Книга Вильгельм Завоеватель - Джорджетт Хейер

Услышав это, Рауль рассмеялся. Ему было любопытно узнать, кто мог внушить ей подобные мысли. Элфрида тут же повторила все истории и легенды о бретонцах, которые она когда-либо слышала из уст старух и других таких же легковерных людей. Она сказала, что всем хорошо известно, что Бретань населена жестоким и воинственным народом. Эти люди ведут себя как варвары, у них по десять жён и по пятьдесят детей. Они живут лишь для того, чтобы сеять кругом насилие и смерть. Рауль от души рассмеялся, и Элфрида, обидевшись, ушла, гордо задрав свой носик. Однако она скоро простила его и даже признала, что, вероятно, не все истории, которые она слышала, были правдой.

Для того чтобы достичь границы с Бретанью, нормандская армия отправилась на юг, через богатые земли Овранша, сплошь покрытые лугами и садами. Затем она пересекла предательские пески под Монт-сен-Мишель и оказалась как раз в том месте, где разливалась река Коснон. Переправа таила в себе множество опасностей. Один воин оступился и под тяжестью своих доспехов и тяжёлого щита сразу наполовину был затянут ненасытными зыбучими песками. Его друзья попытались вытянуть его, но пески были сильнее их, и копьеносца затягивало всё глубже и глубже, до тех пор, пока на поверхности не остались только его плечи и дрожащие руки. Он был из отряда Гарольда, и ярл оказался неподалёку. Он увидел, что случилось, и, поняв, что все попытки вытащить несчастного закончились безуспешно, быстро соскочил с седла. Решительно оттолкнув воинов, толпившихся вокруг, ярл широко расставил ноги, уперевшись о твёрдую почву на самом краю зыбучих песков, и нагнулся вперёд, чтобы дотянуться до охваченного ужасом тонущего человека. Тот в отчаянии вцепился в своего господина. Наблюдавшие эту сцену видели, как сжались руки Гарольда и как, не выдержав напряжения, лопнул один из браслетов. На его могучем торсе отчётливо вырисовывались сильные мускулы. Пески издали чавкающий звук, будто не хотели отдавать свою добычу, граф всем телом подался назад и выдернул копьеносца, а потом вытащил его на тропу.

Бедный парень упал ниц перед ярлом Гарольдом и со слезами на глазах стал целовать ему ноги; в рядах воинов раздавались громкие радостные крики. Теперь Рауль, наблюдавший всё это с противоположного берега, знал, за что люди так любили Гарольда и почему они готовы были отдать за него жизнь.

Ярл, похоже, совсем не обращал внимания на восторженные крики. Он выкинул сломавшийся браслет и, схватив уздечку, вскочил на лошадь.

Поднявшись на противоположный берег, он обнаружил, что герцог Вильгельм дожидается его.

— Честь вам и хвала, ярл Гарольд, вы поступили благородно! — сказал Вильгельм. — Я впервые вижу человека сильнее меня. — Он засмеялся и с одобрением посмотрел на сакса. — Однако я умоляю вас больше не рисковать жизнью ради простого копьеносца, мой друг.

— Никакого риска, — спокойно ответил Гарольд. — Я просто не мог позволить, чтобы несчастный парень утонул. Воинам и так хватает злоключений.

В этот день воины почти ни о чём не говорили, кроме как о необычайной силе сакского ярла. Его поступок произвёл сильное впечатление на всех, кто видел это. Герцог Вильгельм сказал своему брату Мортену:

— Если бы я был на его месте и спас бы этого копьеносца, то сделал бы это лишь из политических соображений, для того, чтобы моих воинов воодушевила сила и смелость их господина. Ярл Гарольд об этом даже не думал, но результат тот же. — Он указал большим пальцем в сторону отряда ярла: — Теперь они целиком и полностью с ним, чего нельзя было сказать раньше. Вот увидишь, как хорошо у них теперь всё получится.

Мортен усмехнулся:

— Глупо так рисковать ради какого-то копьеносца.

Рауль, ехавший с другой стороны подле своего господина, вмешался в разговор и с удивлением спросил:

— Так, значит, то, что вы делали в Мулене, все те поступки, за которые вас называли героем, у всего этого были политические цели?

Герцог рассмеялся:

— А, тогда я только начинал и был ещё глуп и вспыльчив. Да, в основном мной руководили политические соображения.

Вильгельм был абсолютно прав, когда говорил о том, что вверенный Гарольду отряд теперь был готов следовать за своим командиром, куда бы только он ни приказал. Если до этого они были недовольны тем, что ими руководил иностранец, то теперь они позабыли свои печали и могли поклясться, что это тот самый человек, за которым можно идти на смерть. В отряде царил такой боевой дух, что, когда нормандское войско перешло границу Бретани и приблизилось к Долу, герцог не колеблясь решил поручить ярлу Гарольду освободить город.

Он наблюдал за ходом битвы из своего лагеря, расположенного на холме неподалёку, и делал для себя некоторые выводы. Он сказал: «Как я и думал, он настоящий вождь для людей и ему удаётся сохранить трезвость мысли во время боя». Изучая тактику Гарольда, он покачал головой и отметил: «Да, я тоже так действовал, пока не нашёл более верный способ».

Позже, когда он увидел, как Гарольд вывел вперёд свой правый фланг, улыбнулся: «Он не привык командовать конным отрядом, и, мне кажется, его немного раздражают мои лучники. Но сражаются они хорошо. Клянусь небом, их топора, которым они так мастерски владеют, надо остерегаться».

Саксы пошли в бой с топорами, привязанными к седлу. Тут Рауль убедился, что рассказы Эдгара о том, как мастерски владеет топором Гарольд, были не простым хвастовством. Поражённые нормандцы увидели, как ярл одним ударом топора снёс голову лошади.

Схватка продолжалась недолго, потому что граф Конан был неопытным воином да и численный перевес был на стороне норманнов. Почувствовав на себе силу Гарольда, Конан отступил в укрытие, а потом бежал в сторону города Рен, столицу Бретани.

Вечером в лагере Эдгар сидел в палатке Рауля и с любовью чистил свой топор. Было ясно, что битва доставила ему удовольствие и он не отказался бы принять участие ещё в одной.

— Ну что же, у тебя будет такая возможность, — лениво потягиваясь, проговорил Рауль. — Можешь быть уверен, мы станем преследовать Конана. Лучше бы ты отдал свой топор оруженосцу, пусть он почистит его.

— Нет, я хочу это сделать сам, — ответил Эдгар. Он вытянул вперёд руку с топором и стал разглядывать его, поворачивая так, чтобы свет, играя, отражался от его гладкой поверхности. — Ну, разве это не оружие настоящего мужчины? О мой старый друг, как приятно снова держать тебя в руках.

Рауль лежал на своей соломенной постели, закинув руки за голову. Он с усмешкой посмотрел на Эдгара:

— Если бы мне нужно было убить быка, то я не смог бы найти для этого лучшего оружия, — вызывающе заявил он.

— Быка! — с негодованием воскликнул Эдгар. — Ты слышишь ли это, о кровопийца?

На лице Рауля появилась гримаса отвращения.

— Молчи, варвар! Если ты и дальше собираешься обращаться к этому отвратительному орудию, то лучше уходи! Я не люблю кровопролитие, так же, как и войну вообще.

— Рауль, ты не должен так говорить, — ответил Эдгар. — Если бы тебя слушал незнакомый человек, он бы подумал...