Книга Две свечи - Татьяна Бочарова

Ксюша молча кивала, возразить на слова Макса было нечего. Ей вдруг пришло в голову, что он вовсе не тот, за кого себя выдает. Изображает эдакого приблатненного парня, почти недоумка, а на самом деле вон как шпарит — не хуже какого-нибудь профессора философии. И киллера здорово изображал — глянешь, и мороз по коже.

— Слушай, — проговорила Ксюша с невольным уважением. — А ты чем вообще занимаешься?

— Как чем? — Макс хитро прищурился. — Тусуюсь с братвой.

Она недоверчиво качнула головой.

— Что, непохоже? — Он засмеялся. — Ладно, откроем карты. Студент я. Третий курс Щуки.

— Это что, театрального? — с изумлением выдохнула Ксюша.

— Ну да. Нам к зачету этюд задали. Изобразить из себя блатного и пристать на улице к девушке. Я с самого утра тренировался, да девушки все какие-то вареные попадались. А тебя увидел, сразу понял — подойдет. Ну, а уж потом… — Макс развел руками и подмигнул. — Потом, прости, увлекся. Не каждый день влипаешь в такие приключения. Честно сказать, поначалу очень даже трусил, думал, твоя знакомая какая-нибудь мафиози. А потом, как увидел эту Телегу, так чуть не помер со смеху.

— Мне было не смешно, — сухо проговорила Ксюша.

— Понимаю, — произнес он миролюбиво. — Зато теперь, благодаря мне, ты хоть успокоишься.

— Хорошенькое спокойствие! Да мне выть хочется! — Ксюша сжала кулаки, но, взглянув на хитрую физиономию Макса, невольно улыбнулась. — Откуда только у будущего артиста такие познания в области психологии?

— Ну, я этим с детства увлекаюсь. Кучу книг перечитал. Очень помогает в учебе.

Ксюша почувствовала, что Макс вызывает у нее искреннюю симпатию. Жаль, он намного моложе, а то можно было бы закрутить с ним роман. Хотя нет, артиста ей не надо — она сама актриса по натуре.

— Макс, мне пора, — проговорила она с теплотой. — Рада была с тобой познакомиться.

— И я рад. Теперь надеюсь, что сдам зачет на отлично.

Они расцеловались в щечку.

— Не хочешь дать свой телефон? — спросил Макс.

— Нет, не хочу, — твердо проговорила Ксюша.

— Ну, как знаешь, — с легкостью согласился он.

Расплатился за пиво, послал Ксюше воздушный поцелуй и вышел из зала.

Она осталась сидеть за столиком одна, с очередной сигаретой. На душе у нее по-прежнему было муторно, но все же не так беспросветно, как час назад. Боль по Николаю словно бы притупилась, стала не столь мучительной, как прежде, а само положение, в котором она оказалась, выглядело чересчур комичным, чтобы не вызывать хотя бы горькой, но улыбки.

Что ж, не даром говорят — не в свои сани не садись. А где ее собственные сани? Где человек, предназначенный ей судьбой? Ведь не Олег же это, называющий ее рыбкой и мышкой, не Борис, которому все равно, кого видеть рядом с собой в постели. Не Эдуард, не Леха, не Денис и не Сашок — по той простой причине, что она даже не помнит, как они выглядят и чем отличаются друг от друга. Кто же тогда, кто?

Ответ свалился на ее голову, как гильотина. Костя! Лишь он сейчас способен понять ее, простить за все, что она совершила, оправдать, обнадежить. В его глазах она осталась той, прежней Ксюшей, веселой авантюристкой и мечтательницей, а не коварной хищницей, разрушительницей чужого счастья. Где же он? Куда делся с того злополучного дня, когда она так подло порвала билет, и выставила его вон из квартиры?

Ксюша почувствовала, что готова провалиться сквозь землю от стыда. Сколько времени прошло, а она ни на секунду не вспомнила о нем, всецело занятая Николаем. Нужно позвонить ему немедленно — вдруг случилось что-то ужасное?

От мысли, что Костя мог не выдержать ее хамства, и что-то сделать с собой, ее прошиб холодный пот. Ксюша трясущимися руками достала из сумочки мобильный и набрала номер. Послышались гудки, но никто не ответил. Она повторила вызов, нервы ее были на пределе. Снова глухо, как в танке.

Ксюша глянула на часы и решительно встала из-за столика. Нечего нюни распускать, надо ехать к Косте, прямо сейчас, отсюда, из этого кафе. Для скорости можно взять такси. Она так и поступила. Вышла из душного зала, добралась до шоссе, поймала машину.

Через полчаса Ксюша уже стояла у двери Костиной квартиры. Она изо всех сил жала на кнопку звонка, но ответом была тишина. Ксюша звонила еще и еще, все безрезультатно.

Где же он, черт бы его побрал! Не хватает сойти тут с ума от страха за него. Она попробовала позвонить Костиной матери, но та тоже не брала трубку.

«Сговорились они все, что ли!» — сердито подумала Ксюша и медленно побрела по ступенькам вниз. Она решила ехать домой. Делать нечего, придется подождать до вечера — может, Костя задержался на работе или заскочил к кому-нибудь в гости.

39

Очутившись в пустой квартире, Ксюша переоделась в халатик, села на кухне у окна и так сидела в оцепенении, пока не раздался телефонный звонок.

«Костя!» — Она соскочила с табурета и бросилась в комнату. Но это оказался не Костя, а отец. Он звонил сообщить, что мать останется на работе допоздна и, скорее всего, приедет лишь завтра.

Ксюша слушала его через силу, и ей хотелось побыстрей повесить трубку. Вдруг Костя уже освободился и теперь не может пробиться к ней!

— Я очень волнуюсь, — говорил отец. — Как ты там одна? Хочешь, я могу подъехать через пару часов?

— Не стоит, пап, — возразила Ксюша, стараясь придать голосу спокойствие и бодрость. — Я отлично себя чувствую, только немного устала. Сейчас посмотрю телик и лягу спать.

— Ну, целую тебя. Если что — звони.

Она с облегчением нажала на рычаг и глянула на табло электронного будильника. Господи, да уже девять. День прошел, как во сне. А Костя так и не объявился. Попробовать связаться с ним еще?

Ксюша быстро пробежала пальцами по клавишам телефона. Из трубки доносились осточертевшие уже долгие гудки. «Ну же, Костя, подойди! Пожалуйста, услышь меня!»

— Да, слушаю, — раздался совсем близко знакомый, родной голос.

Ксюша от счастья на мгновение утратила дар речи. Она судорожно вдохнула, закашлялась и только и смогла произнести:

— Костя!

— Ксюша? Ты? — что-то неприятно резануло ее по уху.

Что-то в его тоне было не так, но Ксюша не понимала, что именно. Какая-то странная, чужая интонация.

— Как твои дела? — спросил Костя.

— Плохо. — Она из последних сил старалась не разреветься, но слезы уже предательски щекотали нос. — Очень плохо, Костик. Я болела, лежала в больнице. Ты даже не пришел меня навестить.

— Меня не было в Москве, — произнес он очень спокойно. — Я приехал только полчаса назад.

— А я тебе весь день звоню, — жалобно проговорила Ксюша. — Где же ты был?