Книга Оружие Леса - Андрей Левицкий

– Травник! – позвал я. – Эй, снаружи, убрать ствол! Ствол убрать, сказал!

Просунувшийся в проем «Вепрь» исчез. Под стеной зашевелились, донесся знакомый голос:

– Охотник? А ведь я знал, что ты придешь.

Я ткнул Нору лицом в стену, упер стволы ей в затылок, отступил на шаг, чтобы видеть и ее, и ведущую в коридор дверь. Пленник оказался у меня за спиной. Не оглядываясь, я спросил:

– Скован?

– Прикован к стене. Две цепи, руки и шея. Ключ один, у нее.

– Где ключ? – обратился я к Норе.

– В сумке.

– В какой… а! – свободной рукой я потянулся к кожаному мешочку, висящему на ее ремне. Рванул шнурок, стягивающий горловину, запустил внутрь пальцы, нащупал металл. Сунул ключ в зубы, а цыганку схватил за шиворот и стал пятиться, не убирая стволов с ее затылка.

– Нора? – позвали из коридора, когда мы были уже возле Травника.

– Стойте, где стоите! – велела она.

Я заставил ее присесть на корточки и сам тоже присел. Травник повернулся, звякая цепями, которые были прикреплены к скобе, и тогда я прицельно плюнул ключом в его вывернутые за спину ладони. Выпрямился, снова поставив Нору на ноги. Травник застучал металлом, заскрипел. Раздался скрежет, и он тоже выпрямился. Спросил деловито:

– Сколько их за дверью?

– Весь Норавейник, – процедил я, толкая цыганку обратно к двери.

– Умеешь ты подкрасться незаметно, охотник.

– Это был сарказм, да? Я так и понял.

Он обошел нас, шагнул в первую комнату и открыл ящик стола. Попадающий сюда из коридора свет был совсем тусклый, и Травника я видел как дымного бледно-зеленого призрака. Он повернулся – в руке чернела буква «г» со сглаженными очертаниями – и спросил:

– Нора, где сверток, который был у меня?

– Джа по кар, кханудо джюклы.

– Тогда я сам найду, – он снова начал копаться в столе, спросив напоследок: – Что дальше, Стас?

– Дальше вас разорвут на куски, – сказала Нора.

– Но только после того, как на куски разлетится твоя голова, – уточнил я. – Где у тебя тут оружие?

– Здесь нет оружия.

– Вай, врешь, красавица.

Травник выше поднял руку, и я разглядел, что он держит револьвер. Надо же, давно не видел такой машинки, разве что… разве что на рисунке в его схроне. Уж не этот ли револьвер там нарисован? Если он был у Травника с собой и цыгане его отобрали…

– Твоя пушка? – спросил я.

– Моя. Но в нем только три патрона. Хотя это такие патроны… Долго объяснять.

– Нора, где запасные к твоему двустволу?

– Ты думаешь, я тебе скажу?

– Не скажешь? – Я стукнул ее стволами по затылку. Голова цыганки дернулась, она переступила с ноги на ногу, тихо выругалась по-цыгански, потом сказала:

– Ну и что? Собрался вырубить меня и тащить на руках?

– Где патроны?

– Ищи, – пожала она плечами.

Чертова баба! Хотя выдержки не занимать – не всякий мужик смог бы так вести себя в этой ситуации.

– Травник, обыщи стол.

– Я и так его обыскиваю. Не суетись, Стас.

– Не суетись?! Твою мать, там батальон бешеных цыган за дверью! Быстрее шевелись!

Он громче застучал ящиками, зашуршал и заскрипел. Радостно что-то пробубнив, сунул в карман небольшой сверток, который нашел в нижнем ящике. Принялся выдвигать остальные. Я оттолкнул Нору в сторону от стола, поставил так, чтобы она находилась точно между мной и раскрытой дверью. Из коридора донеслись шаги, затем новый голос произнес:

– Нора, как ты?

Судя по тембру, говорил кто-то в возрасте, хотя не совсем еще старик.

– Маркус, я в порядке, – сказала она.

– Только нос разбит и ссадина на виске, – громко добавил я и произнес тише: – Кто это подтянулся?

– Маркус. Он мой… управитель, – пояснила Нора нехотя.

Травник шагнул ко мне, подняв руку, на ладони лежала небольшая коробочка.

– Патроны от двустволки там, – сказал он. – Их десять, кажется. Могу посчитать точнее.

– Не надо. Приставь свой револьвер ей к шее под затылком.

Он так и сделал. Я продолжал инструктировать:

– Близко не подходи, держи ствол в вытянутой руке. Вдавливай сильнее, чтобы если она резко присядет или отпрянет, ствол дернулся за ней. И не бойся стрелять.

– Я не боюсь, – спокойно сказал он. – Нора, ты предала меня, и я испытываю к тебе смешанные чувства: презрение, злость и агрессию.

Он всегда был таким. Озвучивал свои эмоции – будто не испытывал их на самом деле, а лишь проговаривал вслух, показывая другим, что испытывает. Я давно уже решил, что Травник экспериментирует с самим собой, пробует часть своих аномальных зелий и микстур, отчего мозги у него в черепе перевернулись вверх тормашками. Но все же психом он не был – только реагировал не совсем так, как обычные люди.

Отступив от Норы, я зарядил в огнестрел второй патрон, остальные сунул в карман. Заодно раскатал штанины, а то как мальчишка. За раскрытой дверью перемещались тени, доносились шепот и шарканье. Когда, снова приставив оружие к голове цыганки, я занял место Травника, он отступил в сторону и спросил:

– У тебя есть план отхода?

– Ну, Лес тебе в душу, какой тут может быть план? Отходим – и все тут, – я сказал это потому, что нас слышала Нора, на самом-то деле план был, хотя строился он из расчета, что, позарившись на деньги, цыгане выпустят нас с Травником из Норавейника. – Эй, там! Мы выходим! Але, в коридоре, как слышно?

– Слышим тебя хорошо, – откликнулся после паузы Маркус.

– Сейчас ты старший?

Помолчав, он ответил:

– Будем считать так.

Ага, рассудительный, вдумчивый мужик, привыкший семь раз отмерять прежде, чем один раз резать. По крайней мере, так чудится по интонациям. Ладно, если он и вправду такой – хорошо, не будет зазря рисковать головой хозяйки. Я сказал:

– Очистите место перед дверью, сейчас мы выйдем в коридор. Потом двигаемся к выходу, я веду Нору перед собой, оружие приставлено к ее голове. Чуть что – стреляю. Травник идет сзади, спиной к нам, пятится. У Травника тоже ствол, если кто пытается приблизиться к нам – стреляет он. Вопросы? Пожелания, предложения, претензии?

– У него не ствол, а детская перделка! – зло каркнули за дверью. Кажется, Шакал.

Травник промолчал. В коридоре раздался рассерженный шепот Маркуса, ответное шипение Шакала, другие голоса…

– Скажи им, чтобы слушались, – тихо проговорил я Норе на ухо. – Чем быстрее это все закончится, тем лучше для всех.