Книга Романовы. История великой династии - Евгений Пчелов

Никакие слова превозмочь…

Словно ночь надо мною нависла,

Светозарная, вешняя ночь!

Мария Фёдоровна уверенно и достойно выполняла все представительские функции монаршей власти и добилась большой популярности во всех сословиях. Особенно любили её в Финляндии. Внук Марии Фёдоровны Тихон Николаевич Куликовский-Романов рассказывал о таком эпизоде: «Однажды Императрицу Марию Фёдоровну по прибытии в Финляндию спросили, что Она хотела бы услышать в исполнении оркестра при встрече на вокзале. Она задорно ответила – старый финский марш (бывший в то время под запретом из-за чрезмерного местного национализма). Поначалу оркестранты стояли официально, а тут после Её слов ноты и шапки полетели в воздух и музыканты заиграли на память любимую мелодию. Так Она умела завоёвывать сердца Своих подданных».

Императрица Мария Фёдоровна. Художник В.Е. Маковский. 1912 г.

Родственными отношениями Мария Фёдоровна связала династию Романовых со многими другими европейскими домами. Так, её родной брат Георг был королём Греции, сестра Александра вышла замуж за сына королевы Виктории Эдуарда VII и стала королевой Великобритании. Сын Эдуарда и Александры – король Георг V приходился Николаю II двоюродным братом. Внешне они были удивительно похожи друг на друга, и их даже часто путали. Николай поддерживал с кузеном тёплые, дружеские отношения, называя его по-семейному Джорджи, что, впрочем, не помешало последнему после революционных событий 1917 г. фактически бросить семью своего родственника на произвол судьбы.

Мария Фёдоровна серьёзно занималась живописью. Несколько написанных ею картин хранятся в Русском музее в Петербурге и в Петрозаводском музее изобразительных искусств.

Мария Фёдоровна скептически относилась к политике сына – Николая II – в последние годы перед революцией и недолюбливала свою невестку Александру Фёдоровну. Особенно её возмущал Распутин. После его убийства она сказала: «Слава Богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь ещё большие несчастья…» Когда же император отказал в коллективной просьбе Романовым, заступившимся за одного из участников заговора Великого князя Дмитрия Павловича, Мария Фёдоровна писала сыну: «Прости, я уверена, что ты отдаёшь себе отчёт, как глубоко ты возмутил всю семью своим резким ответом, бросив им ужасное и полностью необоснованное обвинение (текст обращения Романовых и ответ Николая II см. в статье о Великом князе Дмитрии Павловиче. – Е.П.). Я надеюсь, что смягчишь участь бедного Дмитрия, не отсылая его в Персию… Бедный дядя Павел (отец Дмитрия Павловича. – Е.П.) написал мне в отчаянии, что он не имел возможности даже попрощаться с сыном… Не подобает тебе вести себя таким образом… Это меня очень расстраивает».

Разница во взглядах с сыном на насущные проблемы привела к тому, что вдовствующая императрица ещё в мае 1916 года покинула Петербург и жила в Киеве. Рядом с ней находилась младшая дочь Ольга, которая всюду сопровождала свою матушку и не расставалась с ней и в изгнании. В Киеве их и застали революционные события. Узнав об отречении сына, императрица бросилась к нему в Ставку, и в Могилёве произошла их последняя встреча. Мария Фёдоровна плакала и словно предчувствовала, что в последний раз видится со своим Ники. Потом она вернулась в Киев и пробыла здесь до конца марта. Временное правительство передало императрице требование уехать в Крым. Родные, и прежде всего зять Великий князь Александр Михайлович, находившийся в Киеве, тоже уговаривали её перебраться в одно из крымских императорских имений, подальше от беспорядков и неурядиц. Сначала Мария Фёдоровна категорически отказывалась ехать, но потом согласилась. Событием, повлиявшим на такое решение, стало посещение императрицей одного из городских госпиталей. По традиции семьи она считала своим долгом посещать раненых и оказывать им посильную помощь. Когда в очередной раз она подошла к дверям больницы, её не пустили внутрь, грубо заявив, что более не нуждаются в её присутствии. После этого императрица начала собираться в путь.

