Книга Ад ближе, чем думают - Александр Домовец

– Бунта на корабле? – понимающе откликнулся я.

Грейвс нехотя кивнул:

– Ну, бунт – громко сказано. К экстремальному положению мы людей исподволь готовили: и я, и Аткинсон. Но теория одно, а практика совсем другое. Общая неопределённость, разлука с близкими, отсутствие дневного света, замкнутое пространство, непривычные бытовые условия, минимум комфорта… Словом, кое у кого могут сдать нервы. Факторов для этого много. Я, конечно, максимально загружу всех работой, это необходимо с любой точки зрения. Однако не исключены депрессии, истерики, агрессивные эксцессы и так далее. – Грейвс, перегнувшись через стол, доверительно положил мне руку на локоть. – Словом, я бы хотел рассчитывать на вашу помощь… в случае чего.

– О какой помощи идёт речь? – холодно спросил я.

– Н-ну… жизнь покажет. В конце концов, вы официальный представитель правительства, опытный полицейский, наконец, вооружены.

С этими словами Грейвс пронзительно уставился прямо в глаза.

Раздался лёгкий стук в дверь, и в кабинет вошла Дороти. Не знаю, как насчёт остальных, а её нежную шейку уже точно обвил аркан депрессии. Глаза потускнели, плечики опустились, да и двигалась она с видимым трудом. Бедная девочка…

– Господин директор, собрались начальники отделов, как вы и распорядились, – доложила она тихим голосом, глядя в пол.

– Прекрасно, Дороти, – живо сказал Грейвс. – Извинитесь от моего лица и попросите подождать несколько минут. Мы сейчас закончим беседовать с мистером Мортоном.

Когда девушка закрыла за собой дверь, я повернулся к директору и твёрдо сказал:

– Помощь, может быть, я вам и окажу. Но сначала вы мне расскажете, за что и почему так зверски прикончили офицера ООГ Добромыслова. Это моё условие, вам ясно?

Вот тут Грейвс растерялся. Чересчур неожиданным оказался поворот беседы.

– Да я-то тут при чём? – вырвалось у него.

– Не скромничайте, – саркастически произнёс я. – У меня ощущение… да ладно: уверенность, что вся мерзость, которая творится в Эйвбери, так или иначе связана с вашей гоп-компанией. Ну?

Однако расколоть Грейвса до конца не удалось: он быстро взял себя в руки. Голос его прозвучал почти надменно:

– Не надо ставить условия, Мортон. Какого чёрта! Мы в одной лодке и должны держаться друг за друга…. если хотим вернуться домой. А насчёт Добромыслова… что вам этот руссофранк? Он стал слишком опасен для наших планов. Он мог их сорвать. Нечего было соваться…

Михаил Буранов

Утренние петухи отпели, и в пустой гостинице стало удивительно тихо. По пути в мой номер мы на цыпочках заглянули к Энтони. Отбыв свою вахту с четырёх до шести, он заснул одетым на кровати, а неподалёку в кресле устроился Баррет. Рука его крепко сжимала бархатный мешочек с артефактами. Да уж, ситуация такова, что лучше не расставаться… Я вспомнил рассказ биолога о боевых реликвиях ордена, сопоставил объем мешочка с названными предметами и невольно подумал, что Баррет поведал не обо всём. Что-то там осталось ещё… Но если о чём-то и умолчал, значит, были на то причины. И его право, само собой.

На цыпочках же и удалились.

– Мирная картина, чёрт возьми, – сказал Вильямс сквозь зубы.

«Надолго ли?» – невольно мелькнуло в голове. Как в воду глядел тайный советник Буранов.

Во-первых, дверь моего номера оказалась приоткрыта. Во-вторых, в самом номере ждал сюрприз. За столом, сложив тонкие руки поверх столешницы, сидела небрежно одетая мисс Редл. Выглядела она так, что сама собой вспомнилась поговорка «краше в гроб кладут». На зеленовато-бледном лице безжизненно тлели запавшие глаза, тонкие губы побелели, и без того условный бюст словно ввалился в грудную клетку…

– Что с вами, мисс Редл? – воскликнул я, шагнув к ней.

– Что вы делаете в номере мистера Буранова? – спросил Вильямс, хмурясь.

Бедная женщина слегка приподнялась и без сил опустилась снова.

– Не ругайте меня, джентльмены, – тихо попросила она. – Я рано встала, приоткрыла окно, чтобы глотнуть свежего воздуха, и услышала ваши голоса во дворе. А мне так надо с вами поговорить… Только вот не была уверена, что хватит сил спуститься в холл. Решила подождать в вашем номере, мистер Буранов, уж простите меня за бесцеремонность…

– Откуда вы знаете, в каком номере поселился мистер Буранов? – тут же спросил Вильямс.

Мисс Редл жалко улыбнулась:

– Ну как же… Миссис Своллоу второго дня за чашкой чая похвалилась, что поселила председателя комиссии в номере пять. После апартаментов директора Аткинсона это лучший номер гостиницы. Самый дорогой…

Действительно… Номер хорош, а если бы ещё не «жучки»… Но их я ликвидировал сразу: есть у меня для таких целей специальный приборчик. И с полковниками поделился…

Я уселся напротив женщины и жестом показал Вильямсу на свободный стул.

– Ну-с, мисс Редл, вы хотели поговорить с нами, – напомнил я. – Мы все внимание.

– Да, конечно…

Женщина достал из кармана халата скомканный платок и вытерла губы.

– Джентльмены, это самое несчастное утро в моей жизни, – сказала она вдруг. – Добрая мисс Мэддокс сегодня ночью столько хлопотала со мной, помогла успокоиться, я даже уснула… А вот проснулась в слезах. Я вдруг осознала, что лишилась всего. У меня больше ничего нет! Всё, чем я жила, исчезло…

Мы с лейтенантом переглянулись.

– Вы хотите сказать, что вас обокрали? Похищено что-то ценное? Хотите сделать заявление? – спросил Вильямс, высоко поднимая брови.

– Да что вы, лейтенант… Откуда у меня ценности? Я женщина небогатая. Я о другом… Не стало мистера Аткинсона – вот главное.

Мы с Вильямсом снова переглянулись.

– Вы любили его? – мягко спросил я, наливая женщине воды.

К чести мисс Редл, она удержалась от слёз, и только судорожное всхлипывание подсказало очевидный ответ.

– Да, любила, – наконец произнесла она. – Нет, не так: он был для меня всем. Вы видели его. Это же языческий бог во плоти! Состарившийся, но всё равно бог. Мощный, красивый, умный, очень талантливый… Как же его не полюбить? Я работала с ним все эти годы и с каждым днём любила всё сильнее. Ко мне он был невнимателен, иногда груб, случалось, – несправедлив. Ну и что? Я прощала ему всё, даже то, что он спал с этой дебелой трактирщицей…

– Вы знали о связи покойного директора с миссис Своллоу? – уточнил Вильямс.

Женщина неприятно улыбнулась, а если без политеса – оскалилась.

– Знала, как не знать. В одном доме живём… жили. По ночам я иногда подкрадывалась к его апартаментам. Они в постели вели себя, как животные. Особенно она – визжала, выкрикивала что-то… ещё, мол, ещё… ты мой жеребец… Через дубовую дверь и то слышалось. Какой же он был сильный…