Книга Герцог Бекингем - Серж Арденн

– Поверьте, милочка моя, непомерно красивые изъяснения не вызывают доверия, настоящая страсть молчалива.

При этих словах она сжала губы, с пренебрежением глядя на английского адмирала, ни на йоту не сомневаясь в лицемерии сего импозантного джентльмена.

– Я бросаю всё, и рискуя головой, окрыленный нежностью и надеждой, лечу в проклятый, кишащий врагами Париж… воистину, когда любовь овладевает нами, мы забываем о своём долге, я стал жалкой добычей своих химер, всю жизнь поклоняясь девизу – чего хочет женщина, того хочет Бог.

Не унимался Бекингем, очевидно, намереваясь найти утешения в благоволении прекрасных дам.

– Странное дело, милорд, когда мужские желания совпадают с женскими, вы говорите – «Чего хочет женщина, того хочет Бог», когда же вы не приемлите нашим прихотям, то говорите, что «Женщина была лишь создана из мужского ребра, а значит лишена разума, посему не может возыметь достойного влияния на ваши желания». Мне кажется столь противоречивые взгляды, имеют место в арсенале лишь безнравственных особ, использующих то одно то другое, в зависимости от ситуации, и употребляемых исключительно в собственных интересах.

Столь острое воззрение, безжалостной стрелой пронзило самолюбие герцога, после чего он без промедлений облачился в доспехи чопорности и невозмутимости, столь присущие могущественному вельможе. Его непродолжительная слабость, растворилась словно пар, но повлекла за собой разительную перемену в настроении и поведении гостя, чьё циничное лицедейство, привело в изумление мадам де Буа-Треси, но не произвело на де Шеврез ни малейшего впечатления. Герцогиня, перешла к делу, лишь переждав паузу, позволившую лорду подняться на пъедестал собственного величия, месту, откуда Бекингему было удобнее отвечать на поставленные вопросы, но главное, давать наиболее адекватные ответы, чего и добивалась де Шеврез.

– Милорд, с момента вашего прибытия в Париж, нам, к сожалению, так и не удалось обстоятельно поговорить. Но некоторые, признаться довольно странные обстоятельства, вынуждают меня вернуться к нашим договоренностям, быть может, на первый взгляд, уже не имеющим значения.

Будто и не было мученических тирад несчастного влюбленного, способных разорвать душу несведущего, Бекингем высокомерно подняв голову, сверкнув жемчужными серьгами, скрывавшими мочки ушей лорда-адмирала, воззрился на де Шеврез с высоты собственной надменности, чванливо произнес:

– Извольте.

– Скажите, милорд, вы хорошо помните содержание письма, которое получили перед отъездом во Францию?

Нахмурив брови, Бекингем взглянул на Монтегю, находившегося здесь же, в комнате. Уловив озадаченный взгляд герцога, де Шеврез решила, не дожидаясь реакции англичан, напомнить то, что именно хотела выделить из послания.

– Кроме всего прочего, речь шла о том, что после прибытия в Гавр, вместе с нашими людьми, которым было поручено встретить вас в порту, следует отправиться в монастырь Жюмьеж, где будет ожидать доверенное лицо Её Величества королевы Анны.

– Да-да, я припоминаю.

– И, что же случилось после того как вы высадились в Гавре?

– А, что, простите, вас побудило задать подобный вопрос?

– Измена.

На лице герцога водрузился ужас, который он не в состоянии был скрыть.

– Предательство одного из тех немногих, кто был посвящен в тайну нашего плана.

Чеканя каждое слово, будто смакуя неприятное известие, произнесла Мари. К Бекингему, ещё не оправившемуся от испуга, пришел на помощь невозмутимый Монтегю.

– Мадам, я полагаю подозрения в столь серьезном деле, не касаются никого из тех, кто прибывает в этом доме. Ведь для того, чтобы отыскать виновного, нужно всего лишь понять кому это выгодно. Исходя из этого, я осмелюсь утверждать: никто из присутствующих не заинтересован в том, чтобы Его Светлость попал в руки кардинальских ищеек. Посему, предлагаю каждому из нас, в своё время, приложить все усилия для выявления предателя, мы в Англии, по возвращению домой, вы во Франции, после нашего отъезда. Что же касается вашего вопроса, то все наши объяснения не имеют ни малейшего смысла, если конечно вы не собираетесь писать мемуары.

Рослый, ладно скроенный Монтегю, отбросив, с неподдельной элегантностью, непослушный локон цвета льна, ослепительной улыбкой ответил той, с кем, с недавних пор, состоял в весьма интимных отношениях.

– А то, что в Гавре ожидала засада, я догадался после того как ни один из наших людей, отправленных на голландском суденышке «Lam» в славный порт, не прибыл из этого нормандского городка в Париж. Но это не доказывает ровным счетом ничего, кроме правильности маневра, выбранного Его Светлостью.

Он ответил легким поклоном, на стеклянный взгляд лорда-адмирала.

– Касательно аббатства, м-м… да Жюмьеж, то это «ловушка для дураков», так как каждый пожелавший предать, будет точен в своем вероломстве, а значит непременно направит наших врагов в этот благословенный монастырь. Мы не рискнули показаться там, решив, что наша хитрость, в случае измены, о которой вы только что сообщили, лишь спасет Его Светлость, и в то же время, не способна нанести ни малейшего вреда доверенному лицу королевы, так как при отсутствии британской стороны, вина этой персоны не доказуема.

В этот миг, в комнату, где вели беседу четыре вышеупомянутые персоны, вошел встревоженный лакей, мадам де Буа-Траси.

– Ваше Сиятельство…

Обратился он к хозяйке.

– …нам было приказано держать двери на запоре, и никого не впускать, …но явился господин Арамис…

В интонации слуги прослеживалась растерянность.

– Откройте ему. Камилла, не сочтите за труд, приведите шевалье Д'Эрбле к нам, это может быть важно.

Внизу, у двери, приготовив заряженные пистолеты, дежурили д'Артаньян и Альдервейден, к котрым обратилась Буа-Траси.

– Господа, потрудитесь впустить, месье шевалье.

Послышался лязг замочной стали, и уже через мгновение, в прихожей показался бледный и встревоженный Арамис. Оказавшись в кругу друзей, мушкетер несколько успокоился, сдержанно кивнув валлону, он горячо, с улыбкой, поприветствовал д'Артаньяна.

– Рад видеть вас, любезный шевалье.

Гасконец ответил не менее изысканным поклоном.

– Прошу, месье Арамис, вас желают видеть наверху наши друзья.

– Следую за вами, мадам.

Д'Эрбле приклонил голову.

– А с вми не прощаюсь, месье д'Артаньян.

Бросил он на ходу, направившись за хозяйкой дома.

Оказавшись наверху, в комнате, мушкетер поклонился джентльменам и выказал все должные знаки внимания дамам.

– Я не стану пересказывать приключившееся со мной по пути в Гавр, удовлетворившись присутствием в Париже наших гостей. Но боюсь, я принес дурные вести.

При этих словах госпожа де Буа-Траси едва не упала в обморок, обессилено опустившись на стул. Встревоженный герцог, не спускавший глаз с мушкетера, вытер платком лоб. И лишь де Шеврез и Монтегю, исполненные самообладания, настороженно переглянулись.