль, воины-франки провожали жалобами: «О Иерусалим, теперь ты остаешься поистине беззащитным без такого великого воина! Кто защитит тебя, если вдруг мир будет нарушен?»
На это можно было дать верный ответ: защитой городу служило честное слово Саладина, и Ричард знал, что этому слову можно верить.
Когда берег был уже едва виден с королевского корабля, король сказал: «О Святая земля, вверяю тебя воле Господа. Да подарит Он мне, по своей милости, достаточно долгую жизнь, чтобы я смог освободить тебя! Ибо я желал бы помочь тебе в будущем».
С этими словами оборвалась тонкая нить, доселе связывавшая Ричарда с Палестиной, и он обратил взор на Запад.
С тех пор как король Ричард покинул Святую землю и обратил взор к родной Англии, его история перестала быть эпической и превратилась в личную драму. Теперь уже не столько историки, сколько беллетристы интересовались его жизнью и делами. В это время главным образом и рождается легенда о Ричарде Львиное Сердце. Он превратился в нового Одиссея, только место сирен, цирцей и циклопов в его истории заняли брат-изменник, мстительные герцоги, глупые приспешники и жеманные девицы. В рассказе о его приключениях появились маскарады, темницы, неприступные замки, коварство и ужасы, чудесные перемены и, наконец, гора золота.
Веками складывалась повесть о Ричарде Львиное Сердце, обрастая легендарными подробностями, пока не превратилась в своего рода сказку, которую рассказывают детям перед сном. Нам известны об этом немногие определенные факты и множество занимательных вымыслов, и в нашем дальнейшем повествовании мы должны довольствоваться тем, чем мы располагаем.
Шесть недель бушевали на море, сменяя друг друга, горячие южные и холодные северные ветры, и королевский корабль стал игрушкой для них и волн. Ричард сделал краткую остановку на Кипре, чтобы дать свое благословение королю Ги, но после этого корабельщики сбились с пути. Какое-то время корабль блуждал вдоль Магрибского побережья, а потом Ричард и его спутники достигли южного берега Франции у Марселя. Они оказались перед необходимостью тяжелого выбора.
Буря была далеко не худшей заботой короля и его людей. Они понимали, что в Европе нет земли, которая была бы для них надежной и безопасной. Глядя на карты, они везде видели те или иные ловушки. На континенте против них в это время выстраивалась коалиция разнообразных врагов Англии, включая Францию, Германию, Италию и Византию. В Марсель Ричард и его спутники заходить не стали: от моряков со встречных кораблей им стало известно, что граф Тулузский, старый враг английских королей (эта вражда между династиями родилась еще до Крестовых походов), собирается обманом взять их в плен, а Филипп Август делает все, чтобы создать для англичан трудности и неприятности не только во Франции, но и за ее пределами. Этот враг был очень хитрым и мстительным и всегда хорошо владел оружием дипломатии.
