Книга За кромкой миров - Игорь Осипов

Машины одна за другой выехали на открытое пространство, встав у самой кромки лесного массива и заглушив двигатели. Я повернул вверх рукоять и открыл тяжелую дверь, которая тут же встала на фиксатор, спрыгнув на землю. Задница сильно устала от езды по бесчисленным кочкам и ямам, и это при том, что «Тигр» очень мягко идет сам по себе. Со стороны «Урала» раздался звонкий голос Ангелины:

– Нет! Не это! Вон ту железную рукоятку подними, Такасик.

Девушка уже не церемонилась с рыцарями, перестав называть их нон-тарами. Что удивительно, они не замечали панибратского отношения. Но стоило Мефистофелю попытаться перейти на такой же стиль общения, как они надменно задирали нос и переходили на стальной тон, мол, имейте уважение к древнему роду. Бес криво улыбался и извинялся.

– А теперь с другой стороны, – продолжала магесса, стоя на земле, уперев руки в боки.

Рыцарь поднял стопор и с грохотом откинул борт грузовика.

– К машине! – прокричала Ангелина, а потом разъяснила значение этой команды: – По этому приказу воины спрыгивают и становятся в одну линию плечом к плечу! Самый главный занимает место по правую сторону, чтобы по его правую руку никого не было.

Такасик резво занял правый фланг и деловито осмотрел всю группу. Воины-люди презрительно наблюдали за жмущимися друг к другу нарони, экипированными в доспехи. Было видно, что в такой роли они ощущают себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Нарони нужно долго-долго учить тактике боя, стрельбе из оружия и воинской дисциплине. Но самое главное, из них нужно вытравливать дух крепостного, мешающий им сражаться. Это сейчас просто статисты с ружьями. И в то же время это первые ласточки на пути к свободе духа, свободе воли, равенству.

– Я сделаю из этого стада настоящих солдат, тоже мне воины.

– Что шумишь? – окликнул я магессу, подойдя к корме внедорожника и положив ладонь на ручку задней дверцы.

– Да, блин, – ответила Ангелина, перейдя на русский язык, – на подвиги они собрались. Представляешь? Только какие им подвиги, на хрен? Подвиги совершать нужно с заблаговременной подготовкой, нужен рыцарский орден, что, по сути, объединение с жесткой дисциплиной, а у них феодальная вольница и тупые рекруты. Охотники на привале. Они понятия не имеют о дисциплине. Я себе хобби придумала. Я общевоинские уставы на язык сель переведу. Пусть изучают.

Я вздохнул и открыл заднюю дверцу «Тигра». Оттуда выпала прямо мне на руки Александра, словно нечаянно споткнувшись о небольшой ящичек. Я подхватил девушку и осторожно опустил на землю. Когда ее губы оказались в сантиметре от моих губ, я рефлекторно сглотнул, а к лицу хлынула кровь. Это, естественно, не укрылось от Всевидящей, которая чуть заметно улыбнулась и отошла в сторону, задержав свою руку в моей ладони. Нити ее внимания были обращены всецело на меня. Неужели она влюбилась как девчонка? Да и сам я хорош. Хотя почти год траура, прошедший в боях и в погонях за чудищами с одной лишь мыслью о мести, без права на отдых и без близости с женщинами, из кого угодно сделает влюбчивого мальчишку.

– А меня лапать будешь? – спросила Оксана, присевшая на корточки в дверном проеме.

– Обязательно, – ответил я, через силу оторвав взгляд от Бельчонка. – Но не сейчас.

– Тогда отойди, я спрыгну.

Следом за навьей из машины вышел бес, сидевший все это время на полу. Вскоре загремело железо, и я обернулся на этот звук.

Танк неуклюже вертелся на месте, старясь навести прицел баллисты на замок. В открытом люке виднелось сосредоточенное лицо Сорокина, работавшего рычагами.

– Не поверю, чтобы ты не приложил к этому руку, – произнес я, обращаясь к бесу. – Он бы сам не стал так заморачиваться.

Тот довольно глядел на блестящий корпус бронированной машины, сделанной из авиационного алюминия.

– Неужели ты думаешь, что эта наивная горстка солдат сможет взять осадой эту крепость? – хитро прищурившись, ответил Мефистофель. – Они ее год будут осаждать, несмотря на ружья. Тут нужно кое-что посерьезней.

– И ты взял это?

– Да. Классический паровой танк, но исполненный посредством научных расчетов и технологий, недоступных этим средневековым бедолагам. Да и более поздним поколениям тоже.

– Это глупо.

– Нет, напротив. Выбиваем ворота и с триумфом входим в эту твердыню.

– Насколько я знаю, баллистой очень долго придется пробивать подъемный мост.

– Да полно тебе. Мирные жители разбежались по лесам и забились по подвалам, остались лишь комбатанты. И ваша совесть чиста будет, и мои чаяния принесут плоды. Наслаждайтесь красивым шоу.

– А как же переговоры?

– Снесем защиту, там и поговорим. Бурбурка не против.

– Вы с ним за моей спиной сговорились?

– Разумеется, – широко улыбнулся бес. – Он жаждет мести, я дам ему то, что он хочет.

– Привык души скупать, – зло сплюнул я на землю. – Тебе бы политиком стать.

– Я и так политик и рвусь к карьерной вершине что есть сил. Вот сейчас организовываю плацдарм своей собственной империи. Это будет гвардия моего портала, стражи прохода меж мирами.

Я стиснул зубы, готовый ударить его в лицо. Бес – он всегда бес.

– Егор! – Голос Александры заставил меня вернуться от нервной душещипательной беседы с Мефистофелем в реальную жизнь.

Она подошла к БМП и водила руками над броней, сканируя то, что скрыто от внешнего мира под железом машины, раскрашенной черной эмалью и позолоченными узорами, и чарами Луники. Я беглым взглядом окинул нашу стоянку. Нарони аккуратно стащили один брус и теперь тянули другой. Ангелина материлась как сапожник, когда они царапали откинутый борт, но не помогала и не мешала, словно решив следить за соблюдением правил миротворческих операций. Даже не слышно было упреков, что это не наша война и что меня нужно постоянно опекать. Вспомнилось, как она вздохнула и буркнула, мол, выбираем из двух зол меньшее. Оксана вылила на себя воду из фляги, как всегда делала перед боем или выполнением сложной задачи, и теперь открыла люк и прилаживала пулемет на кронштейн. Света едва уловимой тенью обежала машину по кругу, откинув застрявшие веточки и листья с брони и заглянув под днище, а потом уселась на место, достав темные очки.

Я подошел к Бельчонку.

– Там что-то есть, – тихо произнесла она.

– Думаешь, Луника что-то утаила?

– Не знаю, но там что-то знакомое.

Я постучал по броне:

– Открывай!

Щелкнули кормовые двери. Одна из них беззвучно отворилась, и мы одновременно заглянули внутрь. А там сидели две девушки, неотрывно глядя друг на друга: черная обнаженная кукла демона ночи, оставшегося от угасшей империи майя, и трясущаяся от страха Имиринка. А еще в глубине едва заметно шевелился здоровенный мохнатый паук, словно тарантул в норе. Сестра Такасика сидела, обхватив руками колени, и мелко дрожала. Пальцы ее сжимали кинжал, тот самый, из-за которого ее высекли до полусмерти.