Книга В когтях неведомого века - Андрей Ерпылев

Жара еще почти не чувствовалась, но треск пламени становился невыносимым, порой заглушающим вопли толпы, слаженно скандирующей: «Шай-бу, шай-бу!», тьфу, «Смерть колдуну! Смерть! Смерть!! Смерть!!!». Где же, наконец, спасительный болевой шок? Неужели предстоит просто-напросто задохнуться в дыму? Может быть, напрасным все-таки был отказ от последней услуги милосердного палача?..

Может быть, крикнуть напоследок что-нибудь такое, чтобы потом гремело в веках? «А все-таки она вертится!..», как Джордано Бруно? Но разве честно обворовывать человека, которому самому предстоит взойти на костер через несколько лет? К тому же, кажется, это Галилею предстоит сказать… Что же, что же крикнуть? «С… ты, герцог Домино!»? Зачем же обижать потустороннее существо, тем более два раза угадавшее. «Октябрьская социалистическая революция свершилась!» Какая такая октябрьская, когда лето на дворе? И при чем здесь революция? Может быть, «Слава…»? Кому слава? Не КПСС же…

Особенно плотное облако дыма окутало Арталетова, и вместе с первыми обжигающими поцелуями огня он почувствовал, как чьи-то прохладные пальцы на миг коснулись шеи, и тут же нечто холодное, тонкое и скользкое охватило шею и натянулось, перекрывая поток воздуха. Удавка?.. Спасибо тебе, старина Кабош!.. Рискнул все-таки сунуться в самое пекло!

Мысли начали путаться, мир вокруг – стремительно сжиматься, все быстрее и быстрее кружась в умопомрачительном вальсе, пока не превратился в крохотную ослепительную точку…

* * *

Георгий рывком сел и осмотрелся, ничего не понимая.

Смутно знакомая комната, приглушенный свет, падающий из высокого окна, прикрытого жалюзи, эргономических форм мебель, пол, покрытый ворсистым ковролином, компьютер на столике в углу… Стоп! Компьютер?!!

Георгий вскочил со скомканной постели и, подойдя к столику, нерешительно потрогал клавиатуру, подвигал взад-вперед по яркому коврику «мышку»… Так что же получается: он так никуда и не путешествовал? Все приключения, треволнения и опасности пролетевших дней всего лишь, фантасмагория, нагороженная причудами дремлющего сознания? Вот и книжка со знакомыми фамилиями на обложке и безапелляционным названием «Россия и Европа» валяется возле кровати…

Но дым-то все же, как ни крути, наличествовал…

Тянуло горелым откуда-то снизу не то чтобы сильно, по-пожарному, но очень явственно. Наверняка на кухне что-то пригорело. Неужели такая малость, как вот этот легкий дымок, и навеяла такой сложный и взаимосвязанный сон? Прямо Фрейд какой-то!

Георгий потянулся до хруста в суставах и прошелся по комнате. Приятно, чертовски приятно ощутить себя живым и здоровым, а не грудой тлеющих головешек, хотя и жаль, конечно, что это оказалось всего лишь сном…

«Особенно Жанна? – шепнул на ухо чей-то ехидный бесплотный голосок. – Жаль, что всего лишь приснилась?..»

Арталетов не стал поддаваться на подначки настроенного более чем игриво «внутреннего голоса», тем более что на душе скребли кошки: в кои-то веки встретил девушку, и та оказалась сонным бредом, игрой гормонов в организме.

На углу стола, придавленный хрономобилем со свисавшей чуть ли не до пола цепочкой, лежал белый листок.

Машинально сдвинув круглую штуковину в сторону, Георгий поднял бумажку и вчитался в строчки, написанные неровным и корявым, хорошо знакомым еще со школьной скамьи, почерком Дорофеева, и хмыкнул: за прошедшие годы его друг мало продвинулся в области правописания…

«Жорка! – гласила Серегина эпистола, доходчивая, несмотря на практически полное отсутствие знаков препинания, пестрящая помарками и чем-то весьма напоминающим кляксы, что при использовании шариковой ручки казалось невозможным в принципе. – Тут открылись небольшие проблемы (несколько слов тщательно вычеркнуты)… Меня месяц другой может полгода не будет так что одним словом развликайся (так и написано “развликайся”) в свое удовольствее. Вся дача и машина в твоем распорижении. Серега».

Чуть ниже было приписано, уже другой пастой и явно на бегу: «Вторую комнату, которая запертая, не открывай».

Арталетов с улыбкой отложил в сторону записку и почесал в затылке. Похоже, Серега влип по полной программе и сам решил отсидеться от кредиторов или «братков», а то и от более серьезных товарищей где-нибудь в Ледниковом периоде… Ну, это его дело. Пойдем, осмотрим свалившиеся на голову, пусть и временно, владения.

Насвистывая, Георгий не торопясь спустился по лестнице и замер на ее последней ступеньке с поднятой ногой: из той области обширного Серегиного (теперь уже и арталетовского) обиталища, где, как он помнил, находилась кухня, наряду с запахом дыма тянуло чем-то съестным, причем весьма аппетитным.

«Неужели Дорофеев вернулся? – огорченно подумал наш герой, уже успевший почувствовать себя не то чтобы “новым русским”, но уж состоятельным человеком наверняка, направляясь в Храм Желудка. – Блин, а еще записку писал!.. Хохмач».

В кухне кто-то невидимый вовсю гремел кастрюлями и прочим «шанцевым инструментом» кулинарного назначения, действуя настолько по-хозяйски, что Георгий еще более укрепился в своей уверенности.

– Послушай, Серега, – начал он, решительно распахнув кухонную дверь. – Это свинство, в конце концов…

Остальные его слова прилипли к гортани, так и не вырвавшись на свободу: на кухне он увидел вовсе не Сергея Валентиновича Дорофеева, а некую особу совершенно противоположного пола.

Стройная, ладная фигурка, насколько ее позволяло рассмотреть наброшенное на плечи что-то балахонистое (впрочем, высоко открывающее стройные, умопомрачительно длинные ноги), водопад медных кудрей, струящийся по спине… Арталетов почувствовал, как его сердце пропустило удар, и на ватных ногах сделал шаг вперед. Неужели все произошедшее с ним в «запределье» все-таки не сон?

Очаровательное создание обернулось на недосказанную реплику, и Георгий понял, что пропал окончательно: перед ним была его неуловимая Красная Шапочка, недоступная Золушка, милая Жанна, Аннушка, ради которой он и взошел на костер… Стоит ли упоминать, что свое единственное одеяние целомудренная девица застегнуть позабыла, не знаю уж, намеренно или случайно…

– Представляете, шевалье, – по-детски непосредственно заявило ему прекрасное видение, держащее в одной руке за прихватку скворчащую сковороду, а в другой – кулинарную лопаточку, – в этой пещере даже не нашлось пристойной плиты! А подбор продуктов? Ни свежего мяса, ни артишоков, ни даже приличного вина! Не говорю уже о гардеробе для уважающей себя дамы! Вы не будете против того, что я позаимствовала на время вашу рубашку, сударь?..

Жанна еще что-то щебетала милым голоском, но Георгий, не особенно вслушиваясь в слова, уже приблизился к ней и остановился в полуметре, не решаясь прикоснуться, чтобы не спугнуть ненароком видение. Сердце бешено колотилось в груди, гоняя по телу кровь, насыщенную адреналином и прочими гормонами с утроенной, если не удесятеренной, скоростью. Больше всего он в этот момент опасался проснуться в своей постели со щемящим чувством невосполнимой утраты, как это бывает после любого прекрасного сна, из которого так не хочется выходить…