Книга Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен

Несколько дней спустя отпрыски двух самых известных рок-династий пришли на свое первое свидание в вегетарианский ресторан в нью-йоркском районе Сохо. На этот раз никому не нужно было смущаться своего отца, а ведь это часто мешало им поддерживать отношения с другими людьми. «С кем бы я ни встречалась, всех как-то напрягало, что я дочь Мика Джаггера, – говорила Лиззи. – У Шона были те же проблемы, так что я нашла в нем родственную душу».

«Они искренне любят друг друга, а он просто отличный парень, – радовалась Джерри. – Сейчас он выглядит почти как Джон и сочиняет прекрасные стихи». Шон очаровал Джерри еще и тем, что сел в Ричмонде за рояль и спел песню своего отца Imagine («Представьте»). Мик был более сдержанным в своих отзывах, хотя ему, конечно, нравилось, что в свои двадцать восемь Шон всего лишь на семь с половиной лет старше его дочери.

Тем временем Мику хотелось заняться еще какой-нибудь профессиональной деятельностью, и в марте он позвал «Роллингов» на совещание в Париж. С момента окончания тура прошло всего четыре месяца, но все четыре члена группы признались, что не прочь вернуться на сцену.

Однако одному из них пришлось столкнуться с крайне серьезной проблемой, которая не только угрожала его жизни и здоровью, но и поставила под сомнение само существование группы. Когда «мерцающие близнецы» работали над новыми песнями в замке «Ла-Фуршетт», им позвонил Чарли Уоттс и сообщил, что у него обнаружили рак гортани. «Я лег в постель и заплакал, – признавался позже сам Чарли. – Думал, что это конец, что мне осталось жить только три месяца».

Врачи поспешили уверить Уоттса, что существует 90-процентная вероятность благоприятного исхода. «На его месте я бы тоже волновался, – говорил Мик. – Если бы Чарли сказал, что не может отправиться с нами в тур и что он может умереть, мы бы, конечно, передумали. Никто ведь его не уговаривал».

Летом Уоттс проходил химиотерапию, и Мик несколько раз звонил, справляясь о его здоровье. «Ты поправишься, а за нас не волнуйся», – подбадривал он Чарли. «На самом деле я ужасно волновался, – признавался Мик. – Все время думал, как он там? Ест ли он? Чувствовал себя медсестрой».

Через пять месяцев Чарли вернулся в группу и, по словам Кита, нисколько не изменился. «Он выглядел так, как если бы просто сменил прическу». Уоттс говорил, что его поддерживала мысль о предстоящих выступлениях со своими товарищами. «Я сорок лет смотрел, как Мик трясет передо мной своей задницей, – это все, что я видел, сидя за барабанами! Но я не жалуюсь. Самый большой комплимент для барабанщика – это когда кто-то танцует под его ритм».

Джаггеру тоже не терпелось выйти на большую сцену. «Я привыкаю смотреть поздние повторы по телевизору, смотрю классические фильмы до рассвета», – ворчал он, как обычный пожилой человек. Впрочем, поздние повторы не относились к крикету. Будучи страстным поклонником этого вида спорта, Мик даже основал виртуальную сеть Jagged Internetworks, чтобы смотреть прямые трансляции из любой точки планеты.

Пока подготовка к очередным гастролям задерживалась, он не сидел без дела. Когда-то он принимал участие в работе над саундтреком к комедии «Безжалостные люди», а теперь вместе с бывшей звездой группы Eurythmics Дэйвом Стюартом трудился над музыкой к фильму «Алфи», ремейку ленты 1966 года, в котором главную роль исполнял Майкл Кейн. На этот раз роль закоренелого ловеласа играл Джуд Лоу.

