Книга За пеленой надежды - Барбара Вуд

Мики некоторое время хранила молчание вместе с Батлером. Она знала, что это часто помогает. Молча она смотрела на него, надеясь увидеть признаки страдания. Родственникам некоторых пациентов требовались успокоительные средства. Но Гаррисон Батлер просто сидел, уставившись в пустоту.

Мики исподволь наблюдала за этим элегантным мужчиной, изысканным и утонченным, в дорогом, сшитом на заказ костюме с отложными манжетами и в бордовом галстуке. С высоким лбом и серебристыми волосами он был похож на аристократа.

Впервые Мики услышала его голос по внутренней оперативной связи больницы. Она сказала тогда:

— Я лечащий врач Джейсона, мистер Батлер. Если у вас есть вопросы или вы захотите поговорить со мной, пожалуйста, звоните. Меня найдут, в какой бы части больницы я ни находилась.

Следующие две недели Мики могла рассчитывать на то, что найдет Гаррисона Батлера в одном из двух мест: в маленькой комнате для посетителей рядом с блоком интенсивной терапии или у постели своего сына. Он был всегда вежлив, никому не докучал и благодарил за лечение сына. Когда у Джейсона разорвалась артерия, Мики нашла ее и держала пульсирующий сосуд, пока не прибыл сосудистый хирург. Гаррисон Батлер сразу покинул блок интенсивной терапии и последующие шесть часов терпеливо ждал, пока Мики не придет к нему и не расскажет о состоянии сына. Этот человек никого не винил, не изливал свою злость и разочарование на врачей, как родственники других пациентов, и понимал, что ради спасения Джейсона делается все возможное.

Иногда Гаррисон приходил с магнитофоном, диктовал деловые письма, иногда по телефону обсуждал контракты и сделки. Но больше никто из родственников или друзей не навещал Джейсона. Гаррисон Батлер был всегда безупречно одет, спокоен и владел собой. Мики подумала, что он из тех мужчин, кто ни на мгновение не теряет уверенности в себе и точно знает свое место в этом мире.

Однажды он передал сестрам в блоке интенсивной терапии большую корзину, полную фруктов, другой раз прислал цветы девяти больным этого блока. И всякий раз, встречаясь с Мики, пожимал ей руку и интересовался, как у нее дела. Все любили Гаррисона Батлера. Все боролись за жизнь его сына.

— Здравствуйте, мистер Батлер, — сказала Мики, входя в комнату для посетителей.

— Как дела у Джейсона?

Только что с помощью пересадки ткани удалось спасти лопнувшую артерию, и Джейсон получил двенадцать единиц крови. Он лежал в блоке интенсивной терапии, и его состояние внушало опасение.

— Мистер Батлер, в течение нескольких часов вы не сможете прийти к нему в палату. Почему бы вам не пойти домой и не отдохнуть?

Он и в самом деле выглядел усталым. Несмотря на природный аристократизм и внимание к своему внешнему виду, две недели дежурств у постели сына начинали сказываться.

— Доктор, я не хочу уходить из больницы. Мне хочется быть ближе к сыну.

— Но сейчас вы ничего не можете для него сделать. Думаю, вам станет лучше, если вы немного поспите. Когда вы в последний раз ели?

Он вздохнул и взглянул на часы:

— Похоже, утром.

— Уже поздно, мистер Батлер.

— Доктор, а вы когда ели в последний раз?

Мики улыбнулась:

— Врачам не положено есть регулярно, как всем остальным. Я что-нибудь перехвачу в кафетерии.

— Пожалуйста, называйте меня по имени. У меня такое ощущение, будто мы члены одной семьи. Можно мне пригласить лечащего врача своего сына на ужин?

Мики задумалась. Его глаза говорили так много: в них отражались тревога и боль.

— На другой стороне улицы есть маленький итальянский ресторанчик, — наконец сказала она. — Там обслуживают людей с ненормированным рабочим днем и тех, кто спешит. Я только переоденусь и встречу вас в вестибюле.

В этом заведении столы были накрыты клетчатыми скатертями, а свечи торчали из винных бутылок. Меню отличалось простотой блюд и дешевизной. Здесь находилось немало персонала «Виктории Великой». То и дело раздавался зуммер и кто-то выбегал из ресторанчика.

— Спасибо, что составили мне компанию, доктор Лонг, — сказал Гаррисон, когда оба сделали заказ. — Я привык есть в одиночку, но сегодня вечером, понимаете…

Он развел руками.

Мики невольно задумалась о нем. В блоке интенсивной терапии или в комнате для посетителей он был отцом Джейсона, одним из многих встревоженных родителей, с которыми Мики имела дело. Однако здесь, во внебольничной обстановке, при свечах Мики вдруг увидела в Гаррисоне Батлере мужчину. Очень привлекательного мужчину.

— Зовите меня Мики, пожалуйста, — улыбнувшись, сказала она. — Вы правы, мы почти члены одной семьи.

Он с серьезным видом кивнул:

— Трагедия сближает людей, ведь так?

Мики хотела задать так много вопросов. Где мать Джейсона? Есть ли у него братья и сестры? Но она сдержала себя. Их отношения все же носили деловой характер, несмотря на непонятное ощущение близости.

— Не могу выразить, как я благодарен за все, что вы делаете для мальчика, — спокойно сказал Гаррисон. — Не знаю, что… я стал бы делать без Джейсона. У меня больше никого нет.

Мики ничего не сказала. Она знала, что когда-нибудь все прояснится, Гаррисон сам все расскажет. И он рассказал, прямо сейчас, в маленьком итальянском ресторанчике.

Семнадцать лет назад миссис Батлер бросила Гаррисона с годовалым сыном, вышла замуж еще раз, и Гаррисон не знал, где она теперь. Она никогда не писала, никогда не интересовалась своим сыном. Гаррисон и Джейсон жили то в одном, то в другом доме: в Оаху, рядом с Коко-Хед, Батлеры проводили время, когда у Гаррисона бывали дела в Гонолулу, а на острове Ланай находился семейный дом, старый особняк предков Пукула-Хау.

— Джейсон родился в Пукула-Хау, — голос Гаррисона звучал ровно. — Я родился в Пукула-Хау. Мой отец построил этот дом в 1912 году, а в 1913-м привел туда свою невесту. Спустя три года он отправился на войну и больше не вернулся. А спустя несколько месяцев после его отъезда родился я. Моя мать растила меня и выращивала ананасы на нашей плантации. Когда двадцать лет назад она умерла, я унаследовал эту компанию. Я рассчитываю передать ее Джейсону.

Мики знала, что Гаррисон миллионер. Имя Батлера можно было увидеть повсюду на Гавайях. Оно было столь же легендарно, как и Доул. Однако с годами Гаррисон лично все меньше занимался делами компании и начал инвестировать разные проекты. Последние инвестиции он сделал в киноиндустрию, и весьма успешно. Он и далее надеялся принимать финансовое участие в съемках фильмов.

Мики с интересом слушала его рассказ и сама рассказывала о себе, отвечая на вопросы Батлера.

— Вы из тех женщин, которые знают, чего хотят, и добиваются этого, — заключил он, услышав, что Мики работает в «Виктории Великой» уже более пяти лет. — Чтобы так долго работать в ординатуре, жертвуя всем остальным, требуется большая храбрость.