Книга Спутники смерти - Гуннар Столесен

Она недоверчиво посмотрела на меня:

— О чем это вы? Какая контрабанда?

— Контрабанда спиртного, — чуть ли не по слогам повторил я, — которой заправлял Свейн Скарнес. Он связывался с поставщиками в Германии, договаривался с судами, которые осуществляли нелегальную перевозку через границу, организовал сбыт в Согне и Фьордане, в чем ему помогал сотрудник его фирмы Харальд Дале. Скарнес, разумеется, имел со всего этого большие доходы.

— И где же они? Вы можете мне это сказать?

— Нет. Но вы жили неплохо, разве не так?

— Мы жили нормально. Не более того. Все это для меня — большая новость!

— А вот ваш нынешний муж знает обо всем этом с восемьдесят четвертого года.

Она обернулась к Лангеланду:

— Это правда, Йенс? Ты знал и не сказал мне ни слова?

— Я хотел оградить тебя от всего этого, Вибекка. К тому же все это не доказано.

— Все равно…

— Это дело было построено на совершенно пустых домыслах…

У нее в глазах стояли слезы, губы дрожали.

— Я не могу в это поверить! Ты столько лет скрывал это от меня, Йенс! Как ты мог?

Они смотрели друг на друга, и в их взглядах ясно читалось растущее отчуждение.

— Наверное, есть еще кое-что, чего вы друг другу так и не рассказали, — прервал я их затянувшуюся молчаливую дуэль. Они оба разом повернулись ко мне. — О том, что произошло в семьдесят четвертом году, например.

И тут уж я полностью завладел их вниманием.

51

— А теперь вы о чем, Веум? — раздраженно перебил меня Лангеланд. — Вам не кажется, что вы и так уже наговорили достаточно ерунды?

— Почему ерунды? Все, чего я хочу, — чтобы люди перестали врать. И чтобы перестали брать на себя вину за чужие преступления.

Я взглянул Вибекке в глаза.

— Я имею в виду то, что вы с Лангеландом сделали в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году, но я также вынужден напомнить вам, что рассказал мне Ян-малыш, когда я беседовал с ним в кабинете ленсмана в Фёрде, о том дне, когда был убит Свейн Скарнес.

Лангеланд встал:

— Веум! Думаю, вам лучше уйти!

Я остался сидеть. Вибекке тоже. Она протянула руку по направлению к мужу и сказала слегка дрожащим голосом:

— Нет… Йенс. Я хочу его выслушать.

Лангеланд остался стоять.

Я сказал:

— Но он же рассказал вам об этом, когда вернулся из Фёрде, разве нет? Мне он, во всяком случае, заявил, что это достаточный повод для пересмотра дела. Вашего дела.

— Да, но я сказала… Что я уже не помню всех деталей… А Ян-малыш мог и ошибиться.

— Это, вероятно, была не вся правда? — спросил я осторожно.

Она помедлила, а потом сказала еле слышно:

— Не вся.

— Что? — Теперь настала очередь Лангеланда поражаться. Не сводя с жены изумленного взгляда, он тяжело опустился обратно на свой стул. — Но ты же все это время…

— Ты сам настоял, чтобы я призналась, Йенс. Ты сказал, что я смогу надеяться на смягчение приговора, если мы убедим суд в том, что это было непреднамеренное убийство.

— И ты это сделала! Боже мой, я же не думал, что это будет признание в том, чего ты никогда не совершала!

Она проглотила комок в горле, а потом заговорила снова, тщательно подбирая слова, медленно и четко:

— Напомните… что сказал Ян-малыш?

— Это было так давно, что точно процитировать его я не смогу, но основной смысл был такой: он был дома один с отцом, вашим тогдашним мужем. Приемным отцом. Сам он сидел в комнате и играл паровозиком. Потом он услышал, как в дверь позвонили и ваш муж пошел открывать. И тут до него донеслись крики — ссорились приемный отец и еще какой-то мужчина. Мужчина, заметьте. После этого все стихло. Чуть позже он вышел в прихожую и… Сам ли он первым обнаружил тело или все же вы вернулись домой и увидели, что произошло, — я так и не узнал. Я не помню, чтобы он мне об этом рассказывал. Но основной смысл был следующий: кто-то вошел в квартиру, поссорился с вашим мужем и исчез. Кто это был?

Она смотрела куда-то между нами.

— Вы… вы же знаете, почему я это сделала — призналась в убийстве.

— Ну, у меня были кое-какие подозрения на этот счет…

— Потому что я была уверена в том, что это сделал Ян-малыш. Чтобы избавить его от всех этих… чудовищных вещей.

— Но мне в тот самый день он сказал единственную фразу: "Это мама сделала!"

— Да? — В эту секунду ее глаза будто потухли. — Я сама ему это сказала, когда он стоял там, на лестнице, ведущей в подвал. Неподвижный как статуя. Я присела перед ним на корточки, посмотрела ему прямо в глаза и несколько раз повторила: "Не расстраивайся, Ян-малыш! Это мама сделала…"

— "Это мама сделала…" — эхом откликнулся я, так как этот припев повторялся и повторялся в моей голове все эти годы, что прошли с февраля семьдесят четвертого.

Она повернула к мужу мокрое от слез лицо и молча кивнула.

— Ну что ж, — сказал я, — тогда вот такой вопрос… Вы можете рассказать, что произошло на самом деле?

— Нет. Не больше, чем кто-либо другой.

Лангеланд и я — оба мы ждали, что она скажет в продолжение этих слов.

— Меня не было дома. Я пошла к врачу. Когда вернулась — открыла дверь, вошла и… Первое, что я увидела, был Ян-малыш, который стоял в прихожей над лестницей, а дверь в подвал была открыта. Он стоял, прислонившись к стене напротив этой двери, и его лицо было удивительно застывшим, почти мертвым, вообще без выражения. Потому что он сделал нечто ужасное.

— Сделал? Или увидел?

— Я так поняла, что… С ним же был такой случай, когда он набросился на Свейна и прокусил ему руку до крови. В необъяснимой слепой ярости. Свейн тогда рассвирепел и здорово поколотил его… Но в тот день… он не сказал мне ничего, ни слова. — Из ее глаз снова потекли слезы, и она проговорила, глядя мне в глаза: — Тогда я видела его в последний раз! Понимаете? Я никогда больше не держала его за руку, не помогала ему — и вот что с ним стало! Я потеряла его в тот день. Потеряла!

— Так вы говорите, что сами открыли входную дверь?

— Да, я не звонила. Или звонила, но мне никто не открыл. И я не ссорилась со Свейном в тот день. И я этого не делала. Хотя между нами всегда было какое-то противостояние, которое закончилось, когда он упал с лестницы.

— Вы что-то сделали, чтобы это больше было похоже на несчастный случай? — Она молча кивнула. — И он никогда ранее не был с вами жесток, как утверждали все знавшие его свидетели?

— Да, это тоже была ложь, — прошептала она. — Предлог.