Книга Советские танковые армии в бою - Владимир Дайнес

За четыре дня до начала операции задача 1-й гвардейской танковой армии были изменена. Вместо обхода Берлина с севера она должна была наступать на Берлин с востока и затем обходить его с юга. В отечественной историографии вопрос о целесообразности применения танковых армий в битве за Берлин вызывает полемику. Одни исследователи подвергают сомнению решение командующего 1-м Белорусским фронтом, согласно которому 1-я гвардейская танковая армия наносила удар по городу не с северо-востока, а с юго-запада[354]. Другие оправдывают это решение необходимостью усилить группировку войск, отсекающих основные силы 9-й армии от берлинского гарнизона[355]. Член Военного совета Группы советских оккупационных войск в Германии генерал-лейтенант К.Ф. Телегин, выступая на научной конференции по изучению Берлинской операции[356], следующим образом объяснял причины ввода в сражение 1-й и 2-й гвардейских танковых армий: «Пехота, безусловно, была способна и дальше вести бои, но командование фронта не считало возможным терять ни одного часа, ни одного дня. Мы знали, что вывода танковых войск на оперативный простор осуществить будет почти невозможно. Было решено ввести все танковые войска, чтобы задавить противника массой техники, уничтожить максимум сил и средств его, деморализовать его и тем самым облегчить задачу взятия Берлина. Было совершенно ясно, что противник на подступах будет драться, не жалея сил. Если бы мы ждали, когда пехота прорвет оборону и создаст условия для ввода танков в прорыв, то ждать нам этого пришлось бы до выхода на Эльбу. Да, мы считались с тем, что придется при этом понести потери в танках, но знали, что даже если потеряем и половину, то все же еще до 2 тыс. бронеединиц мы введем в Берлин, и этого будет достаточно, чтобы взять его. Берлин был конечной стратегической целью операций Красной Армии в Великой Отечественной войне, и выход на Эльбу уже преследовал цель захвата пространства, заранее обговоренного на Ялтинской конференции. Все это было целиком оправдано ходом операции»[357].

Конечно, вариант ввода 1-й гвардейской танковой армии в полосе 8-й гвардейской армии имел и свои отрицательные стороны. Танковой армии предстояло наступать там, где оборона противника была особенно сильна, что затрудняло возможность прорыва ее с ходу. Это заранее обрекало части армии к действиям в качестве танков НПП, к чему они не были в достаточной степени подготовлены.

К началу операции в боевом составе 1-й гвардейской танковой армии произошли некоторые изменения (см. таблицу № 21). Из ее состава были исключены моторизованный понтонно-мостовой полк, истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, один гвардейский минометный полк, отдельный моторизованный батальон ОСНАЗ. В то же время армии был придан 11-й танковый корпус. С его учетом она насчитывала 497 танков и 212 САУ, что составляло 87,6 % укомплектованности от штатных норм[358]. По данным М.Е. Катукова, армия имела 854 боевые машины[359].

Таблица № 21

Боевой состав 1-й гвардейской танковой армии на 1 апреля 1945 г.[360]

При подготовке к наступлению проводились перегруппировки войск 1-го Белорусского фронта, их пополнение личным составом и боевой техникой, боевая и политическая подготовка. Особое внимание уделялось совершенствованию навыков форсирования водных преград, ведения боевых действий ночью и в крупном городе, организации взаимодействия с другими родами войск и авиации.

Наиболее детально вопросы взаимодействия рассматривались в планах операций 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий на первые два дня наступления. При организации взаимодействия с артиллерией были установлены рубежи последовательного сосредоточения огня, порядок обеспечения флангов, вызова и прекращения огня. После преодоления третьей полосы обороны противника вопросы взаимодействия определялись в общих чертах и уточнялись в ходе операции. При организации взаимодействия штабы артиллерии 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий руководствовались следующими документами: «План взаимодействия артиллерии с танками», «План артиллерийского наступления», «Указания по артиллерийскому обеспечению ввода танковой армии в прорыв» с приложением карты или схемы огней. Для поддержания взаимодействия на подвижных наблюдательных пунктах в радийных танках и САУ находились артиллерийские корректировщики.

Штаб 1-й гвардейской танковой армии по указанию генерала Катукова разработал инструкцию по действиям штурмовых отрядов и групп. Топографы штаба фронта сделали в нескольких экземплярах точный макет Берлина. По этому макету танкисты, пехотинцы, артиллеристы, включенные в штурмовые группы, проводили занятия, прослеживая каждый шаг своего будущего продвижения по улицам и кварталам Берлина. Большое значение придавалось работе с молодым пополнением. Опытные механики-водители учили новичков, как вести наступательный бой, как преодолевать препятствия и заграждения.

5—6 апреля в штабе 1-го Белорусского фронта была проведена военная игра с участием командующих армиями. После ее завершения маршал Жуков поставил им конкретные задачи и дал указание о порядке подготовки к операции. 12 апреля командующие 5-й ударной, 8-й гвардейской армиями, 1-й и 2-й гвардейскими танковыми армиями получили директиву № 00539/оп командующего фронтом о переходе в наступление[361]. В директиве отмечалось, что на рубеже Золиканте, Рефельд, Зофиенталь, Гольцов, Альт-Тухебанд, Подельциг, (иск.) Лебус обороняются части 309, 303, 169, 712-й пехотных, 9-й авиадесантной дивизий, моторизованной дивизии «Мюнхеберг», 20-й и 25-й моторизованных дивизий, танковой дивизии «Фюрер», усиленные 5-м и 408-м артиллерийскими корпусами РГК, дивизионом 411-й артиллерийской бригады РГК, 292-м и 770-м противотанковыми дивизионами РГК и батальоном 26-го танкового полка «Бранденбург». Резервы противника располагались в районах: 25-я танковая дивизия – Буков, Мюнхеберг; до танковой дивизии – восточная часть Берлина; до двух пехотных дивизий – лагерь Дебериц.