Книга Ангарский сокол - Дмитрий Хван

— Горело давно, а жителей, видимо, увели отсюда. Если бы их убили, вряд ли трупы решили бы закопать, — резюмировал итоги обхода покинутого посёлка Прохор.

— Всё забрали и ушли, значит, — процедил Мирослав. — Ким, что скажешь?

— Вывод один, — пожал плечами кореец. — Налицо бывшее в реальной истории наказание и переселение лояльных нам амурцев в глубь контролируемой ими территории.

— Кем ими? Маньчжурами? — спросил капитан.

— Или просто людьми Балдачи, — кивнул Сергей. — Они исполнители. Значит, дальше будут или пустые поселения, или подконтрольные князю, ходящему под маньчжурами.

Ещё раз окинув взором опустевшее поселение, Мирослав дал знак оканчивать привал и идти дальше. Попадавшиеся далее посёлки спецназовцы обходили стороной, лишь раз с помощью языка подтвердив слова Кима, — люди князя Балдачи провели рейд по берегам Амура, приводя к покорности местных жителей. Также они определяли размер ясака для каждого поселения и уводили лучших воинов за Зею.

— Собирают войско? — озадаченно проговорил Ким.

— Без сомнения, — кивнул Мирослав. — Наша задача — упредить их выступление. Как говорил Сазонов, проблем у амурцев из-за их вассального положения к даурцу возникать не должно. Завтра мы должны быть на месте, близ устья Зеи.

По оставленным Матусевичем знакам, понятным только людям из его команды, лёжку майора нашли сразу. Игорь второй день наблюдал за посёлком, уже сделав кое-какие выводы. Палатка была упрятана в высоком снегу, бойцы же посменно уходили в стороны, где были оборудованы ещё две точки для наблюдения за посёлком. Матусевич, позвав снайпера, стал обрисовывать ему ситуацию. Майор рассказал ему про замеченных в посёлке маньчжуров и местного начальника из амурцев.

— Маньчжуры живут в том доме. — Матусевич указал на жилище бывшего старейшины, что был наказан Сазоновым. — Мы с парнями насчитали двадцать пять — двадцать семь рыл, не больше. Чиновник с ними же, он сейчас у местного старосты. Вероятно, снова хлещут хмельное, вчера то же самое было. Так и есть! Вот он. — Майор указал Киму на грузного мужчину в высокой, отороченной рыжим мехом шапке, что шел, тяжело переваливаясь по утоптанному снегу. Рядом, согнувшись червем, его поддерживал… — Местный староста, — сказал Игорь.

Майор объяснил группе, что маньчжуры собираются тут зимовать. Они, вероятно, являются инструкторами амурских ополчений и одновременно подстёгивающей их силой, чтобы солонцы и дючеры не расслаблялись. А заодно они были, наверное, самым удалённым от последнего маньчжурского городка гарнизоном.

— Насколько я понял из общего анализа ситуации, — продолжал Матусевич, — сейчас они собирают амурцев из поселений, которые им подчиняются. То есть это своего рода призывной пункт. По весне же они, собравшись с силами и дождавшись речных судов, пойдут на Албазин. Ситуация, думаю, ясна?

Конечно, всё было ясно как божий день. Игорь сказал, как, по его мнению, следует поступить. Для начала нужно похитить маньчжурского чиновника и получить от него информацию, а затем перебить весь его отряд. Тогда амурцы сами разбегутся по своим посёлкам.

— По-моему, просто и изящно, — улыбнулся Матусевич. — Кстати, Сергей, у тебя, как у представителя князя, может быть, есть отличное мнение?

Кореец покачал головой: нет, мол, идея правильная.

— Отлично, тогда начинаем работать.