Весной 1917 года в Крыму собрались многие из Романовых. Мария Фёдоровна с Ольгой и её мужем поселилась в имении Александра Михайловича – Ай-Тодор. Там же находился и сам Александр Михайлович с женой Ксенией и многочисленными детьми. В своё крымское имение Чаир с женой и её двумя детьми от первого брака приехал Великий князь Николай Николаевич младший, а в другом дворце – Дюльбер – обосновался его брат Великий князь Пётр Николаевич с семьёй. Кроме того, в своё крымское поместье Кореиз вернулся и князь Феликс Юсупов с женой и дочкой. Таким образом, Крым сделался временным пристанищем большой части Романовского Дома. Но обстановка там была ничуть не спокойней, чем в Центральной России. Власть Временного правительства почти не ощущалась, да его представителей и не интересовала судьба членов свергнутой династии. Всё в бoльшую силу входили местные революционные Советы, относившиеся к Романовым со скрытой ненавистью.

В ночь на 26 апреля представители Севастопольского совета ворвались в Ай-Тодор и другие романовские имения, устроили обыск, в том числе в комнате Марии Фёдоровны. Они всё перевернули вверх дном, выворачивали подушки, выбрасывали вещи из шкафов и ящиков, чуть ли не вскрыли пол. В своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович передаёт волнующий рассказ об особенно значимой для императрицы книге. В число отобранных у Романовых вещей попала и любимая Библия императрицы, с которой она приехала в Россию и никогда не расставалась. На все просьбы государыни вернуть ей драгоценную реликвию предводитель этого «десанта» гордо заявил: «Мы не воры, это контрреволюционная книга, и такая почтенная женщина, как вы, не должна отравлять себя подобной чепухой». Наконец они убрались восвояси, почему-то не обратив внимания на шкатулку с драгоценностями, стоявшую прямо на столе. Видимо, думали, что вдовствующая императрица хранит свои сокровища где-нибудь в дальних углах или в тайниках под половицами. На следующий день дочь Ольга спрятала семейные драгоценности в прибрежных скалах и таким образом смогла сохранить их. Позже, уже в эмиграции, Мария Фёдоровна получила посылку от одного датского дипломата. В ней лежала её любимая Библия, которую тот купил в московском букинистическом магазине. С этой книгой императрица и умерла.

Императрица Мария Фёдоровна среди Великих князей и княжон в Крыму

Конечно, эта история очень эффектна, но после недавней публикации дневниковых записей императрицы, которые она вела как раз в «крымский» период, стало ясно, что это всего лишь очередная фантазия Великого князя. Такими историями щедро расцвечены страницы его воспоминаний, доверять которым следует с очень большой осторожностью.

Тучи продолжали сгущаться над августейшим семейством. В Крыму установилась советская власть. В Ай-Тодор снова прибыл представитель Севастопольского совета матрос Задорожный, назначенный начальником охраны царственных пленников. Он когда-то учился в Качинской авиационной школе, созданной Александром Михайловичем в Крыму, и сохранил уважение к Великому князю. В феврале 1918 года Задорожный перевёз всех Романовых в Дюльбер, дворец Великого князя Петра Николаевича, выглядевший как неприступная средневековая крепость. Там сосредоточились и Романовы из Чаира и Кореиза. Все они содержались теперь под арестом. Свой поступок Задорожный объяснил тем, что Дюльбер было легче защищать. Дело в том, что Ялтинский совет принял решение расстрелять всех находившихся в Крыму Романовых, севастопольские же большевики не хотели этого делать без разрешения центральной власти. Поэтому того и гляди могла начаться настоящая война между двумя Советами. Обстановка накалилась до такой степени, что однажды ночью Задорожный явился к Александру Михайловичу и якобы предложил ему совместно разработать план обороны. На крайний случай законопослушный матрос предлагал вооружить всех боеспособных мужчин Романовского семейства. Такое трогательное сотрудничество охранника и его жертвы вызвало искренний восторг жены Александра – Великой княгини Ксении, шутившей, что в один прекрасный момент Задорожный предложит Великому князю самому зарядить ружья, прежде чем отдаст приказ его расстрелять. В одну из ночей Задорожный ожидал нападения и попросил Александра Михайловича не ложиться спать. А наутро раздался телефонный звонок и, вернувшись от аппарата, матрос обратился к Великому князю «Ваше Императорское Высочество». Оказалось, что Ялтинского совета больше нет, Крым заняли немцы – это они позвонили в Дюльбер и сообщили, что немецкое командование направило своего генерала на помощь Романовым. В случае если с пленниками что-нибудь случится, Задорожного обещали повесить. Александр Михайлович не бросил в беде своего подопечного. Когда немцы появились, он попросил оставить Задорожного в качестве охраны и таким образом спас ему жизнь. Романовы и в эмиграции всегда помнили, кому они обязаны своим спасением в Крыму, и в семье потомков Великого князя Петра Николаевича до сих пор хранят фотографию угрюмого великана-матроса, волею судьбы оказавшего династии неоценимую услугу.