Книга Одержимые Зоной - Анна Китаева

— Что? — переспросила Мышка сквозь слёзы.

— «Так лучше, чем от водки и от простуд», — повторил Кайман. — Это сказал в прошлом веке Владимир Высоцкий, знаешь такого? Про смерть альпинистов. Но, я думаю, про сталкеров он сказал бы так же. «И пусть говорят, да, пусть говорят, но нет, никто не гибнет зря…»

Мышка разревелась сильнее. Вот чёрт! Рептилия бесчувственная. Не можешь утешить девушку — лучше и не пытайся.

Надо Мышонка отправлять за Периметр. Хватит с неё опасностей и переживаний. Бандиты, конечно, не ожидали такого отпора, думали взять тёпленькими практически безоружных лиманских, а напоролись на пулемётный огонь. Конечно, им пришлось отступить. Но далеко контролёровцы не ушли, на ПДА было видно, что они выбрались из кольца аномалий и остановились сразу за его пределами. Хрен их знает, что они собираются дальше делать, штурмовать дом снова или ждать подмогу, но девушке незачем участвовать в продолжении боя.

Кайман поискал взглядом дядю Мишу.

Тут кто-то сунулся в дверь со словами:

— Корсаков здесь? Слышь, командир, там Васька тяжело ранило. Ну, вообще-то его почти убило…

Корсар буркнул ругательство и вышел. Ага, значит, не только Мышку надо отправить подальше отсюда, но и раненых. И надо пошевеливаться, пока бандиты не стреляют.

— Пойдём-ка, Мышонок, устроим тебя прилечь где-нибудь в тихом месте.

Тихое место оказалось, разумеется, подвалом. Там же Кайман нашёл и дядю Мишу, который разговаривал с Везунчиком.

— Выведешь девчонку из Зоны? — спросил сталкер вполголоса, чтобы Мышка не услышала.

Проводник с сомнением поскрёб седую щетину на подбородке.

— Ох, боюсь, не получится. Раньше надо было. Сразу как только мужики объявились. А сейчас, чую, отлив пошёл. Откатилась Зона-матушка по эту сторону Периметра… Но ладно, я попробую.

«Прыгунок» дяди Миши относился к тем артефактам, которые действуют только в аномальном поле Зоны. Он позволял проводнику перемещаться в пространстве внутри более-менее круглого пятна с радиусом около пяти километров. В центре его как раз находился хуторок дяди Миши, и Кайман обоснованно подозревал, что и сам «прыгунок» был родом отсюда же, то есть порождением комплекса аномальных полей вокруг хутора. Подробностей сталкер никогда не выспрашивал.

Действительная граница Зоны не была постоянной, как линия Периметра, а колебалась, как линия морского прибоя во время прилива и отлива. Когда шёл «прилив», аномальное воздействие Зоны на пару километров захлестывало за Периметр, и дядя Миша мог с помощью «прыгунка» переместиться туда. Именно так он подобрал по ту сторону границы Каймана с Мышкой три недели назад, а Везунчика — всего несколько часов назад.

Многолетний опыт научил проводника чувствовать колыхания поля Зоны, которые не поддавались прогнозам, поскольку в них не было математической закономерности — как и в выбросах. Зона жила, Зона дышала. И если дядя Миша говорит, что сейчас отлив, то… ёшкин кот! Плохо дело. И как они раньше не подумали?

А раньше было не до того. Слишком быстро всё закрутилось.

— Ну ты хоть попытайся, — попросил Кайман.

Проводник молча сделал шаг в сторону, совершил в движении элегантный разворот — и исчез. Всколыхнулся стоячий воздух подвала. Танцевальные па дяди Миши всегда смотрелись ошеломляюще, потому что очень уж не вязались с его засаленным ватником. А ватник он, кажется, не снимал вообще никогда.

