Книга Рус. Защитник и Освободитель - Вадим Крабов

— Но Гея… — прохрипел Рус через непонятное давление, понимая, что может от него избавиться, но не делая этого. Скромничал.

— Местные Боги, не все, «родились» здесь. Но те же Гидрос и Гелион уже имеют не по одному миру, а моя Сила, согласись, подревней самой Геи будет. Как и Силы Эребуса, Эоса… Всех перечислять не стану, мы не на лекции. Время, брат мой, — Бог, акцентировав ироничное обращение «брат», «успокоился» и давление пропало, — понятие относительное. То, что ты в школе проходил, можешь засунуть куда подальше, а в случае с твоей «вселенной» все так просто, что проще не бывает. Вспомни… — и посмотрел Русу в глаза.

«Да я же всегда это знал! — подосадовал он в ответ на мгновенно всплывшие знания, — просто не хотел вспомнить…»

«Дурак, ты был настоящим Богом, — услышал он в голове язвительное замечание Эледриаса, — ты сам ограничивал себя, спрятался за игру. Тебя признал целый мир. Пусть только одной своей вырванной частью. Она жаждала Хозяев, которые бросили её, и нашла тебя. А ты! Я и пришел к тебе за тем, чтобы понять…», — и в это время Рус отвел взгляд. Голос в голове затих.

— Знаешь, — его «брат» продолжил как ни в чем не бывало, подкидывая рукой невесть откуда взявшееся яблоко. Говорил уже вслух и по-прежнему по-русски, — я в это же время нахожусь во всех пятнах, встречаюсь с верящими в меня. Раздаю им свитки «Законов». Кроме самого Кальвариона, — сказал и с хрустом откусил сочный плод. Густой сок вяло потек по подбородку. Бог, с наслаждением жуя, вытер его травяным рукавом, который впитал его вроде как тоже с наслаждением.

— Почему? — автоматически спросил Рус, наблюдая за яблоком, соком, травой и обдумывая поразившие его слова. Одно дело — «псевдо», над чем всегда иронизировал, совсем другое — «настоящий»… Эледриас сказал правду, он это прекрасно понял.

— В том городе из моих верующих только одна Грация, она же единственная посвященная. Ты не переживай, — Бог продолжал вкусно есть яблоко. Ел так смачно, что Рус невольно сглотнул слюну. На «не переживай» — не обратил внимания, — явлюсь, когда придет время.

— У меня пять миров, кроме этого, — продолжил, «испарив» огрызок и тщательно вытерев рот, — в них семь Разумных рас почитают меня, но с людьми так плотно столкнулся впервые. Хотя они есть везде, где позволяют подходящие условия, но я как-то обходился без их веры.

— А интересное вы племя! — лукаво воскликнул Бог, — Есть в вашей душе что-то настоящее. Настолько противоречивое, что… взять хотя бы тебя. Нет, ты — не показатель.

— Это почему же? — возмутился Рус и заткнулся, сам поняв сказанную глупость. Эледриас неожиданно деликатно не обратил внимания на его реплику.

— Грация. Такая буря чувств! Рвется, мечется туда-сюда и… счастлива! Совсем не глупым счастьем, хоть и выглядит глупышкой. Она по-своему мудра. Знаешь, что она тебя до сих пор любит?

— Догадываюсь, — пробурчал Рус, — но и Андрея тоже! Его гораздо больше. И я рад за неё, черт побери! — закончил фразу уже уверенным тоном.

Огорошил его бог поначалу. Но обдумав и разложив всё по полчкам, пришел к выводу в собственном стиле: «Да пошло оно всё! Правильно я поступал, хорошо, что в пятно не шел — скрутило бы. Спасибо, «брат», — мысленно передразнил Эледриаса, — успокоил. А то я, можно подумать, сомневался…».

— А разве у тех же эльфов такого не бывает?

