Книга Лабиринты судьбы - Марина Преображенская

— Стоп-стоп-стоп! — не поняла я. — Это что, связано с любовью ко мне?

— …И все время думал о тебе, — закончил Кирилл, и его нижняя губа задрожала вместе с подбородком. Вот-вот заплачет. Мне стало неприятно.

— Кира, — тяжело произнесла я. — Мне не хочется говорить об этом. Мне не хочется выяснять глубину и меру страдания каждого из нас. Наверное, во всех любовных трагедиях виноваты оба — и женщина и мужчина… Ты потерял меня. Я была глупой, наивной, слабой. Я не знаю, каким был ты, наверное, тоже глупым, наивным, слабым… Но ты был старше и опытней. Я не хочу сказать, что ищу себе оправданий, я хочу сказать только то, что ты потерял меня.

— А кто нашел? — Кирилл присел на ручку кресла.

— Пока никто… — Я уткнулась головой в его бок и заплакала. — Сначала мне показалось, что нашел… Но оказалось — нет. Я, как пустой фантик, который привлекает своей броской яркостью, его поднимают, рассматривают, даже кладут в коробочку к другим таким же пустым и ярким фантикам…

— Не плачь, Чучелиндушко мое. — Кирилл с опаской, осторожно коснулся моей головы. — Я же знаю, что ты не фантик! Я не положу тебя в коробку.

— Дурак! — разозлилась я. — Дурак! Я такая, какой сделал меня ты! Ты разодрал и выпотрошил мою душу! Ты выел всю начинку из оболочки! А теперь меня носит ветром, треплет, бросает в грязь. Кирочка, уезжай… После того, что было, я никогда не смогу жить с тобой. Никогда, понимаешь?

Кирилл встал с кресла, не зная, как ему поступить дальше.

— А можно я останусь у тебя до вечера? Не шляться же мне по улицам.

— Оставайся, — махнула я равнодушно рукой и пошла в ванну отмывать потекшую с ресниц тушь.

— Девять, — буркнула я, взглянув на часы в прихожей.

— Что? — Кирилл высунулся из комнаты и вопросительно уставился на меня.

— Уже девять, — сказала я, показывая на часы. — Четыре часа мы с тобой общаемся, а впечатление такое, будто прошла целая вечность. Будто мы не расставались вовсе.

Я включила воду в ванной и сыпанула туда полколпачка ароматичной соли. По квартире разнесся благоухающий запах клубники.

— Ирочка. — Кирилл подошел ко мне в тот момент, когда я расстегивала пуговки на блузоне.

Я быстро запахнула верх рубашки и повернулась к нему.

— Ирочка, а может, дело и не во мне?

— Может, и не в тебе, — не стала я спорить. — Кира, выйди из ванны, мне нужно побыть одной.

Кирилл переминался с ноги на ногу, все еще раздумывая над тем, что он хотел мне втолковать.

— Ты ведь всегда мечтала о принце из сказки… Я, конечно, не принц…

— Конечно. Иди лучше переоденься с дороги, пока я умоюсь.

— Но ведь это не сказка — это жизнь. Не бывает принцев в реальной жизни. — Он словно не слышал меня, и я стала выталкивать его из ванны. Когда он вышел в прихожую, а я уже прикрыла дверь, у меня вдруг нашлось, что ему возразить.

— Может, и не бывает! — крикнула я в узкую щелочку. — Но не об алкашах же мечтать, а? Не о дебилах, кретинах и садистах, правда? Ты ведь тоже не хочешь в жены стерву, истеричку, уродину или как?

Высказавшись, я не стала дожидаться ответа, а закрыла дверь, задвинув на всякий случай шпингалет, и погрузилась в нежную пену, оставив на поверхности лишь лицо.

Кирилл что-то кричал мне, но я глупо улыбалась, испытывая наслаждение от теплой ванны, и совершенно не слышала его контраргументов.

— Займись чем-нибудь, — бросила я, совсем не рассчитывая, что он прислушается к моему совету.

Звонок в дверь донесся до меня сквозь пенную вату приглушенной трелью.

Я пулей вылетела из воды, чтоб успеть показать знаками Кириллу, что я не жду никаких гостей, но было поздно.

— Ира в ванной. — Он широко распахнул дверь и разговаривал с кем-то, стоя в одних спортивках. Вид у него, конечно, был не из лучших. Сквозь открытую дверь я успела разглядеть его растрепанные волосы, поросшую буйной растительностью спину и голые босые ноги.

«Мамочка родная! Этого еще не хватало!» — мысленно ужаснулась я, представив себе, какими глазами на Кирилла смотрит Леша. Больше некому! Я машинально взглянула на часы.

Что бы вы подумали, застав в четверть десятого в доме у девушки, которая сейчас находится в ванной, полуголого мужчину?

Я, не вытираясь, накинула халат, который тут же плотно облепил мое мокрое тело, и выскочила к двери.

Леша уже шел по лестнице вниз.

— Леша! — крикнула я. — Леша, подожди, я все тебе объясню!

— Не нужно, — ответил он, не поворачивая головы.

Я побежала по грязным холодным ступенькам вслед за ним, оставляя на них следы мокрых стоп.

— Леша! Остановись же! Я и на улицу так выскочу! Остановись!

— Ира, — повернулся ко мне Леша. — Я не домостроевец, но то, что я увидел, было мне неприятно. Неприятно единственно потому, что ты мне лгала.

Я остановилась как вкопанная.

— Боже мой! Да что это такое? Почему всегда во всем, при любом раскладе, в любых отношениях крайней остаюсь я? А? Может, ты мне объяснишь? Ну, объясни! Хоть что-нибудь объясни! Не ты ли с Ником только вчера использовал меня, как наивную идиотку? Подставил меня, обманул? Не ты ли привез меня в гости к Марату и провел там с девицей в запертой спальне более получаса? А той ночью, когда я впервые оказалась у тебя дома, не ты ли бросил меня, надушившись и вырядившись, словно именинник? Боже мой! Как вы все надоели мне! Уходи! Иди! Беги к своей кошечке! Я не хочу тебя видеть!

Кирилл натянул на босые ноги ботинки и стоял уже рядом, пытаясь увести меня домой.

Я вырвалась из его рук и закричала:

— И ты уходи! Немедленно! Сейчас же!! Я не хочу никого видеть! Мне не важно, где ты будешь шляться до отправления поезда, я не ждала тебя, я не знала, что это ты сегодня приезжаешь! Уматывайте! Оба!

Бегом я влетела в квартиру и вышвырнула на лестничную площадку вещи Кирилла.

Леша и Кирилл стали о чем-то разговаривать. Я пошла в ванную, выпустила воду и встала под душ. Горячий душ быстро согрел мое озябшее тело. Я успокоилась.

Вообще, я обнаружила, что ситуации, которые раньше казались мне невероятными, больше не подавляли мое воображение, а конфликты, казавшиеся неразрешимыми, находили естественную перспективу быстрого самоисчерпания. Вот и сейчас, перепсиховав, я как-то незаметно для себя пришла в нормальное расположение духа. «Ну и пусть уходят, — подумала я, растираясь махровым полотенцем. — Я ни в чем ни перед кем не виновата. Мне не страшно остаться наедине со своей самодостаточностью. Нет уж, не буду я с пеной у рта никому доказывать, что я не верблюд. Все!»

Я оделась, взяла оставшиеся деньги и поехала в общежитие договариваться о том, чтоб меня там поселили на последние два с половиной месяца доучивания.