Книга Поцелуй скорпиона - Анна Михалева

В этот момент дверь Лериного подъезда открылась, и на улицу выскочил огромный пятнистый дог. Помотав брылами, он устремился к кустам. Каменев замер. Вслед за собакой вышла и ее грузная хозяйка.

Она нерешительно потопталась, зачем-то высунула руку под ливень, и, видимо удовлетворившись, что низвергающаяся с неба вода не плод ее воображения, крикнула в ночь дрожащим голосом:

— Крошка! Где же ты, радость моя? Ко мне!

Радость пухлой женщины носилась где-то поблизости с Егоровой машиной. Каменев слышал, как дог пыхтит в темноте. Пыхтение это неумолимо приближалось и наконец материализовалось в виде огромной бело-черной морды с раскрытой розовой пастью, которая уставилась в салон «Ауди» через боковое стекло.

— Пошел вон! — зло шепнул Каменев.

Собака испуганно отшатнулась от машины, потом пришла в себя и рявкнула. Егор вздрогнул, прижался грудью к рулю, не зная, что ему делать. Не хватало, чтобы эта женщина увидела в салоне Леру. Дог гавкал, прискуливая, прогибал спину и хотел играть. Егор затаился. Обнаглев, пес наскочил на бампер машины передними лапами и, победоносно возвысившись, огласил двор раскатами заливистого лая, переходящего в надрывное хрюканье.

— Да что ты в самом деле! — не выдержала хозяйка. — Фу! Фу, я тебе сказала! Фу, Крошка!

Она презрела дождь и решительными шагами направилась к машине. Руки Каменева дрогнули, он не понял, как завел мотор, как надавил на педаль газа и вылетел из двора.

