Книга Убитая пирамида - Кристиан Жак

– Можно вас побеспокоить? – спросил Пазаир.

– Я как раз закончила работу.

Лицо Нефрет осунулось.

– Вы слишком много работаете.

– Это всего лишь небольшая усталость. Что-нибудь слышно о Небамоне?

– Нет, он не проявлялся.

– Просто затишье.

– Боюсь, что да.

– Как ваше расследование?

– Продвигается вперед огромными шагами, хотя я и был отстранен от должности старшим судьей царского портика.

– Расскажите.

Он поведал ей о своих невзгодах, пока она мыла руки.

– Вы окружены друзьями. Наш учитель Беранир, Сути, Бел-Тран… Вам сильно повезло.

– А вам, наверное, одиноко?

– Жители селения облегчают мою работу, но мне не с кем посоветоваться. Иногда это тяжело.

Они уселись на циновку лицом к пальмовой роще.

– Вы, кажется, взволнованы?

– Я только что нашел главного свидетеля. Вы первая, кому я об этом говорю.

Нефрет не отвела глаз. В ее взгляде он прочитал внимание, а может быть, даже тепло.

– Вам ведь могут помешать двигаться дальше?

– Неважно. Я верю в правосудие так же, как вы – в медицину.

Их плечи соприкоснулись. Пазаир замер и затаил дыхание. Словно не заметив случайного касания, Нефрет не отстранилась.

– Вы готовы пожертвовать жизнью ради истины?

– Если потребуется – без колебаний.

– А обо мне вы все еще думаете?

– Постоянно.

Его ладонь коснулась руки Нефрет и тихо, едва ощутимо легла на нее.

– Когда я устаю, я думаю о вас. Что бы ни случилось, вы кажетесь несгибаемым и неуклонно идете вперед по избранному пути.

– Это только видимость, меня часто одолевают сомнения. Сути винит меня в наивности. Для него главное – приключения. Как только возникает угроза погрязнуть в рутинных привычках, он готов на любое безумство.

– А вы тоже боитесь привычек?

– Они мне только помогают.

– Вы верите, что чувство может длиться долгие годы?

– Всю жизнь, если это не просто чувство, если ты вкладываешь в это все свое существо, если уверен, что знаешь, что такое блаженство, если душа твоя причастна свету восходов и закатов. Любовь, способная угаснуть, – это только сиюминутная победа, завоевание.

Она склонила голову ему на плечо, ее волосы нежно коснулись его щеки.

– Вы обладаете странной силой, Пазаир.

Это был всего лишь сон, мимолетный, словно светлячок в фиванской ночи, но он озарил его жизнь.

* * *

Ночь он провел без сна в пальмовой роще, лежа на спине и уставившись на звезды. Он старался удержать ощущение того мига, когда Нефрет расслабилась, прежде чем отправить его восвояси и закрыть за ним дверь. Значило ли это, что она испытывает к нему какую-то нежность, или же сказалась обычная усталость? При мысли, что она принимает его присутствие и его любовь, пусть даже не разделяя его страсти, он ощущал себя легким, как весеннее облачко, и могучим, как начинающийся разлив.

В нескольких шагах грыз финики и сплевывал косточки павиан.

– Ты – здесь?! Но…

У него за спиной послышался голос Кема.

– Я решил позаботиться о вашей безопасности.

– К реке, быстро!

Занимался рассвет.

На берегу собралась толпа.

– Расступитесь, – приказал Пазаир.

Какой-то рыбак выловил тело перевозчика ниже по течению.

– Может, он не умел плавать.

– Наверное, поскользнулся.

Не обращая внимания на комментарии, судья осмотрел тело.

– Это убийство, – заявил он. – На шее следы от шнура, на правом виске след от сильного удара кулаком. Он был задушен и оглушен, прежде чем утонул.

35

Осел, нагруженный папирусом, кисточками и табличками, вел Пазаира по пригородам Мемфиса. Если бы Северный Ветер заплутал, Сути помог бы найти дорогу, но животное оправдывало свою репутацию. Кем и павиан замыкали процессию, направлявшуюся в казарму, где орудовал Чечи. Рано утром химик работал во дворце, так что путь был свободен.

Пазаир был вне себя от гнева. Когда тело перевозчика перенесли в ближайшее управление стражи, местный самодур составил заведомо ложное донесение. Он никак не мог допустить мысли об убийстве на вверенном ему участке из страха быть пониженным в должности. Вместо того чтобы подтвердить выводы судьи, он счел нужным заключить, что перевозчик просто утонул. По его мнению, следы на шее и на виске появились случайно и не имели отношения к делу. Пазаир обстоятельно изложил свое особое мнение.

Перед возвращением на север он видел Нефрет всего несколько минут. С самого утра к ней потянулось множество пациентов. Пришлось довольствоваться парой ничего не значащих фраз и взглядом, в котором он уловил поддержку и понимание.

Сути был в восторге. Наконец-то его друг перешел к решительным действиям.

В казарме, расположенной очень далеко от основных пунктов размещения войск в Мемфисе, не наблюдалось ни малейшего оживления. Не было видно ни тренирующихся солдат, ни лошадей.

Сути, как человек военный, первым делом стал искать дежурного, призванного охранять вход. Но путь к весьма ветхому сооружению был открыт. Только два старика беседовали, сидя на краю каменного колодца.

– Скажите, уважаемые, что за отряд здесь размещен?

Тот, что постарше, фыркнул.

– Отряд ветеранов и калек, сынок! Нас поместили сюда, прежде чем отправить на пенсию. Прощайте, азиатские пути-дороги, наступательные марши да скудные рационы. Скоро нас ждут сады, служанки, парное молоко, свежие овощи.

– А где ваш старший?

– В бараке вон там, за колодцем.

Судья предстал перед усталым офицером.

– Посетители у нас редкость.

– Я судья Пазаир, и мне необходимо обыскать ваш склад.

– Что еще за склад?

– Некто по имени Чечи проводит исследования в вашей казарме.

– Чечи? Понятия о нем не имею.

Пазаир описал химика.

– А-а, этот! Приходит после полудня и проводит здесь ночь, верно. Приказ сверху. Я подчиняюсь.

– Откройте мне помещение.

– Да у меня и ключа нет.

– Тогда проводите нас.