Книга Путь императора - Александр Мазин

Император прибыл в Великондар в четырнадцатый день месяца Третьего Урожая. Его сопровождали тысяча Алых и тысяча наемников под командованием Шорга Белого, полусамерийца-полукушога, человека свирепого, хитрого и отважного при необходимости. Император прибыл в полдень, а вечером того же дня тысяцкий Шорг встретился в доме увеселений «Ночная бабочка» с помощником Управителя Гладиаторского Двора Хархаздагалом. Именно эта встреча послужила причиной трехдневного отсутствия помощника Управителя. Начальник тысячи Шорг Белый и бывший его подтысяцкий Хархаздагал веселились долго и обстоятельно. Впрок. И только вечером второго дня между друзьями состоялся серьезный разговор.

Воины устроились в одиночестве (за отсутствие сладких девочек – особая плата) в персиковом саду на песчаном берегу крохотного пруда. Подставив солнцу жилистые, расчерченные шрамами тела, друзья попивали нежное белое винцо и глядели на черных лебедей, плавающих совершенно безбоязненно буквально у ног людей.

Начал разговор Хархаздагал.

– Я слыхал, Император обломал себе молочные зубки? – лениво произнес горец.

– Угу.– Шорг лежал на животе, закрыв глаза. Его белые, как бумага, волосы (наследство отца, которого он никогда не видел, и основа его прозвища) цветом не отличались от песка.

– А твои как?

– Наше дело маленькое. Болтаться вдоль берега и брать к ногтю всех, кто сунется. Большая часть парней и меча ни разу не вынимала из ножен.

– Хорошо,– сказал Хархаздагал.– Наемник спит – деньги идут.

– А добыча? – Шорг приоткрыл один глаз.

Хархаздагал пожал плечами.

– Слушай, рубака,– тысяцкий открыл второй глаз,– возвращайся ко мне. Хватит ерундой заниматься. Клянусь гузном моего коня, не пройдет и месяца, как славный Император начнет нанимать новые войска. Возвращайся – и быть тебе тысяцким!

– Какой я тысяцкий,– усмехнулся Хархаздагал.– Я воин, рубака, как ты говоришь. А тысяцкому этого мало, нужна еще голова.

– Глупости,– недовольно возразил Шорг.– Я дело предлагаю!

– Не могу, друг. Знаешь ведь, старейшины…

– Иди ты!..

Тысяцкий сел.

– Где твои горы? – язвительно спросил он.– Покажи мне пальцем! Нету их! Мы на равнине, понял? Где твои старейшины? Там! А мы здесь, понял? Плевать я…

– Стоп! – Хархаздагал поднял ладонь.– Хочешь меня обидеть?

– А-а! – Шорг махнул рукой.– Я серьезно, а ты…

– И я серьезно. Слушай, Белый, есть у меня во Дворе один паренек…

– И что? – равнодушно отозвался Шорг.

– Тот самый, о котором я тебе рассказывал.

– Душитель львов? – спросил тысяцкий с возродившимся интересом.– Ну?

– У меня к тебе предложение…

9

Через час после того, как Хархаздагал вернулся на Гладиаторский Двор, к нему заявился Жеб и бросил на стол список участников будущих Игр.

– Что это? – спокойно спросил горец, хотя догадывался о содержании свитка – ему уже успели сообщить о позавчерашнем визите благородного Доменнина.

– Здесь имена тех, кого Управитель Акка назначил на новые Игры.– Жеб постарался, чтобы злорадство не прозвучало слишком явно в его голосе.

– Да ну?

Жеб промолчал. Меч горца висел на стене, на расстоянии вытянутой руки от хозяина. Но Мертвый Глаз, хотя и был крупным мужчиной, нисколько не сомневался, что самериец – пожелай только – прикончит его голыми руками.

«Он не посмеет!» – попытался успокоить себя вольноотпущенник.

– Мы обязаны подчиняться воле Управителя! – заявил он.– И если…

– Читай,– перебил его Хархаздагал.

Самериец был неграмотен. И Жеб об этом знал.

Вольноотпущенник развернул свиток и прочел его вслух. Несколько раз голос его дрогнул, но ни один мускул на лице самерийца не выдал его чувств.

«Носорог! Булыжник!» – с ненавистью подумал Жеб.

Вольноотпущенник ожидал протеста, вспышки ярости, требований заменить выбранных Жебом бойцов, но самериец и бровью не повел. У вольноотпущенника возникло такое ощущение, словно, пытаясь нагадить горцу, он помимо своей воли осуществил некий тайный замысел своего ненавистника.

– Управитель считает, что это хороший состав? – спокойно спросил Хархаздагал.

– Да.

«Это я, я так считаю!»

– Хорошо. Завтра начну готовить обе партии.

– Как тебе будет угодно.

«Хрен ты успеешь натаскать их за оставшиеся две недели!» – с ненавистью подумал Мертвый Глаз.

Поганый самериец испортил ему триумф. Сожрал поднесенное дерьмо, глазом не моргнул.

«Ладно, поглядим, что ты скажешь, когда наглого сопляка, с которым ты так возишься, крюками поволокут с Арены!»

Будущая партия Черных выстроилась перед Хархаздагалом. Горец неторопливо оглядел восьмерку Потерявших Жизнь, прикидывая, что от каждого можно ожидать.

Карнагриец Люшар. Этого в расчет принимать не надо. Его убьют сразу.

– Люшар,– сказал он.– Копье, большой щит.

Второй, тоже карнагриец, но другого склада. Двойное клеймо беглого раба на лбу. Врага зубами грызть будет. Плохо только, что зубы против меча – не очень-то. А мечом беглый орудует так себе…

– Драться будешь булавой,– сказал ему Хархаздагал.– Кличка твоя для Арены – Бунтовщик. Запомнил?

– Ага! – Карнагриец осклабился.

Предстоящего боя он нисколько не боялся. На Арене убивают только один раз.

А вот третий гладиатор, высокий худой эгерини, совсем молодой и очень способный,– умирать не хотел. Хархаздагал намеревался выставить его только на следующий год, но Судьба есть Судьба. Через год из парня вышел бы неплохой боец, а сейчас он – почти ничто.

– Кличка твоя – Бос,– сказал он эгерини.– Оружие – сеть и легкое копье.

– Да,– упавшим голосом ответил юноша.

До последнего момента он надеялся, что Хархаздагал скажет:

«А ты, щенок, иди отсюда!»

Четвертый, пятый, шестой…

Все – солдаты. В прошлом. Не из тех, что в прыжке сбивают звезды с небес. Будут держаться кучей, кучей и умрут, потому что гладиатору мастерство важнее строя.

– Гвоздь, Зубастый, Угар,– перечислил Хархаздагал, указывая, кому какая кличка.– Драться будете копьями, как привыкли. Копье и длинный щит.

Их противники будут вооружены так же, но это не важно. Правила позволяют Черным любое оружие, это Зеленых традиция лишает выбора.

Кушога. Тоже молодой, лет семнадцать, не больше, но уже глотнул чужой крови и драться умеет. Силенок, правда, маловато.