Сталкер вспомнил, что Можай со своим «прыгунком» обращался иначе и уходил в другую точку пространства прямо с места. Ну что ж, артефакты, как и люди, все разные. Только заводская штамповка даёт одинаковые детали. Кстати, Можай просил сообщить ему, когда они найдут Мышкиного брата. А они нашли или не нашли? Кайман искоса глянул на Везунчика. Когда им уже дадут толком поговорить?

Дядя Миша возник посредине подвала и сокрушённо покачал головой.

— Не допрыгнул я туда. На полпути разворачивает. Теперь пару дней придётся ждать прилива. Такое моё ощущение. Эй, Гена, ты чего?

Сталкер пялился на него так, словно увидел впервые в жизни.

— Дурак я, — медленно сказал Кайман. — Да, если честно, не я один. Везунчик тоже мог бы сообразить… Дядя Миша! Ты у нас знаешь кто?

— Кто? — перепугался проводник.

— Ты у нас стратегическое оружие большой мощности, — торжественно произнёс сталкер. — А ну, быстро пошли к Корсару!

Лиманских сталкеров они нашли во дворе. Хмурый, осунувшийся Корсаков отдавал распоряжения своим. Он посмотрел на дядю Мишу.

— Что у вас в том сарайчике? Я мужикам велел Вадима и Василия пока что туда отнести. Позже похороним.

— Ну… ладно, пусть лежат ребята. Ничего там нужного нет, в сарайчике. — Дядя Миша огорчённо махнул рукой. — Эх… Молодые, жить бы да жить… Дима, друган мой… Помянуть надо ребят.

— Стой, дядя Миша! — быстро сказал Кайман. — Слушай, Корсар, это важно. У дяди Миши есть «прыгунок». Знаешь такой артефакт? Настраивается на проводника лично. Дядя Миша с «прыгунком» может перемещаться на пару километров в радиусе хуторка. Предел — до пяти кэмэ. С собой он может прихватить одного человека. Снайпера с винтовкой, а? Что скажешь?

— Эпическая сила! — с чувством сказал Корсар. — Ну, вы это… Да-а… Ты меня, мужик, просто в блинчик раскатал. Что у вас ещё есть в запасе? Признавайтесь сразу! Тактическая ядерная бомба в погребе? Ракетный комплекс в огороде? «Команч» с полным баком горючего, уж не знаю где… в сарае?

Дядя Миша вдруг просветлел.

— О, точно, вот куда я его дел! За стропила в сарае засунул! И вспомнить потом не смог.

— Кого? — подозрительно спросил Корсар.

— Дак этот, гаусс же, — объяснил дядя Миша. — Достался мне по случаю от святого человека. Ну, это, гостил у меня здесь один человек, а святость на него внезапно снизошла, после четвёртой бутылки. Он тогда отказался от пушки, отдал мне, сказал — негоже святому человеку руки пачкать. Ну, я не святой, я взял, конечно. Он-то потом передумал, когда протрезвел, и я бы отдал ствол, только найти не сумел. А сейчас вот вспомнил! Патронов только к нему мало…

— Хорошо. Снайпер с гауссом в тылу противника — это очень хорошо.

Корсар прищурился, оглядывая своих бойцов — кому поручить задание.

— Везунчик — снайпер, — сказал Кайман. Везунчик утвердительно хмыкнул.

— И я снайпер, — прозвучал за спиной у Каймана Мышкин голосок.

Ёшкин кот! Сталкер обернулся. Глаза у девчонки опухли от слёз, зато губы были упрямо сжаты. Ну да, разумеется! Как он мог подумать, что Мышка останется лежать в тихом безопасном месте? Вот если бы он её цепями приковал — тогда ещё можно было надеяться, и то вряд ли.

— Вероятно, это семейное, — усмехнулся Везунчик.

Он, надо полагать, имел в виду способности к стрельбе. Но Кайман мрачно подумал, что стрельба это частности, а дети Бюрерши унаследовали от матери главное — характер.