Книга Поцелуй ночи - Шеррилин Кеньон

— Нет, — со всей искренностью сказал Вульф. — Это не так. Вы — женщина, которая обеспечила безопасность моей жене, которая помогла родиться моему ребенку. Я этого никогда не забуду.

Доктор робко улыбнулась.

— Желаю вам удачи с сыном. Будем надеяться, что он пойдет в своего отца, когда повзрослеет.

С тяжелым сердцем Вульф смотрел, как она уходит. Он так старался держаться здесь подальше от всех. Не волноваться ни о ком и не замечать, насколько похожи на людей его враги. Но это было невозможно. Точно так же, как было невозможным держаться подальше от Кассандры.

Наперекор его воле и здравому смыслу, они покорили его сердце.

И как ему после всего этого вернуться к его роли Темного Охотника? Как он сможет убить еще одного Даймона, когда он так их хорошо понимал? Как?

К тому времени, как вернулся Вульф, Кассандра была совершенно измучена. Кэт с няней забрали ребенка, чтобы она могла передохнуть. Конечно же, они бы разбудили ее к следующему кормлению, но пока Кассандра могла немножечко побыть в покое.

— Закрой глаза, — сказал Вульф.

Кассандра без вопросов сделала так, как он просил, и почувствовала, как он положил что-то ей на шею. Открыв глаза, она увидела древнее замысловатое колье. Дизайн его был явно скандинавский. Он состоял из четырех ромбовидных янтарных секций. В центре был круглый камень, тоже янтарь, с которого свисал маленький кораблик викингов, который как бы выплывал все из того же из янтаря.

— Как красиво.

— Мы с Эриком купили пару таких у одного датчанина в Византии. Они напоминали нам о доме. Он подарил колье жене, а я собирался подарить свой сестре, Брюнхильд.

— Почему же не подарил?

— Она бы его не взяла. Она слишком злилась на меня за то, что я не был рядом с ними, когда умер наш отец, злилась на меня за набеги. Сказала, что не желает меня видеть. С тех пор колье было всегда при мне. Я забрал его из сейфа, когда мы с Кэт возвращались за моим мечом.

Его печаль глубоко тронула Кассандру. В последние месяцы она поняла, как много значили для Вульфа его родные.

— Мне жаль, Вульф.

— Не стоит. Мне нравится, что оно на тебе. Будто для этого и предназначалось, — он провел рукой по ее волосам. — Ты все еще хочешь, чтобы я спал на диване?

— С чего бы мне этого хотеть?

— Чуть раньше ты говорила, что и близко не подпустишь меня к своей постели.

— Я не помню и половины из того, что наговорила, — тихонько рассмеялась она.

— Отлично. Думаю, Крис все записывал из соседней комнаты для потомков.

Кассандра закрыла руками лицо.

— Надеюсь, ты шутишь.

— Не совсем.

Кассандра провела рукой по его шелковистым волосам, позволяя прядям скользить меж ее пальцев.

— Ну, теперь-то все закончилось, и я стала более лояльной к тебе. Поэтому иди ко мне и устраивайся. Думаю, я смогу это как-то использовать.

Вульф тут же повиновался. Кассандра издала длинный усталый вздох и заснула.

Он смотрел на нее, позволяя каждой теплой частичке ее тела проникать в его сердце. Он взял ее руку в свою и начал разглядывать изящны контуры.

— Не покидай меня, Кассандра, — прошептал он. — Я не хочу растить нашего сына без тебя.

Но желать, чтобы она была рядом, было все равно, что мечтать вернуть его душу.

Утром в четверг Вульф не мог спать. Кассандра с Эриком были в блаженном забытьи. Но мысли не давали ему отдыхать.

Встав и натянув одежду, он покинул апартаменты. По пути ему попалось всего лишь несколько Аполлитов, и ему не пришлось сносить оскорбления или злобные взгляды.

Он знал, что ему не должно быть до этого никакого дела, но не мог себя остановить.

Ему было необходимо проститься с доктором Лакис. За все те недели, пока она заботилась о здоровье Кассандры и Эрика, она странным образом стала членом их маленькой команды.

Ее квартира находилась не очень далеко от апартаментов Фиби.

Не будучи уверенным в том, что его примут, он постучал в дверь.

Ему ответил мальчик лет двенадцати.

— Моя мама не станет Даймоном. Оставь ее в покое.

Вульфа передернуло от его злобных слов.

— Я это знаю. Просто хотел с ней увидеться.

— Тетя Миллисента, — крикнул он, все еще не впуская Вульфа. — Темный Охотник хочет увидеть маму.

Красивая женщина примерно одних лет с Крисом подошла к двери.

— Что вам нужно?

— Хочу увидеть доктора Лакис.

— Он собирается ее убить! — сказал стоящий позади нее мальчишка.

Она не обратила на него внимания. Сощурив глаза, она сделал шаг назад и впустила Вульфа.

Вульф облегченно вздохнул и пошел за ней в спальню, находящуюся по левую сторону от него. Дверь раскрылась, позволяя ему увидеть комнату с пятью маленькими детьми и еще одной женщиной одних лет с Миллисентой. Доктор Лакис лежала в постели, но он с трудом ее узнал. Она выглядела так, будто ей было лет пятьдесят.

Миллисента сделала знак присутствующим удалиться.

— У тебя только пять минут, Темный Охотник. Мы хотим побыть рядом с ней как можно дольше.

Он кивнул. Оставшись с умирающей Аполлиткой наедине, Вульф опустился на колени у ее кровати.

— Зачем вы здесь, Вульф? — спросила доктор Лакис.

Она впервые назвала его по имени.

— Сам не знаю. Просто хотел еще раз вас поблагодарить.

Она моргнула полными слез глазами и вдруг разом состарилась еще на десяток лет.

— Это не самая плохая часть, — прошептала она, — самое страшное начнется позже, когда наши тела начинают рассыпаться, пока мы еще живы. Если нам везет, органы отказывают быстро, и мы умираем. Иначе это может длиться часами и слишком мучительно.

Ее слова пронзили его, когда он подумал, что Кассандре придется через это пройти. Через еще более жуткую боль, которую она перенесла, когда рожала Эрика.

— Мне очень жаль.

Доктор Лакис не приняла его жалости.

— Просто ответьте мне на один вопрос.

— Все что угодно.

Ее обжигающий взгляд впился в него.

— Вы понимаете?

Он кивнул. Да, он знал, через что они проходили, и понимал, почему Даймоны становились теми, кем были. Кто мог их за это порицать?

Доктор Лакис дотронулась до его руки.

— Я надеюсь, что ваш сын этого избежит. Правда, надеюсь. Ради него и ради вас. Никто не должен так умирать. Никто.

Вульф смотрел на ее руку, на которой теперь были морщины и старческие пятна. Руку, которая была всего лишь несколько часов назад также крепка, как и его.