Книга Последний единорог - Питер Сойер Бигл

Абуэлита невольно прижала руку к груди. Глаза ее сделались молодыми и страстными.

— Вот… — прошептала она. — Музыка из снов… Ты можешь подарить мне ее.

— Музыка из снов… — собственный голос показался Джой чужим и каким-то отдаленным. — Ты ее слышишь?

— Каждую ночь, — отозвалась Абуэлита. — Каждую — не знаю даже, с каких пор. Мне снятся такие странные места, Фина, — не поверишь, насколько странные. Люди, животные, всякие разности — и всегда эта музыка. Однажды я сказала об этом Бретани — это моя сиделка, ну и имена же у них! — а она сделала мне укол. Потому теперь я ни с кем не говорю об этой музыке. Даже с тобой.

Потом, когда пришлось объясняться, — и Джой знала, что правде никто не поверит, — она ни на миг не усомнилась в том, что поступила в тот момент правильно.

— Ладно, — сказала она. — Ладно, Абуэлита. Зайди к себе и возьми пальто, — ну, может, еще чего-нибудь прихвати. Я отведу тебя в музыку из снов.

В конечном итоге они ушли из «Серебряных сосен» без разрешения. Во-первых, у Абуэлиты на вторую половину дня был запланирован сеанс массажа. Кроме того, здешним жителям не полагалось покидать территорию пансиона без сопровождения, а дети таковым не считались. И еще сегодня вечером должны были показывать «Гарольд и Мод», и тот факт, что старая женщина готова пропустить этот фильм, наверняка показался бы подозрительным. Они пропустили два автобуса, прежде чем Абуэлита взяла дело в свои руки и отвела Джой к задним воротам. Приставленный к этим воротам служащий держал в кармане формы запретный плейер, и отвлечь от музыки, гремящей в наушниках, его мог только автомобильный гудок. Абуэлита и Джой проскользнули мимо, а служащий даже пальцем не пошевелил.

Насколько могла припомнить Джой, Абуэлита всегда была главным авантюристом в их семействе. Она была способна прорыть подземный ход в Китай, забраться в заброшенный дачный домик или предложить отправиться в кругосветное плавание на прогулочной лодке. Но та Абуэлита, с которой Джой так часто прочесывала полгорода в поисках любимой цыганки-гадалки, некой Марии Фелиции, или малоизвестного фильма, или какой-то подружки детства из Лас-Перлас, казалась почти такой же неутомимой, как ее собственная внучка. А эта, нынешняя Абуэлита, хотя и не жаловалась, и не просила объяснений, но явно устала уже от долгой поездки в автобусе. Музыка Шей-раха все еще приковывала к себе ее внимание, все еще цвела в ее глазах, но, пройдя несколько кварталов, Абуэлита начала прихрамывать, и Джой видела, как сквозь смуглую индейскую кожу проступает пугающая бледность.

«Следующий квартал. Луна уже встала. Хорошо. Еще один квартал по Аломар, и мы окажемся в Шей-рахе, и все будет хорошо. Как только мы попадем в Шей-рах, с ней все будет в порядке».

Но Граница исчезла.

Оставив Абуэлиту отдохнуть у почтового ящика, Джой принялась неистово рыскать во всех направлениях. В возрастающем отчаянии девочка обшарила весь переулок, забираясь даже на проезжую часть, — но тщетно. Музыка по-прежнему была слышна, даже сквозь шум машин, долетающих с улицы Валенсии, — но в сумерках не видно было привычного метельного танца, да и вообще ни малейшего намека на то, что рядом, в одном-единственном шаге отсюда, дышит серебряное утро иного мира. Граница исчезла.

Абуэлита терпеливо ожидала у почтового ящика. Джой повернулась и медленно побрела к бабушке.

— Абуэлита, я не могу отвести тебя туда, откуда приходит эта музыка, — пробормотала она. — Это то место, о котором я тебе рассказывала, и я знала, как попасть туда, но я больше не могу его найти. Мне жалко. Мне ужасно жалко!

Бабушка улыбнулась и потрепала Джой по волосам.

— Ну ничего, Фина. Ты можешь рассказать мне об этом месте на обратном пути, и это будет почти то же самое. Все в порядке, Фина, не плачь.

— Нет, не в порядке! — возразила Джой. — Я вправду, вправду хотела отвести тебя в Шей-рах! Он ни на что не похож, и его нельзя описать! В целом мире нельзя найти ничего подобного! А теперь он исчез, я потеряла его и теперь никогда уже не найду, и ты так никогда его и не увидишь…

Последние слова Джой произнесла так тихо, что их могла расслышать лишь ее бабушка.

Абуэлита обняла ее и тихонько, проникновенно заговорила:

— Ах, малышка Фина, ты по-прежнему плачешь беззвучно, да, mi corazon[13]? Ну не надо, не надо. Абуэлита поверит всему, что ты ей расскажешь, ведь я же тебе всегда верю, правда?

Неожиданно Джой почувствовала, что бабушка подняла голову. Абуэлита гневно напряглась и резко произнесла по-английски:

— Прошу прощения, но у нас личная беседа. Уйдите.

В ответ раздался ехидно-вежливый голос Индиго:

— Я бы с удовольствием последовал вашему совету. Но, возможно, сперва вы спросите у нее?

Джой развернулась, не разрывая объятий Абуэлиты, и увидела Индиго. Даже здешний наряд — джинсы, испещренная надписями футболка и синяя ветровка — не умалял его холодной красоты. В руках у Индиго был серебристо-голубой рог. В слабом лунном свете глаза подростка казались почти черными. Индиго негромко произнес:

— Граница переместилась. Скоро, очень скоро она может сместиться еще сильнее, но пока что вы еще можете добраться до Границы. Это недалеко.

Джой удивленно воззрилась на него.

— И ты пришел, чтобы показать нам дорогу? Но почему? Зачем тебе с нами возиться?

Индиго усмехнулся — криво и смущенно, почти по-человечески.

— Не знаю. Правда не знаю. Пошли.

Абуэлита обратилась к Джой по-испански:

— Ты его знаешь? Я бы не слишком ему доверяла. Чересчур уж он смазлив.

Джой беспомощно рассмеялась и обняла бабушку.

— Абуэлита, это Индиго. Это длинная история. Индиго, это сеньора Алисия Ифигения Сандоваль-и-Ривера, моя бабушка.

К изумлению Джой, Индиго с безукоризненной учтивостью взял руку Абуэлиты, склонился над нею и поцеловал, словно приветствовал королеву. Абуэлита затаила дыхание, но потом улыбнулась и кивнула: королева приняла положенные почести. Индиго произнес:

— Если вы желаете видеть Шей-pax снова — пойдемте.

Джой посмотрела на Абуэлиту. Та сказала:

— Мне нужно возвращаться домой, Фина. Далеко этот ваш Шей-рах?

— Совсем недалеко, — ответила Джой. — Я тебе твердо обещаю: ты вернешься в «Серебряные сосны» прежде, чем кто-нибудь заметит твое отсутствие. Обещаю, Абуэлита.

— Ну хорошо, — сказала бабушка. — Тогда ладно. Vamonos, chicos[14]!

Индиго повел их прочь с улицы Аломар. Как ни странно, он направился прямиком в деловой район. Абуэлита храбро двинулась следом за ним. Но теперь она хромала еще сильнее, и вскоре они с Джой уже не могли поспевать за стремительной, летящей походкой Индиго.