Книга Охота на скунса - Валерий Воскобойников

— Ой, мама! — Петр начал сердиться. Вот так с этими взрослыми — вроде разговариваешь с ними нормально, а они как выдадут такую фишку, сразу видно — что ничегошеньки-то они не поняли.

— Хотя вот у меня тоже когда-то был друг по переписке, — вспомнила Ольга. — Он в другом городе жил и попросил меня прислать фотографию, так я ему нашу Римму Мальцеву послала, она у нас считалась первой красавицей.

— Да она и сейчас красавица.

— Ну вот именно. И я все боялась, а вдруг он приедет в Ленинград и начнет меня разыскивать, что же тогда будет! Это я к тому, что роман мой в письмах ничем не кончился.

— А чем он должен был кончиться? — спросил Петр.

— Не знаю, — пожала плечами Ольга. — Встретились бы, может быть, понравились друг другу… Он, судя по письмам, мальчик был неплохой и очень неглупый. Но эта дурацкая фотография все решила.

— Ну и слава Богу, а то был бы я сейчас не Певцов, а какой-нибудь Хабибуллин, — фыркнул Петр и добавил: — Вот поэтому-то я никакой фотографии и не посылаю.

— Но подумай, ведь у тебя когда-нибудь появится и настоящая девушка — или так и будешь сидеть в своем виртуальном мире до седин?

— Ну… — заколебался Петр, — почему до седин?.. И почему другая девушка? Я таких, как Диана, не встречал. Что-то мне не кажется, что я скоро смогу встретить эту самую «настоящую».

— Еще чаю? — спросил Савва.

— Да, пожалуйста.

Наливая чай, Савва случайно дотронулся до ладони Петра. Прикосновение показалось даже болезненным, но в следующий миг Петр уже забыл о нем.

— Вот и получается, что до седин, — продолжала Ольга. — Другой такой нет, а эта пусть остается виртуальной. Поздравляю, будущий старый холостяк!

Петр задумался. А может быть, действительно стоило с ней встретиться, по телефону хотя бы поговорить. Ведь достаточно услышать голос человека, его интонации, смех, и ты уже о нем знаешь очень многое. Поговорить сначала по телефону, а там уже видно будет. Но для этого у нее все-таки первым делом должен заработать компьютер. Откуда же он иначе узнает номер ее телефона?

Разумеется, сейчас, когда компьютер у Дианы был по-прежнему сломан, принять такое решение было несложно. Но если бы Петру нужно было снять трубку и разговаривать прямо сейчас, он, скорее всего, отложил бы знакомство на завтра.

— Да, наверное, я так и поступлю, — сказал он вслух. — И все-таки как-то не по себе, а вдруг… — Он снова замолчал.

— Долой сомнения! — раздался прямо над его головой громкий голос. — Колебания и долгие раздумья бессмысленны! Если бы мы сегодня заколебались хоть на минуту, быть нам в плену у бурых гномов!

Петр вздрогнул и оглянулся: над ним размахивал руками невесть откуда взявшийся Паша-Торин. Оказывается, никто, кроме Саввы и Пунечки, не услышал, как открывается входная дверь и бряцают снимаемые рыцарские доспехи.

— Ты-то что во всем этом понимаешь? — рассердился на брата Петр. — Речь идет совершенно о другом.

— Любой вопрос лучше всего решает меч! — возвестил Торин.

— Речь идет о девушке. Или, по-твоему, ее тоже надо лупить мечом вдоль хребта, как твоих бурых гномов?

— Если она на стороне зла — то да! — ответил Торин.

— Вот ведь какой человек, — возмутился Петр. — Ты считаешь, что весь мир делится на черное и белое: одни — гномы, другие — хоббиты; первых надо поголовно вырезать, а вторым — все блага жизни. Или кого там надо резать, бурых гномов?

— Да ничего я ни считаю такого, — пожал плечами Паша. — Все нужны. Без бурых гномов, троллея и гоблинов будет скучно — биться будет не с кем. А все должно находиться в равновесии, вот если оно нарушится — это действительно зло. Вот как я считаю. Гармония мира — вот что превыше всего.