* * *

Очень быстро он очутился на проспекте Мира. Желтые фонари разгоняли ночную непогодь, разливая теплый свет по тротуарам и весело играя радужными бликами на крышах и капотах проезжающих автомобилей. Машин было мало, прохожие вообще не встречались, город уже засыпал под размеренный стук падающих с неба капель. Егор ехал медленно, старался не нарушать ни одного правила, чтобы, не дай бог, его не остановил нечаянно встрепенувшийся от дремы гаишник. Мотор «Ауди» слегка фыркал по понятной только ему одному причине. Это обстоятельство злило Каменева. Мало того, что он понятия не имел, куда ехать и зачем, так и с мотором того и гляди приключится какая-то дрянь! Он мельком взглянул на сидящую рядом Леру, и тут нервы его окончательно вышли из-под контроля. Его снова затрясло, живот свело в области желудка, в ушах зашумело, глухо и назойливо, а перед глазами замелькали белые точки, грозя превратить освещенный проспект в мутное видение. Он резко мотнул головой, но не смог привести себя в норму. Лера мирно покоилась на соседнем сиденье. По ее бледному лбу, по мокрым волосам цвета спелой пшеницы пробегали желтые волны фонарного света. На мгновение ему показалось, что она дышит. Он отвернулся и упрямо уставился на дорогу. Очнулся, только когда впереди уже темнел горизонт. Москва заканчивалась, уходя Ярославским шоссе к далекому Северу. Казалось, что там, в черной дали, дорога просто обрывается, упершись в двери Ада. Зачем он туда едет? Зачем он вообще куда-то едет? Последний светофор у выездного поста ГАИ мигнул ему зеленым глазом и переключился на красный. Каменев послушно затормозил. Мотор тут же заглох. «Вот! — подумал он. — Только это мне сейчас и нужно!» Он повернул ключ в замке зажигания, но ничего не произошло. Мотор заснул, и, видимо, надолго. Начиная злиться, Егор вцепился в головку ключа онемевшими пальцами, вращая его из стороны в сторону. Но машина упрямо безмолвствовала. «Надо успокоиться!» Он прижал ладони к лицу и закрыл глаза, чувствуя, как собственное сердце колотится о ребра с неистовой силой. Каменев глубоко вздохнул, медленно повернул ключ — тот же немой результат. В сердцах он саданул ладонями по рулю и выругался: «Чертова колымага!» В этот момент светофор переключился на зеленый. Егор даже не пытался осознать свое положение. Что тут осознавать! В салоне его находилась мертвая девушка, а он застрял у поста ГАИ! Тут, как говорится, вопросы излишни. Помощи он попросить не может, в моторе машины, к сожалению, он тоже ничего не понимает. Справа его осторожно объехал синий «жигуль». Шофер в машине, показавшийся ему на удивление знакомым, даже не глянул в его сторону, надавил на газ и быстро умчался. А он остался стоять под ненавистным светофором. «Что могло произойти с мотором?» — попытался поразмыслить Каменев, хотя знал: что бы там ни произошло, он все равно не узнает. В отличие от остальных мужчин, он даже в детстве не проявлял тяги к механизмам. Когда все его одноклассники и дворовые приятели занялись ремонтом мопедов, он предпочел углубиться в книги и разучивать бальные танцы. Кто бы мог подумать, что не пройдет и двух десятков лет, как он будет клясть себя за такую неосмотрительность. Какой прок от его познаний в литературе и истории искусств теперь, под отвратительным ночным дождем. «Если я выпутаюсь из этой проклятой передряги, обязательно стану самым лучшим механиком!» — пообещал он и снова крутанул ключ в замке зажигания. Не подействовало. «Ладно, — устало согласился Егор, — изучу все, что можно по этому вопросу, стану узнавать марки машин по запаху из выхлопной трубы!» Он снова сделал попытку пробудить к жизни свой автомобиль. Видимо, тот не поверил. Мотор упрямо не заводился. «К чертям собачьим!» — выругался Егор и зло уставился прямо перед собой. Вместо мокрого стекла он видел свои воспоминания. Картинки мелькали перед глазами, улетая в ночь, смешиваясь с дождем. «Я все еще люблю тебя…» — звучал голос Леры. Он видел ее улыбающуюся, грустную, сердитую. Ее глаза: то светло-зеленые, то светящиеся, бездонные, то непроницаемые, холодные. Ее мягкие ямочки на щеках. Неожиданно, словно посланные свыше, в памяти всплыли слова, сказанные ею совсем недавно: «Я должна знать, что ты выполнишь все, о чем я тебя прошу. Я должна знать: что бы ни произошло, ты притащишь Бодрова, Семина и Климова в гостиницу «Украина», в номер 412 к семи утра! Обещай мне, иначе я сойду с ума». Егор вздрогнул. Как он мог забыть о ее последней просьбе! Если это было так важно для нее, как он мог забыть! Какое он имел право расслабляться, ведь она предупреждала, «что бы ни случилось»! Он должен это сделать, он должен доставить трех означенных мужиков на встречу с Игнатовым. Потом он подумает, что делать с телом Леры, потом он умрет от горя, потом… А что сейчас? Он посмотрел на Леру. Девушка неподвижно сидела в соседнем кресле. Ее бледное лицо, окутанное желтым облаком фонарного света, казалось загорелым, пушистые ресницы бросали длинные игольчатые тени на персиковые щеки. Егор вздохнул и осторожно отворил дверь машины. Капли дождя полоснули его холодом по лицу. «Была не была. — Отчаявшись, он открыл капот и вышел на улицу. — Возможно, поможет метод тыка?» Он поднял крышку капота и тупо уставился на внутренности своего железного коня. Увиденное моментально привело его в отчаяние. Он аккуратно взял пальцами один из проводков, легонько дернул его и, поняв, что тот прикреплен туда, куда нужно, и отрывать его не стоит, отпустил. Тут краем глаза он заметил, что дверь в низком здании поста ГАИ отворилась, из него показалась фигура в форменном плаще и направилась прямо в его сторону. Каменев затрясся, пытаясь сообразить, стоит ли ему бежать, и если да, то куда. Если представитель власти обнаружит в салоне машины Леру, то Егор не сможет выполнить ее последнюю просьбу. Трудно же сводить людей, сидя в КПЗ. Он приказал себе успокоиться. К его великому удивлению, мозги моментально прояснились. Гаишник был уже в пятидесяти шагах от «Ауди». У него оставалось совсем немного времени. Егор быстро снял с себя намокший пиджак, вытер руки о его подкладку и стремительно юркнув в салон, укутал им Леру. Он вытащил платок из кармана, махнув им по мокрому крылу машины, он вытер кровь с ее лица и расположил ее тело на сиденье так, чтобы оно приняло естественную позу. Конечно, если гаишник вздумает лезть в салон и стаскивать с незнакомой девушки пиджак, которым она укрыта, то Егору уже ничего не поможет. А с улицы Лера выглядела вполне живой и вряд ли могла вызвать какие-нибудь подозрения. Он закрыл дверь с ее стороны и выжидательно взглянул на приближающегося гаишника.