Спецназовцы рассредоточились на холме, откуда они вели наблюдение за посёлком, охватив его полукругом. Однако двое суток маньчжур безвылазно сидел в посёлке, лишь переходя из дома в дом. Ким видел, как к этому жирному борову в перерывах между возлияниями приводили упирающихся девушек. Обратно они, как правило, выходили лишь на следующий день и, прижимая ладони к лицу, брели, спотыкаясь, прочь. На третий день маньчжур с небольшим отрядом в десять воинов на двух возках неожиданно ушёл вверх по Зее.

— Отлично! — Глаза Матусевича загорелись, словно у волка, чующего неотвратимый конец своей жертвы.

Большая часть группы ушла к зейскому зимнику лесом, оставив лыжи у первой лёжки. На опушке леса вблизи спуска на замёрзший приток Амура бойцы организовали засаду и принялись ждать возвращения маньчжура. Вновь потянулись тяжёлые часы ожидания. В течение дня два раза проходили оленьи упряжки амурцев, маньчжуров же всё не было. В лесу, подальше в чащобе, бойцы разбили лагерь и каждые четыре часа бегали посменно к костру. На следующий день к обеду в зейский посёлок прошло лишь два возка с мешками, набитыми, по всей видимости, зерном. Время шло, а маньчжур не возвращался.

— Вот он! — воскликнул один из бойцов, что занимал позицию, скрытый в густом кустарнике выше остальных.

— Всем приготовиться! Ким, на позицию! Готов к работе? — Матусевич хлопнул снайпера по плечу.

— Готов, майор. — Сергей уже укладывался на лежак.

Бойцы подобрались, лица их посуровели, движения стали чёткими, и более ни слова на позиции произнесено не было. Команды подавались жестами, все были готовы к действию. Между тем возки приближались к подъёму на дорогу, ведущую в посёлок. Неожиданно три всадника обогнали возки, стараясь успеть вперёд.

— Конные… — сказал Киму одними губами Матусевич.

Каждый из всадников имел по длинному древку с изогнутым лезвием, широкий колчан был приторочен сбоку. Они весело переговаривались между собой, посмеиваясь над очередной шуткой своего приятеля.

— Ким, верховых снимай на повороте. Парни, по первым коням работайте. Нужен завал на подъёме, чтобы возки не проскочили, — еле слышно давал указания Матусевич.

Маньчжуры уже подходили к берегу, собираясь покинуть лёд реки. Тут внезапно шедший первым всадник нелепо взмахнул руками, словно тряпичная кукла, и вылетел из седла, оставшись одной ногой в стремени. Двое других, в унисон вскрикнув и вытаращив глаза, не успели и натянуть поводья, как повалились в снег и затихли. Ким работал размеренно. Одновременно с его громыхали и винтовочные выстрелы его товарищей. Свинцовые пули рвали тела несчастных животных, а одному даже снесло полморды. С возков раздались вопли ужаса: видя быстрое убийство своих товарищей, маньчжуры стали разбегаться в разные стороны. Но бойцы уже перенесли огонь и на них, работая с колена, не прячась. Кто-то и вовсе привстал, выцеливая улепётывающего врага. Маньчжуры с воем валились в ослепительно-белый снег. Попадание из ангарки оставляло на теле страшную рану с рваными краями, которая на морозе курилась густым паром. А сам удар такой свинцовой пули, с надрезанной головкой, напрочь вырубал сознание раненого. Кричали только те, кто ещё пытался убежать. Через пару минут всё было кончено. Бойцы собирали разбредающихся коней, приканчивали раненых животных. Зарезав и последнего раненого маньчжура, спецназовцы собрались у возков. Маньчжурский чиновник же так и оставался на месте: сидя ни жив ни мёртв и поглядывая на безжалостных убийц, он боялся даже вздохнуть. Глаза его были полны слёз, ноздри вздувались, а губы нервно тряслись, из горла же вырывался лишь жалобный писк.

— Федот, — позвал тунгуса Матусевич. — Скажи ему сразу, что ему следует отвечать на наши вопросы быстро, чётко и правдиво.