Книга Казино «Бон Шанс» - Василий Веденеев

— Живого возьмем и повезем, — решил он. — Тем более Чума хочет, чтобы он перед концом помучился.

Наклонившись к уху Анзора, он шепнул ему несколько слов, и киллер плотоядно оскалился:

— В лучшем виде сделаем. Можем даже шефу кое-что на память привезти.

— Не требовал, — сухо ответил Юрик и приказал: — К четырем утра заеду. Чтобы был готов!..

После разговора со Снегиревым — такого мерзкого, жестокого и неприятного — Виталий Евгеньевич еще более упрочился в мысли: делать ему в этой стране больше совершенно нечего! Как это у поэта: давно, лукавый раб, замыслил я побег? Вот и Жамин твердо решил бежать от всех — проклятого Пака, чистоплюя Сан Саныча, готового удавить тебя на собственном галстуке, подленького гомика Генкина, от тех, кто заставил его ввязаться в аферу с лжеинкассацией. А Снегирев, кстати, вообще грабитель, еще и деньги заставил перевести на счет неизвестной фирмы, наверняка, принадлежащей ему и Паку.

Нет, пора, брат, пора! Так частенько говорил сам себе Виталий Евгеньевич, и не только говорил, но и деятельно готовился, скрывая это от всех, даже от супруги.

В банке он большую часть времени старался проводить в кабинете и лишний раз не ходить по коридорам. Цветкову по селектору не вызывал, а как-то раз случайно встретившись с ней, сделал вид, что не замечает девушку, и важно прошествовал мимо, даже не удостоив ее взглядом. Ну ее к бесу! В частности, и из-за нее тоже возникли крупные неприятности. Но скоро он будет вспоминать их лишь как кошмарный сон. А лучше забудет совсем, напрочь, словно отрубит топором все прежнее. Сбросит их тут, как ящерица сбрасывает хвост.

Для успокоения нервной системы он стал гулять с Диком по утрам и даже отваживался выводить его вечером, правда, не решался особенно удаляться от подъезда. Вроде бы, все утихло и про него забыли. Федюнин похоронен, а вместе с ним и пренеприятнейшая история…

В то утро он, как обычно, встал пораньше, оделся потеплее, взял Дика на поводок и спустился во двор. Не отпуская собаку, прошелся мимо рядов припаркованных машин, ожидавших своих владельцев, радуясь, что вокруг пусто и безлюдно. Уже хотел свернуть на любимую аллейку, как заметил, что там крутится нерусского вида парень в куртке. Принесла его нелегкая! Пришлось пойти на дорожку, обсаженную кустами черноплодной рябины.

Здесь Виталий Евгеньевич гулять не любил — еще слишком свежи воспоминания о фигуре незнакомца в длинном пальто, уходившего по этой дорожке. Именно с разговора с ним и пошла-потянулась цепь неприятностей.

Отпустив Дика, Жамин заложил руки за спину и стал прохаживаться, всей грудью вдыхая морозный утренний воздух и глядя себе под ноги, а когда поднял голову, не поверил своим глазам — навстречу шел тот самый незнакомец в длинном пальто, держа руки в карманах. Уж не наваждение ли? Сердце нехорошо ворохнулось в груди и заныло в предчувствии беды. Беспомощно оглянувшись, Виталий Евгеньевич похолодел от ужаса: сзади приближался тот, нерусского вида парень, из-за которого он не пошел на любимую аллейку.

Что делать? Свистнуть собаку? Все-таки Дик нечто вроде боевой машины — не рассуждающей и не знающей страха, когда нужно защищать хозяина. И Жамин свистнул. Продираясь через кусты, Дик вылетел на дорожку, и тут раздался слабый хлопок. Пес подпрыгнул, словно хотел поймать муху на лету, и тяжело рухнул на бок. Из его головы пульсирующими толчками била кровь. Виталий Евгеньевич остолбенел, страх сковал его, не давая сдвинуться с места.