Все изумленно слушали тираду Торина. Петр удивился больше всех, он никак не ожидал от младшего брата разумных высказываний, считая, что того вообще ничего не интересует, кроме троллей да гоблинов.

— Павлуша, суп будешь? — спросила Ольга.

— Все буду, — ответил оголодавший гном-победитель.

— Тяжелый возраст, — сказала Ольга, когда сыновья разошлись по своим комнатам. — Я вот себя вспоминаю в подростковом возрасте и позже, как мне было тяжело. Говорят: «юность — прекрасная пора». Не знаю, наверное, так пожилым людям кажется, они уже все забыли, но мне с пятнадцати до примерно двадцати очень трудно было. Какая-то неуверенность в себе, комплексы всевозможные, И теперь я вижу: у ребят то же самое. И мне с ними трудно — не знаю, как с ними разговаривать. Мне иногда кажется, что я чувствую себя как канатоходец: и заботу проявлять надо, но и в душу не лезть, а чуть в сторону отклонилась — летишь в пропасть.

— Ас другой стороны, с ними легче в каком-то отношении, — заметил Савва. — Потом человек коснеет, и чтобы исправить его или даже чуть-чуть подправить, приходится прилагать очень много сил. С детьми или подростками куда легче. Они сами очень восприимчивы, нужно только знать, куда их подтолкнуть и, главное, как, а дальше они уже сами пойдут. Удивительно, насколько многие родители не верят в собственных детей, им кажется, что стоит отпустить от себя обожаемое чадо, как оно тут же наделает невероятных глупостей, а то, что у него тоже есть голова на плечах, им и в голову не приходит. А потом плачут, что общего языка с детьми нет, что те их не понимают. Поразительное неверие в человеческую природу.

— Так ведь страшно же их отпускать! — воскликнула Ольга.

— Тем не менее это необходимо. И то, что ребенок — другой человек, нужно понимать сразу.

— Что же, в младенчестве их на улицу выкидывать и пускай сами по себе живут?

— Выкидывать никого не надо, конечно, но и заменять мысли ребенка своими собственными тоже не стоит.

— Заменишь их, когда об этих мыслях уже понятия никакого не имеешь. А как вы думаете, Савва Тимофеевич, это нормально, ну вот то, что у Петруши с этой… Дианой?

— Обычная хорошая девушка, даже очень хорошая.

— А вы откуда знаете?

— Случайно, — виновато пожал плечами Савва. — Но поверьте, у Петра прекрасная интуиция. А как говорил еще Эммануил Кант, знание состоит из мысли и интуиции. Так что даже великие считали, что без интуиции нет истинного знания, оно не может быть построено только на чистом разуме. А у Петра с этим в порядке, он у вас далеко пойдет.

— Это вы меня утешаете, — улыбнулась Ольга.

— Ничуть, — сказал Савва. — Я уже говорил и снова повторю, Ольга Васильевна, у вас совершенно замечательные дети.

Петербургские папуасы

В Петербурге и в наши дни живут семьи, носящие знаменитые фамилии. Толстые, например, или Семеновы-Тяньшанские, Миклухо-Маклаи. Большинство из них — это люди весьма уважаемые в городе, и не только потому, что они являются прямыми потомками своих великих предков. Однако, как известно, у Миклухо-Маклая прямые потомки всегда жили в Австралии. Там он когда-то женился на юной красавице и продлил нить своего рода. Однако петербургские родственники были и у него. Им в наследство и остался знаменитый папуас с луком. Всего таких папуасов из Новой Гвинеи Миклухо-Маклай вывез трех. Недоброжелатели распускали слухи, что одичавший ученый заманил их перед отплытием живьем на корабль, а уж там содрал с них шкуру и сделал чучела. На самом деле все было, конечно, иначе. По древнему, теперь уже ушедшему в прошлое обычаю, папуасы сами сдирали кожу со своих пленных врагов и, употребив мясо в пищу, внешнюю телесную оболочку набивали высушенной трухой, закрепляли в руках лук с натянутой стрелой и устанавливали на границе селения. Теперь эти плененные, а потом переваренные в желудках враги становились опасной и темной силой — вражеские сородичи боялись их намного больше, чем живых воинов.