Книга Рыжая племянница лекаря - Мария Заболотская

С этими словами он и его помощники принялись разбрасывать скойцы, завидев которые, нищие бросились грести землю, точно оголодавшие куры. Видимо, их одаривали медяками, чтобы выпроводить с площади и прибрать остатки затянувшегося пиршества.

Я осторожно обошла копошащихся попрошаек и, остановившись чуть поодаль, за одним из пустых котлов, окликнула Мике, изо всех сил показывая знаками, чтобы тот не выдал мое присутствие слишком сердечным приветствием. Мой жених не сразу узнал меня, однако его недоуменное лицо вскоре просияло, а затем он вновь растерянно вытаращился — я прижимала палец к губам и подзывала его к себе.

Сказав что-то слугам, Мике подошел ко мне, едва сдерживаясь, чтобы не побежать со всех ног, и, недоверчиво глядя на меня, прошептал:

— Фейн! Это и в самом деле ты! Но в каком виде… Что за ужасный наряд! Ты жива! О боги, как мы с твоим дядюшкой волновались за тебя!..

Эти слова, такие естественные и обычные, заставили меня заплакать, ведь в том, что я пережила недавно, не было и капли обыденности и естественности.

— Ты плачешь? Что с тобой случилось? — забеспокоился Мике, невольно протягивая ко мне руки, но я тут же сердито и испуганно знаком приказала ему не сходить с места.

— Все только и спрашивают, куда ты подевалась после того, как разбойники напали на паломников! Говорят, один из них забрал тебя с собой! Что он с тобой сделал? Почему ты не идешь домой, к дяде? Почему молчишь? Зачем стоишь здесь? Пойдем быстрее со мной, все будут так рады, когда узнают, что ты жива!.. — Мике волновался все сильнее, и я почти поверила в то, что могу принять его сочувствие с чистой душой, позабыв все страхи.

— Что… что за праздник сегодня во дворце? — наконец смогла я спросить, сглатывая комок в горле. Вопрос этот был совершенно глупым и несвоевременным, ведь мне и впрямь нужно было идти к дядюшке как можно скорее, обнять его, повиниться и признаться, как много глупостей я сотворила…

— Праздник? — растерялся Мике. — Ах, это!.. Ты что же, недавно вернулась? Ах, Фейн… Действительно, в доме его светлости сегодня большая радость! К господину Огасто приехала сестра, которую он не видел много лет!

— Сестра? — я пошатнулась, ведь земля ушла из-под моих ног, а в ушах зазвучали крики гарпий и вой ночных псов. — Сестра господина Огасто? Но ведь она… Мике, как выглядит эта дама?

— О, она очень красива и похожа на господина Огасто до чрезвычайности, они с его светлостью точно две капли воды! Добрейшая и благороднейшая дама! Господину Огасто сразу стало лучше, когда он узнал, что госпожа Лауресса вскоре прибудет в город. Вчера вечером к нам прибыл гонец, извещающий о том, что она совсем близко… Такая неожиданность! Господин Огасто даже встал с кровати, чтобы встретить ее у ворот, хотя до этого не мог подняться уже два дня… Но зачем тебе слушать все это? Пошли со мной, и ты сама ее увидишь — во дворце сегодня пир, и твой дядя приглашен за стол его светлости…

— Мике, Мике! — почти крикнула я, перебивая его восторженную речь. — Скажи мне… скажи! Это очень важно! Ты не видел, нет ли у сестры господина Огасто какого-либо увечья на руке? Все ли пальцы у нее целы?

— Но откуда ты знаешь? — удивился Кориус-младший. — Да, у госпожи Лаурессы нет одного пальца на правой руке — она говорила госпоже Вейдене, что во время охоты с нею случилось несчастье…

Должно быть, на моем лице отразился ужас, который нельзя было не заметить, поскольку Мике умолк, а затем бросился ко мне, пытаясь подхватить на руки, — ведь я и правда, казалось, вот-вот должна была упасть.

— Стой где стоишь! — мой голос был сдавленным, точно меня душила невидимая рука, я же сама в это время пятилась от Мике, точно увидев за его спиной призрака с огненными глазами. — Не подходи ко мне! Не говори никому, что видел меня!

— Как? Но твой дядюшка…

— Нет! Никому не говори! — Я схватилась рукой за грудь, сердце болело так, что, чудилось, вот-вот разорвется пополам. — Впрочем… Если обо мне спросит сестра его светлости, расскажи ей об этой встрече. Ей нельзя лгать, она не пощадит… Скажи ей, Мике, что я пришла и разорвала нашу помолвку! Да, так и скажи! Теперь ты ничем не связан со мной! И ты ничего не знаешь о том, куда я ушла! Я не скажу тебе этого!

Бедный Мике, совершенно растерянный, стоял неподвижно, и лишь его руки, которые он бессильно уронил вдоль тела, подрагивали от волнения. Он пытался что-то сказать, его губы кривились от обиды, но я повторяла: «Я ухожу! Я ухожу!» и тряслась так, словно меня одолела лихорадка.

Крик, раздавшийся у ворот, сумел привести нас в чувство. Проклятия и визг раздавались там, где только что пьяно хохотали, собирая медяки.

— Крысы! Крысы бегут из герцогского дворца! — услышала я.

И впрямь, серые зверьки протискивались в щели под створками и бежали прочь от замка, где раньше хозяйничали по ночам. Кто-то с руганью бросил в них камнем, кто-то — обглоданной костью, но поток грызунов не убывал — они в ужасе бежали куда-то вниз по улице, ведущей от ворот.

«Колдунья знает, что демона нет в темнице!» — поняла я и, повернувшись, бросилась вслед за крысами. Позади меня что-то кричал Мике, в спину мне летели камни, а я, задыхаясь от страха и боли, беззвучно звала единственного, кто мог мне сейчас помочь, — не надеясь на ответ. Ведь он уже уплатил свой долг.