Незнакомец в длинном пальто ускорил шаг, и Жамин увидел у него в руке пистолет, направленный ему прямо в грудь.

— Не двигайся!

Медленно оглянувшись, Жамин увидел, как сзади подходит тот парень — теперь ясно видно, что это кавказец. В одной руке он держал пистолет, направленный на Виталия Евгеньевича, а в другой непонятный темный сверток.

«Мешок! — еще больше испугался банкир. — Они накинут мне на голову мешок и задушат».

Все тот же страх, который сковал его, неожиданно отпустил и придал сил — Жамин метнулся к кустам и немедленно перед его ногами выбила комочки подмерзшей земли выпущенная из пистолета кавказца пуля.

— Не двигайся! — угрожающе повторил незнакомец. Он был уже совсем рядом, а у Виталия Евгеньевича после секундной вспышки освобождения из лап сковавшего его ужаса и желания любой ценой обрести свободу наступил надлом. И он покорно дал взять себя за рукав.

— Не надо, — срывающимся голосом попросил банкир.

— Молчи! — сердито приказал кавказец. Нагнувшись, он развернул большой клеенчатый мешок и засунул в него собаку. Потом вытянул из кармана полиэтиленовый пакетик с песком и аккуратно присыпал оставшиеся на дорожке пятна крови, вытекшей из головы убитого Дика.

«Они все продумали», — как-то отстранение подумал Жамин, словно происходящее его совершенно не касалось.

— Пошли! — незнакомец потянул банкира за собой, в глубину аллеи.

— Куда, зачем? — Виталий Евгеньевич сделал еще одну слабую попытку освободиться.

— Собаку хоронить, — ощерился кавказец, взваливая на спину мешок, и сердито подтолкнул пленника. — Переставляй ходули!

— Но я… — начал Жамин, однако сильный удар в живот не дал ему договорить и заставил согнуться в три погибели от жуткой боли. Нападавшие не шутили: они хотели быстро и без лишних свидетелей убрать банкира со двора.

Подхватив Виталия Евгеньевича под руки, они почти оторвали его от земли и потащили в конец аллеи, где смутно угадывался в утреннем сумраке силуэт автомобиля. Натужно сопя — вес у пленника был немалый, — они доволокли его до машины, открыли дверцу и пихнули на заднее сиденье. Следом влез незнакомец в длинном пальто и уперся в бок Жамина стволом пистолета.

— Пикнешь, убью! — зло прошипел он.

Кавказец забросил клеенчатый мешок с убитой собакой в багажник и сел за руль. Машина резко рванула с места и, лавируя между домами, выскочила на магистраль.

— Открой рот! — приказал незнакомец.

Боясь, что он нажмет на курок, Жамин послушно открыл рот, и ему запихнули в него большой, мокрый ком шершавой оберточной бумаги. Потом вытерли губы грязной тряпкой и втиснули в угол сиденья.

— Сиди спокойно, — велел незнакомец. — Ничего с тобой не случится. Один человек с тобой поговорить хочет по душам. Поговорит, и лети, душа, куда пожелаешь.

Банкир в ответ лишь покосился на него налитыми кровью глазами. Слова незнакомца вселяли некоторую надежду, — ведь если бы хотели убить, наверное, пристрелили еще там, во дворе, вместе с бедным Диком, — но можно ли верить этим людям? Единственная надежда, что их остановит пост ГАИ: они теперь стоят с автоматами и в бронежилетах, по несколько человек. Может быть, там он обретет спасение и свободу?

Однако кавказец вел машину умело, не превышая скорости, соблюдая все правила движения, и лишь вырвавшись за пределы кольцевой и миновав пост ГАИ, на который Виталий Евгеньевич возлагал такие надежды, «жигули» понеслись, как стрела, пущенная из тугого лука, километр за километром подминая шипованой резиной бесконечную ленту шоссе.