— Не бывает, — заверил его Бог, — есть у меня один клан «снежных». Эльфы самая древняя раса и разделились на множество… подвидов, — подыскал в русском подходящее определение, далеко не точное, — так у них страсть — так страсть, на всю длинную жизнь. Злодей — значит злодей, праведник — так праведник. Они не мечутся. Выбрали жизненный путь и идут по нему методично и неторопливо. Их Воля сильнее людской… но только потому, что не распыляется.

— Потому они и угасают, уступают свое место другим, — закончил за него Рус.

— Возможно, — согласился собеседник, — а люди везде; где медленно, где быстрее, но вытесняют остальных. Если между собой договариваются. В общем, я совсем не против, что мне достались тысячи почитателей — людей.

— Сколько? — заинтересовался бывший раб.

— Около сотни тысяч во всех шести пятнах. Назвать по именам? — усмехнулся Бог, видя изумление на лице Руса, — Много рабов в ойкумене, и многих ты отправил в пятна, — благодарностью, разумеется, и не пахло.

— Ух ты! Это гораздо больше, чем я ожидал! — обрадовался «борец за свободу» и продолжил на волне этой радости, — Вот ты всё понять не можешь, почему я отказался от божественности? Ты говоришь слова о счастье, о любви, о душевных метаниях, но сам этого не понимаешь! Так ведь?

Эледриас слушал с абсолютно невозмутимым видом.

— Я знаю, я был Богом. Нет, понимать-то понимаешь, но… прочувствовать не можешь, не дано. Забавно, правда? Можешь находиться одновременно в тысячах реальностях, думать о миллионах вещей разом, принимать любые облики, повелевать Силой, чувствовать её мельчайшие отголоски. Да что говорить — твои возможности практически безграничны! — Что далеко не так. Рус это знал, но как там у классиков: «Остапа понесло». — А с человеческой душой разобраться не можешь! Так вот, объясняю: я не хотел отказываться от любви и мгновений счастья, которое она дарит. Любви в широком смысле. Раньше я бы сказал в «божественном», но когда побывал в вашей шкуре, то понял — в человеческом. Здесь, «внизу» её как бы не замечаешь, но я почувствовал разницу и мне еще больше опротивело ваше состояние. Гелиния, конечно, сильно повлияла и не только она! Счастье находится везде и оно бывает мимолетным и лишь потом понимаешь, что это было оно… а бывает долгим… — тут вдохновение кончилось и Рус запутался в точных формулировках того, что сам понимал только интуитивно, — людская душа, короче, потемки. Хоть ты и видишь её насквозь, но не понимаешь. Где-то так, — у него пересохло в горле, и невозмутимый Эледриас любезно подал ему бокал легкого вина.

— Спасибо, — поблагодарил Рус, проглотив одним махом воистину «божественный напиток».

— Да предложи любому другому возможность стать Богом — он не откажется, — усмехнулся Эледриас, — я слышал о нескольких людях, которые достигли божественности. Вечная жизнь! Страх смерти пронизывает вас от рождения до кончины. Могущество! Все хотят стать сильнее и так или иначе повелевать — манипулировать другими…

— Я не исключение, — перебил его бывший «коллега», — но как мог, я уже объяснил тебе о себе. За других — не отвечаю. Кстати, у них была «пробная попытка»? Уверен, половина бы отсеялась.

— Возможно, — согласился Бог, — честно скажу, многое из твоей речи не понял, со многим не согласен. Но не стоит продолжать этот бессмысленный спор, тем более ни тебе, ни мне не ведомо главное: откуда у тебя такая Воля? — сказал, пристально вглядываясь в Руса разноцветными глазами, словно все-таки спрашивая «А вдруг?».

Его собеседник отрицательно покачал головой:

— Знаю одно: «Надо только поверить!». Это фраза периодически всплывает после беседы с Геей. Я не во всем согласен. Иногда вера бывает излишней… ты понимаешь, о чем я.