Книга Каддафи. Хроника убийства - Анатолий Егорин

Заключение

Судьба определила так, что в XX веке, как и в предыдущих четырех столетиях, ливийцам пришлось упорно бороться за свою свободу и независимость и нести неисчислимые жертвы. Причем перелистывать страницы своей летописи века суждено было лишь горстке великих сынов пустыни, из которых история выделила Ахмеда аш-Шерифа, Омар аль-Мухтара, Идриса ас-Сенуси и Муаммара аль-Каддафи. Все они были одинаково непреклонными в своей политической деятельности и фактически в течение всего века находились в фокусе мировой прессы, под пристальным вниманием международной общественности.

В заслуги Ахмеду аш-Шерифу благодарные соотечественники справедливо ставят то, что он первым из лидеров сенуситского движения глубоко осознал суть националистическо-религиозной модели сенусизма, как синтез суффизма и ваххабизма, пригодный для ливийской действительности в качестве основы для объединения разношерстных внутренних группировок под знаменем ливийского патриотизма для борьбы против всякого иностранного влияния. Став главой сенуситов и объявив себя «ответственным перед Аллахом и людьми», Ахмед аш-Шериф сплотил патриотические силы и одержал ряд блистательных побед над зарубежными агрессорами, претендовавшими на господство в Ливии.

Однако Ахмед аш-Шериф, по-видимому, переоценил себя и свои возможности. Он так и не сумел преодолеть трайбалистских тенденций и сепаратизма местных кланов, не проявил гибкости в вооруженной и особенно в политической борьбе с «сильными мира того» и явно упустил имевшуюся возможность добиться независимости своей страны в годы Первой мировой войны, когда этому способствовала благоприятная для ливийского освободительного движения международная обстановка. Отстраненный в 1918 г. от власти, Ахмед аш-Шериф прожил 15 лет в эмиграции в Турции и Саудовской Аравии и умер в 1933 г., не повидав больше своей родины.

Непримиримым борцом и фактическим продолжателем дела Ахмеда аш-Шерифа стал Омар аль-Мухтар, герой партизанской войны 20-х годов в Киренаике. Его дерзкое противодействие итальянской оккупации стало легендой и снискало Омару аль-Мухтару славу великого защитника отечества. Омар аль-Мухтар был бескомпромиссен с врагами и коллаборационистами, сочетал военные операции с политической передышкой и по существу заставил не только Италию, но и весь Запад по-серьезному относиться к тому, что происходило в 20-х годах в Ливии.

Но громкие военные победы, чередовавшиеся с не менее громкими поражениями отрядов Омара аль-Мухтара, экономическая блокада, фактическая изоляция от остальных районов Ливии и общая усталость населения сделали свое дело — в конце 20-х годов стало ясно, что в партизанских операциях ливийцам не одержать победы. Это особенно стало очевидным после трагической гибели Омара аль-Мухтара, когда восстание бедуинов, словно догоравший костер, в начале 30-х годов пошло на убыль.

Как указывает американская исследовательница Лайза Андерсон, итальянцы, получив решительный отпор от ливийцев в 1911–1931 гг., заморозили политическое и экономическое развитие создававшейся ими колониальной структуры в Ливии, а разрозненные ливийские лидеры, не сумевшие преодолеть трайбализма, хотели вдохнуть новую жизнь в рассыпавшуюся османскую административную структуру, не зная, чем заменить ее [1].

Конечно, длительное колониальное прошлое отражалось, как в зеркале, на условиях, в которые были поставлены ливийские руководители, столкнувшиеся лицом к лицу с европейским экспансионизмом. Они успешно боролись с ним на полях сражений, но предложить или совместно выработать структуру новой власти, отличную от колониальной, они не могли, да и опыта у них в этом отношении не было. И самое главное — разрозненность племен, территорий, междоусобицы были той раковой опухолью, вылечить которую мог бы выдающийся лидер, но такого к тому времени еще не было в Ливии.

В то время Запад и местные кланы повернулись к двоюродному брату Ахмеда аш-Шерифа эмиру Идрису ас-Сенуси, признанному главой сенуситов еще в 1915 г., но формально ставшему им в 1918 г. Идрис осуждал военные действия, которые вели Ахмед аш-Шериф, Омар аль-Мухтар и другие сторонники «священной войны», и это не могли не заметить и те, кто стремился покорить Ливию, и те, кто устал от бесконечных походов и сражений.

Возможно, поэтому Идрису ас-Сенуси удалось дольше всех (1918–1969 гг.) продержаться на ливийском олимпе власти и дольше всех (14 лет) прожить в эмиграции после отстранения от трона. Он был мастером политических компромиссов как с западными, так и с местными претендентами на власть в Ливии, никогда не ввязывался в открытую борьбу, никогда не шел на риск, предпочитая заключать закулисные сделки. Его излюбленной манерой было наблюдение за событиями из безопасного места, каким он неизменно выбирал Каир. Так было, когда патриоты во главе с Омаром аль-Мухтаром остались наедине с итальянскими агрессорами в 20-х годах. Так было в период итальянской оккупации Ливии в 30-х годах. Так продолжалось и в период Второй мировой войны вплоть до 50-х годов, до получения Ливией независимости, незадолго до провозглашения которой Идрис вернулся на родину. И несмотря, однако, на такой «эмиграционный синдром», эмир Идрис никогда не упускал нитей руководства, неизменно держал руку на «политическом пульсе», изворачивался, хитрил, шел на сделки с местными феодалами и с западными оккупантами и, благодаря политической изворотливости, сумел получить для Ливии независимость, сумел стать первым монархом государства бедуинов.

Во времена правления Идриса в Ливии случилось непредвиденное: в недрах королевства была обнаружена нефть, потоки которой, хлынувшие на экспорт, и миллиардные долларовые прибыли, свалившиеся на эту нищую страну, начали быстро разрушать феодальные дамбы, отгораживавшие Ливию от внешнего мира. Идрис не был готов к такому повороту судьбы, а местные кланы — к быстрому развитию капиталистических отношений, к сотрудничеству с внешним миром, к кооперации с капиталистическим рынком. И престарелый король стал не устраивать ни молодую ливийскую буржуазию, страдавшую от пут изоляционизма, ни тем более западных попечителей режима, для которых Идрис уже сыграл свою роль. И почти в одночасье, без единого выстрела, он был свергнут молодыми ливийскими офицерами, которые назвали себя социалистами, но на самом деле хотели найти свой специфический путь для новой, переполненной нефтью и нефтедолларами Ливии.

Ломка старых устоев, средневековых традиций и религиозных пут не могла не проходить болезненно в этой отсталой стране и требовала последовательного усиления социальных сторон национально-демократической революции, создания благоприятных условий для позитивных перемен. Это проходило в острой борьбе за овладение природными ресурсами страны, находившимися в руках иностранных транснациональных корпораций, перераспределение и применение нефтяной ренты в интересах подъема социального благополучия и расширения опоры режима.

В этой борьбе решительное наступление на позиции западного капитала и сросшихся с ним феодально-аристократических групп при одновременном сохранении интересов местной буржуазии обеспечили революционному руководству поддержку со стороны большинства населения. Эта опора на местную буржуазию, в основном мелкую и среднюю, дала возможность закрепиться у власти, а затем выработать собственную модель политического и социально-экономического обновления общества, альтернативную его прежней элитарной и бюрократической организации.