Книга Петр Великий. Прощание с Московией - Роберт К. Масси

15 мая 1698 года Петр и Великое посольство выехали из Амстердама в Вену. Их путь лежал через Лейпциг, Дрезден и Прагу. В столице Саксонии, Дрездене, городе до того богатом сокровищами архитектуры и искусства, что его называли «Флоренцией на Эльбе», Петра встретили особенно тепло. Саксонский курфюрст Август стал теперь еще и польским королем под именем Августа II. Когда прибыл Петр, Август находился в своем новом королевстве, однако оставил распоряжение, чтобы гостю, которому он отчасти был обязан своим новым троном, оказали прием, достойный царственной особы.

Первые проявления гостеприимства дрезденцев рассердили Петра. Въехав в город, он увидел, что на него таращатся любопытные, которые не скрывали своего изумления при виде русского царя, да еще такого огромного роста. Чувствительность царя к подобному вниманию не ослабела, а, наоборот, обострилась за те несколько месяцев, что он пробыл на Западе, и он пригрозил немедленно покинуть Дрезден, если публику не призовут к порядку. Князь Фюрстенберг, принимавший Петра от имени курфюрста, как мог старался смягчить царский гнев. Когда той же ночью, невзирая на поздний час, Петр выразил желание посетить знаменитый дрезденский музей-кунсткамеру и личную сокровищницу саксонских правителей – так называемый «Зеленый свод», Фюрстенберг тут же согласился. Уже за полночь царь, князь и смотритель музея вошли во дворец курфюрста, где и размещался музей в семи комнатах верхнего этажа. Кунсткамера, или «кабинет редкостей», была устроена примерно за сто лет до этого для хранения и демонстрации как необычных творений природы, так и рукотворных диковинок. Здешнее собрание затейливых часов, технических приспособлений, шахтерского и токарного инструмента наряду с редкими книгами, парадными доспехами и портретами, открытое для всех ученых и знати, не могло не поразить воображение Петра. Он решил когда-нибудь создать такую же кунсткамеру в России. Окрашенный в национальный цвет Саксонии (отсюда его название), «Зеленый свод» представлял собой потайное хранилище, куда попадали через единственную дверь в жилых покоях курфюрста. Здесь саксонские правители держали одну из богатейших в Европе коллекций драгоценностей. Петра заворожили оба собрания, и он до зари разглядывал все подряд – инструменты и украшения.

На следующий вечер Фюрстенберг дал небольшой обед для узкого круга, который превратился в одну из тех шумных и буйных вечеринок, что были по душе русским гостям. Призвали трубачей, гобоистов и барабанщиков, так как понадобилась музыка. По желанию Петра были приглашены и пять дам, среди них – красавица графиня Аврора фон Кенигсмарк, фаворитка курфюрста и мать будущего великого французского маршала, Морица Саксонского. Веселье длилось до трех часов утра, причем Петр все время норовил завладеть барабанными палочками и «играл куда искуснее, чем барабанщики». Проведя ночь за вином, музыкой и танцами, Петр в беспечном настроении отбыл в Прагу и дальше – в Вену, а усталый князь Фюрстенберг, как только царь выехал из города, с облегчением написал курфюрсту: «Я благодарю Господа, что все сошло так хорошо, ибо я опасался, что не сумею полностью ублаготворить этого привередливого господина».

* * *

В четырех милях к северу от старой Вены возвышаются горы-близнецы Каленберг и Леопольдсберг; к востоку от города протекает Дунай, устремляясь на юг, в Будапешт; на западе лежат холмистые луга и Венский лес. Но, как ни великолепно было природное окружение Вены, она не могла соперничать величиной с Лондоном, Амстердамом, Парижем и даже с Москвой. Это объясняется прежде всего тем, что Вена, в отличие от других крупных европейских городов, не была ни большим портом, ни центром торговли. Единственное ее назначение состояло в том, чтобы служить резиденцией императорского дома Габсбургов, местом пересечения дорог и административным центром обширных пространств от Балтики до Сицилии, подвластных императору Леопольду I. В петровское время император правил, в сущности, двумя империями. Первой была старая Священная Римская империя, довольно непрочный союз почти независимых государств Германии и Италии, чьи связи и традиции восходили к древней, тысячелетней давности, империи Карла Великого. Вторая империя, вполне отдельная и самостоятельная, состояла из традиционных габсбургских владений в Центральной Европе – эрцгерцогства Австрийского, королевства Богемия, Венгерского королевства и недавно отвоеванных у Турции земель на Балканах.

Первая из этих империй, «Священная Римская империя германской нации», давала императору его титул и огромный престиж и оправдывала невероятные размеры и великолепие его двора. Но на деле титул был лишь вывеской, а сама империя – лишь видимостью. Правители этого пестрого скопления государств – наследственные курфюрсты, или электоры (титул семи германских князей, удостоенных привилегии избирать императора Священной Римской империи), маркграфы, ландграфы, принцы, князья и герцоги – самостоятельно выбирали религию для своих подданных, определяли численность своих армий, а в случае войны решали, стоит ли им драться за императора, против него или сохранять нейтралитет. Ни один из этих властителей не принимал сколько-нибудь всерьез своих обязательств перед императором, когда речь шла о принципиальном политическом выборе. Они сами или их представители заседали в имперском сейме в Регенсбурге, который первоначально служил законодательным собранием империи, а теперь превратился в чисто совещательный, декоративный орган. Император не мог принять ни одного закона без согласия сейма, но ни одно обсуждение здесь и не приводило к согласию, так как депутаты непрестанно спорили о старшинстве. Если император умирал, сейм немедленно собирался и автоматически избирал его преемника – следующего главу дома Габсбургов. Такова была традиция, а только традиции еще и остались от древней империи.

Хотя императорский титул и был чистой формальностью, император все равно пользовался влиянием в европейской политике. Сила династии Габсбургов, ее доходы, армия и власть целиком зависели от тех государств и земель, которыми она правила на деле, – Австрии, Богемии, Моравии, Силезии, Венгрии и вновь завоеванных областей, лежавших за Карпатами в Трансильвании, и за Альпами на Адриатике. Габсбурги также притязали на трон Испании и, следовательно, на испанские владения в Европе, включая собственно Испанию, Испанские Нидерланды, Неаполь, Сицилию и Сардинию. Эта, условно говоря, вторая империя Габсбургов не прочь была искать удачи на юге и на востоке и оттуда же ждала возможной угрозы. Подобно барьеру, она отделяла Западную Европу от Балкан и верила в свою священную миссию защиты христианства от Османской Турции. Северных князей-протестантов нимало не занимали опасения или устремления императора на Балканах; они рассматривали их как личное дело дома Габсбургов, так что если императору требовалась помощь в каком-либо военном предприятии, то обычно ему приходилось ее покупать.

Центром владений Габсбургов была Австрия, а сердцем – Вена. Здесь царил католицизм, густо приправленный традициями и помпезным ритуалом, и в политике чувствовалась рука иезуитов, при любом обсуждении государственных дел всегда стоявших за кулисами, а то и за спиной коронованной особы, на которую, как они уверяли, возложена свыше особая миссия.

* * *

Его католическое величество Леопольд I, император Священной Римской империи, эрцгерцог Австрийский, король Богемский и Венгерский, не признавал равным себе ни одного смертного, кроме папы римского. В глазах Габсбургского императора, его христианнейшее величество, король Франции, был всего лишь выскочкой посредственного происхождения с нелепыми и наглыми замашками. Московский же царь едва ли далеко ушел от прочих азиатских правителей, обитавших в шатрах.