Книга Чужак - Зоэ Арчер

Тихий стон вырвался из его груди.

– Я не хочу уезжать. Но должен.

– Знаю.

И снова воцарилось молчание.

– Когда? – спросила она наконец.

– Сегодня ночью. Харриетт передала, что у нас много дел, а Марко чем-то уже занят. Дезмонд и Райза уже возвращаются, но они одни не справятся.

– Это никогда не прекращается?

Он кивнул, не глядя на нее.

– Никогда, ни на минуту.

– Какой он уродливый, этот мир, – вздохнула она.

– Но он бывает и прекрасным. – Тут Саймон взглянул на нее, и она почувствовала тепло его взгляда. Она нежилась в этом тепле, как нежатся в лучах солнца перед наступлением зимы. – Поедем со мной, Элис.

Она жаждала этих слов, но все же…

– Ты ведь знаешь, что я не могу. Особенно сейчас.

Он оттолкнулся от ограды и стал перед ней. От него исходили решимость и целеустремленность. Взяв ее за руки, он сказал.

– Мы сможем их навещать. Есть поезда, почта, телеграф.

– И еще – Сара и ребенок…

– Здесь полно женщин, которые больше всего на свете любят друг другу помогать. Она не останется одна.

Элис отвела глаза.

– Но, Саймон…

И снова молчание. Он выпустил ее руки.

– Ты боишься.

– Вовсе нет! – заявила она.

– И все же ты изобретаешь предлоги…

Элис вскочила на ноги.

– Не говори так! Тревин – мой дом, где мне и место. Кто я такая? Всего лишь дробильщица, девушка из корнуоллской деревеньки. Отними это у меня – и я ничто.

– Ты ЭЛИС. Не важно, где ты и что делаешь. Ничего не изменится.

Ей очень хотелось верить ему. Но, черт побери, страх тоже присутствовал. Ледяной страх…

– Проклятье, Элис… – прошептал он, взяв ее лицо в ладони. Руки его были теплыми и нежными. – Элис, я люблю тебя.

Что-то словно пронзило ее. Возможно – осознание чуда.

– А я тоже тебя люблю, Саймон, – прошептала она.

Они целовались, жадно и исступленно, и она наслаждалась вкусом его губ, его страстью. Она могла бы простоять так всю ночь. Всю неделю. Всю жизнь. Но это фантазии, а перед ней – реальный мир, где фантазии не выживают.

Он прервал поцелуй и произнес:

– Аддисон-Шоу.

Элис взглянула на него с недоумением, и он пояснил:

– Это моя фамилия. Я Саймон Огастес Керквуд Аддисон-Шоу. – Его истинное имя. Он настолько ей доверяет. Теперь она может его найти, если захочет.

– Это ничего не меняет, – сказала она со вздохом.

– Элис, я…

– Если ты должен уехать, сделай это сегодня. Как можно скорее. Сейчас.

Чем дольше он оставался, тем больше она думала о том, чему не суждено сбыться, о том, чего жаждала, но не сможет получить. И долго она не сможет это выносить – и завоет как дикий зверь.

Он отступил на шаг. Его прекрасное лицо окаменело. От него исходили волны гнева. Но он ничего не сказал.

Она протянула ему руку.

– По крайней мере давай… давай простимся как друзья.

Он холодно взглянул на ее руку. Потом – в лицо.

– Нет!

Повернулся и пошел к деревне, оставив ее такой же одинокой, какой она была месяц назад. Нет, куда более одинокой, потому что какое-то время они были вместе, принадлежали друг другу. И сейчас она поняла, что потеряла.

У него было совсем немного вещей, и уже почти все Саймон сложил в свой рюкзак. Сидя на топчане, он заталкивал в рюкзак остальные – вместе со снимком «семьи» и письмами от «сестры». Он вернется в Лондон к своей настоящей семье, хотя редко виделся с родными. И он не скучал по ним. Не тосковал. Они относились к нему точно так же. Рукопожатия, вежливые расспросы – и на этом все отношения заканчивались. Проходили месяцы, прежде чем все повторялось в чьей-то гостиной или в бальном зале.

Он проводил гораздо больше времени в конторе «Немисис», в убогих комнатках над лавкой аптекаря в Кларкенуэлле. И возможно, он сразу же отправится туда с вокзала. По крайней мере там он будет не одинок. Там всегда кто-то был – Лазарус, Харриетт, Марко. И они заговорят о последней операции. А потом об очередных планах – ведь всегда что-нибудь найдется. Кроме того, там будут люди, которыми он окружит себя.

Конечно, ему не придется мучиться в одиночку. Но он сейчас совершенно не понимал, как способен дышать, двигаться и думать с вырванным из груди сердцем.

Но он дышал, двигался и думал. Даже сложил свою одежду и убрал фальшивые снимки и письма. И все это время он прислушивался к скрипу половиц – надеялся услышать легкие шаги женщины. Но, увы, услышал только топот Эдгара.

Тот уселся рядом и сказал:

– Значит, все?

– Да, но мы с Генри поговорили. Он знает о шахтах куда больше, чем я, и мы составили хороший план новой системы управления. Я дал ему адрес, куда посылать письма. И объяснил, с какого телеграфа направлять важные телеграммы. – Саймон застегнул рюкзак. – Сначала будет нелегко, но «Уилл-Просперити» имеет все, чтобы процветать.

– А ты не останешься?

– И с самого начала не собирался.

– Я думал, что-то изменится, потому что, знаешь ли… – Эдгар многозначительно вскинул брови и глянул в окно.

Острая боль пронзила грудь Саймона.

– Лондон – мой дом. «Немисис» – моя работа. А она… – Он не мог заставить себя произнести ее имя – Не хочет уезжать. Тупик.

– Ты хочешь от нее слишком много. Ей ведь придется от всего отказаться в случае отъезда.

– И мне – тоже, если бы я остался.

– Да-да, люди нуждаются в тебе – и так далее и тому подобное.

– «Немисис» не развлечение! Я посвятил этому жизнь!

Эдгар поднял руки.

– Да, понимаю… Однако же… Мы недолго знали друг друга, но у меня есть глаза и мозги. Конечно, это не дается так просто, но я знаю также, что вы с Элис Карр оба чертовски упрямые.

Саймон вымучил насмешливую улыбку.

– Если бы моя девушка смотрела на меня так, как Элис на тебя… И если бы я смотрел на нее точно так же…

Саймон невольно вздохнул.

– Я бы не спешил вскочить в поезд, чтобы поскорее оставить все позади, – закончил Эдгар.

– Но мне нужно ехать. Я не могу оказаться от того единственного, что имею. – Саймон закинул рюкзак на плечо. Кости ныли при каждом движении.

Эдгар встал и проворчал:

– Как же ты упрям. Но, черт возьми, для меня наше знакомство – большая честь, сержант. – Он с улыбкой отсалютовал, и на душе у Саймона потеплело.