«Если кому и писать слова к песням, так это Мику. Мик – настоящий Алфи», – говорил Стюарт, который был знаком с Джаггером уже двадцать лет. Джаггер до некоторой степени с ним соглашался. «В каждом есть что-то от Алфи, – говорил он. – Большинство мужчин переживали в своей жизни нечто подобное». Но так ли часто, как он? «Не знаю, может, и нет, – признавался он с загадочной ухмылкой. – Уж что было, то было». Позже, получив «Золотой глобус» за песню Old Habits Die Hard («Старые привычки отмирают с трудом») к фильму (и поблагодарив Лоурен за то, что она вышла на сцену «не на каблуках»), Мик отвечал на подобные вопросы, уже подготовившись. «Любое сходство между мной и плейбоем – простая случайность», – говорил он без тени сомнения.

На Рождество Мик снова без труда вжился в образ семейного человека. За несколько недель до этого, отправившись на каникулы в Рим с Джорджией Мэй и Габриэлем, Мик взял с собой и Лоурен, о чем Джерри не знала. Примерно в то же время Лоурен посетила тридцать третий день рождения Джейд в Лондоне и, что примечательно, некоторое время сидела с внуками Джаггера.

Теперь ей представилась возможность познакомиться поближе с самым маленьким Джаггером, пятилетним Лукасом. Когда Лоурен вела мальчика за руку через фойе отеля «Клэридж» в номер Мика, его матери Лусианы Морад нигде не было видно. Для Мика, который на Рождество разрывался между Карис, Джейд, Джерри с детьми, Лукасом и девяностолетним отцом, Лоурен стала настоящим спасением. «Мне нравятся дети и внуки Мика, – призналась Лоурен своей матери. – Все они относятся ко мне как к родственнице. Это чудесно».

Но Джерри это не нравилось. Незадолго до Рождества она положила все драгоценности, которые подарил ей Мик, в банковский сейф. «Он дарил мне их всякий раз, когда хотел за что-то извиниться, – объясняла она. – У меня накопилась целая коллекция, но я их не надеваю, потому что эти драгоценности напоминают мне о плохом».

Словно чтобы подчеркнуть свое негодование, она теперь носила только незамысловатое кольцо с бриллиантом и рубином, которое Брайан Ферри подарил ей еще до того, как ее «похитил» Мик. «Я предлагала Брайану вернуть кольцо, когда помолвка была расторгнута, но он любезно позволил мне оставить его. А теперь я стала носить его снова. Это кольцо для меня – настоящее сокровище».

На этом Джерри не остановилась. Пока Мик и Лоурен отмечали праздники на Мустике, Джерри записала свою дебютную песню под названием Around This Table («Вокруг этого стола»), в которой содержались недвусмысленные намеки на непостоянство Мика: «Ты приводишь других женщин, когда я уезжаю из города / А я всегда чувствую, когда здесь сидела незнакомка».

Трудно было выбрать более необычную сцену для концерта Rolling Stones. До этого группа объявляла о предстоящих турах, прибывая к журналистам на поезде, на яхте, на воздушном шаре или по мосту, но на этот раз музыканты решили дать представление перед Джульярдской школой, престижной нью-йоркской консерваторией.

Вместе всем «Роллингам» было уже 245 лет, но Мик настаивал, что их предстоящий тур, получивший название A Bigger Bang («Еще больший взрыв»), будет вовсе не последним. Этот вопрос, как он любил вспоминать, ему задавали еще в 1966 году. Будут еще туры, будут и концерты, пока публика желает слушать Rolling Stones. «Пока есть спрос, будет и предложение». «И как долго вы предполагаете выступать?» – спросил один журналист. «Вечно, – ответил Кит. – Когда придет пора закругляться, мы вам скажем».

Очень большое значение музыканты на этот раз придавали компакт-диску – первому студийному альбому за восемь лет и самому долгому со времен Exile on Main St. («Изгнание на Мейн-стрит»). «Если мы собираемся в тур, то нужно выпустить альбом, – объяснял Мик. – А то люди говорят: „Лучше я послушаю Brown Sugar («Коричневый сахар»), чем новую песню“. Плевать я хотел, что они говорят. Мы не какая-то кучка старперов».