Книга День рождения мертвецов - Стюарт Макбрайд

Пластиковый стакан с колой вылетел из руки и, перевернувшись в воздухе, взорвался на мраморном полу.

— Пошел отсюда, дедуля, да и место это полное дерьмо…

Меган побежала, и Сабир неуклюже похромал вслед за ней, встал на эскалатор и съехал на первый этаж. Доктор Макдональд бежала вслед за ним, не отрывая глаз от экрана, где картинка перепрыгнула на изображение с другой камеры.

— Мне еще есть что посмотреть и где себя показать…

Я схватил сумки и пошел за ними.

На экране Меган, снятая с дальнего расстояния, бежала и смеялась. Пронеслась мимо толстой женщины, с трудом ставившей на двигающийся вниз эскалатор коляску с ребенком.

— Пошла прочь, старая кошелка! На хрен. И твое вопящее отродье тоже на хрен. Это дерьмо не для меня — я стану знаменитой.

Мы спустились на первый этаж, Сабир снова нажал на паузу, и мы оказались в том самом месте, где Меган соскочила с эскалатора. Новая камера, с другого угла. Вот она бежит к выходу, и конский хвост развевается за ней, как знамя. Оббежала еще один квадратный вазон с растениями. И — бам! — врезалась в какого-то старика, его покупки разлетелись в разные стороны. Что-то вроде бутылки вина взорвалось на полу в черно-белом варианте.

— И ты тоже пошел на хрен.

Сделав пируэт, она выскочила из входных дверей торгового центра, на лице широкая животная ухмылка.

— И вы все пошли на хрен!

Сгорбленный старик со шваброй и ведром в удивлении остановился и уставился на доктора Макдональд, крутившуюся на одном месте и показывавшую торговому центру оба средних пальца.

— Я буду очень необычной!

— Еще немного хрустящих водорослей? — Я протянул пластиковый контейнер, и доктор Макдональд вывалила себе на тарелку приличную порцию хрустящих зеленых полосок.

Внутри дом на Флетчер-роуд был просто громадный. В столовой вполне могла разместиться футбольная команда, поэтому мы устроились в гостиной, разложив пакеты с китайской едой из «Синего Вока» на Кип-стрит на большом деревянном кофейном столе. В камине трещал настоящий огонь, отбрасывая на потолок мерцающие тени.

Доктор Макдональд сидела, скрестив ноги, на полу и отправляла в рот палочками громадные порции жареного риса. Говорила с набитым ртом:

— Вы точно не хотите сюда спуститься? Так будет гораздо аутентичней.

— В моем возрасте? Я потом распрямиться не смогу.

Говядина с чили была хороша — хрустящая и острая.

Доктор Макдональд на мгновение уставилась в свой рис.

— Это не ваша вина.

— Что?

— Ну, в смысле, она очень счастлива, что вы — ее отец. — Все еще не поднимая глаз.

Я положил вилку на стол:

— Доктор Мак…

— Мой отец ушел, когда мне было четырнадцать месяцев. — Глубокий вздох. — Я бы убила, чтобы иметь такого отца, как вы.

Я невольно улыбнулся:

— Даже несмотря на мою «непреодолимую жестокость»?

— У моей матери была целая куча любовников с тех нор, как он ушел, большинства из них я не помню, но последние двое были просто ужасны. Один сломал ей руки и нос. Другой уложил в больницу на две недели. — Доктор Макдональд взяла банку с «Айрн-Брю» и провела пальцами по сине-оранжевому металлу. — Все изменилось после этого. Ей нужен был кто-то, чтобы защищать ее, а моего отца рядом не было. Ладно, не важно. — Темно-каштановые завитки упали ей на глаза.

— Да, мой папаша тоже был еще тот засранец — Я отправил в рот кусочек говядины. — Клянусь, мне очень не хотелось походить на него. Я хотел быть хорошим отцом для Кети и Ребекки…

Да, и это отлично сработало, ничего не скажешь.

И говядина внезапно перестала быть такой вкусной.

Я поставил тарелку на стол, взял куртку и достал из кармана большой бумажный пакет. Положил его перед доктором Макдональд на кофейный столик.

Она сунула в рот очередную порцию риса:

— Еще креветочные крекеры?

— Откройте.

Пожала плечами. Заглянула внутрь и вытащила плюшевую птичку:

— Это?

— Для вас.

— Правда? Он очаровательный! — Счастливая улыбка. Сжала его в руках. — Я назову его… Уилберфорс, правда, он похож на Уилберфорса, как вы считаете? А мне кажется, что он очень похож на Уилберфорса.[89]Спасибо. — Сунула тупика[90]в просвет между скрещенными ногами, улыбнувшись его оранжево-черному клюву. — Хочешь немного рису, Уилберфорс?

О’кей, вообще-то это был подарок для Кети, но после сегодняшнего она его не заслужила, черт возьми. К тому же, приятно было видеть доктора Макдональд такой счастливой — она улыбалась и пыталась понарошку накормить Уилберфорса жареным рисом, как будто ей было шесть лет.

Я еще раз набил рот острой говядиной — вкус был уже не так уж и плох.

— Ну так что — Стивен Уоллес?

— Какой была Кети ребенком?

— Кети? Счастливой, очень красивой и радостной. Каждый вечер мы, выключив свет, сидели в ее комнате и читали братьев Гримм. Диснеевские версии она ненавидела — говорила, что оттуда выбросили самые хорошие куски. Другие дети рисовали человечков из палочек и кружочков, а она рисовала отрубленные головы. — Губы опять раздвинула улыбка. — Я называл ее «Папочкин Монстрик». Очень была непохожа на свою сестру, даже если бы очень попыталась.

— Она на самом деле очень сожалеет о сегодняшнем. Ей было очень… непросто с тех пор, как убежала Ребекка.

— Как-то раз мы пошли на пляж. Мишель была прекрасна. Мы сидели в дюнах, ели сосиски и сэндвичи с яйцом. Ребекка сидела, уткнувшись в книгу, а у Кети были воздушный змей с черепом и костями и повязка на глазу. Она носилась туда-сюда по пляжу и издавала пиратские вопли: «Свистать всех наверх!» и «Сто тысяч чертей!» И смеялась.

— Кети думает, что это она виновата в том, что Ребекка сбежала: накануне вечером они здорово повздорили. И если бы Ребекка не убежала, вы бы не развелись с Мишель — так что, как думает Кети, в этом тоже есть ее вина. — Рука доктора Макдональд на моем колене была очень теплой. — Она не хотела подводить вас.

— Это была не ее вина. Да и вообще ничья. — Я посмотрел на маленькие мясные завитки на своей тарелке. — Иногда дерьмовые вещи случаются сами по себе.

— И целая куча минеральной воды в холодильнике.