Книга Визит к Прометею - Евгений Гуляковский

Возможно, невидимый страж этого места продолжает свою жестокую игру. Жилье Фалькона было настолько хорошо защищено и экранировано от остальных помещений, что Танаев, несмотря на все свои уникальные возможности, не мог даже на секунду пробиться сквозь эту защиту и получить хоть какую-нибудь информацию о пространстве за стенами двух комнат, в которых они находились.

В трудных случаях он пытался отделить достоверные факты от случайной шелухи, которая лишь запутывала логику событий, и разложить их в своей памяти в порядке возрастания важности. Так что же ему достоверно известно?

Прежде всего, то, что им удалось проникнуть внутрь считавшегося недоступным храма. В основном, правда, благодаря попустительству стража, который, забавляясь с ними слишком долго, не учел всех возможностей Танаева и проиграл несколько раундов той жестокой игры, которую сам же и затеял.

Правда также и то, что этот таинственный страж не желает показываться им и предпочитает действовать то через роботов, то через фантомов, что говорит либо о том, что у него есть серьезные причины не открывать им своего подлинного лица, либо о том, что вся эта игра, да и они сами, не представляют для стража сколько-нибудь серьезного интереса.

Что знает о нем самом подлинный хозяин этого места? О том пути, который навигатор прошел, и о тех выдающихся способностях, которые он заложил в свое тело в период его конструирования на станции Антов? Получалось, что не слишком много. Иначе он не стал бы затевать с ними все эти сложные и рискованные игры, а уничтожил их еще при входе.

Танаев ни минуты не сомневался, что для этого у стража существовали гораздо более серьезные средства, чем те, которые были применены против них до сих пор.

Еще важнее было самому разобраться в том, что же ему известно об этом здании.

И даже не в том, какую функцию выполняло оно в данный момент, а в том, для чего создавалось первоначально.

В нем были какие-то детали, знакомые Танаеву по защитной космической станции Антов. Например, прозрачные энерговоды под потолком, мощный центральный компьютер, управляющий всем комплексом, выдвижные кристаллы пола...

Но это — не станция. Для энтропийной станции, несмотря на всю колоссальность комплекса, его размеры были недостаточны, а самое главное — недостаточны энергетические резервы. В те недолгие минуты, которые им удалось провести на площадке управления, он успел получить достаточно полное представление об энергетических возможностях храма.

Храм мог испепелить своим оружием все окружающее на расстоянии многих километров, он мог поддерживать работоспособность своих устройств на протяжении многих тысячелетий, он мог, наконец, создавать в случае необходимости мощные защитные поля и изготовлять в своих цехах целые стада роботов.

Но всего этого было недостаточно для того, чтобы гасить звезды, сворачивать пространство и останавливать энтропию.

Суммируя все известные ему факты, Танаев так и не смог понять, для чего предназначен этот сложнейший комплекс. А в том, что здание имеет неизвестную ему весьма серьезную задачу, он ни минуты не сомневался. Иначе древний злобный разум не стал бы захватывать храм и торчать здесь целые тысячелетия в ожидании... Чего?

Может быть, человека, способного взять под контроль управление комплексом, которое до конца так и осталось недоступным для своего нынешнего хозяина? Это настолько важно? Важно для чего?

Вопросы, вопросы... Целые стада вопросов, на которые не было ответа.

Он постарался отвлечься и заснуть, в надежде на то, что ответы придут в свое время, как это иногда бывало с ним.

— Ты не спишь? — неожиданно спросила Карин.

— Нет.

— И совершенно напрасно. У нас остался всего час, потом придется поменяться местами с теми, кто дежурит в гостевой комнате. Тебе необходимо отдохнуть, хотя бы немного.

— Мое тело не нуждается в отдыхе, ну, почти не нуждается... — поспешил исправить Танаев свою оплошность.

— Ты словно выкован из железа... — с явным сожалением произнесла Карин.

— Нет. Из гораздо более прочного материала. Тебе это не нравится?

— Иногда это полезно, но это мешает тебе жить по-человечески, и мне тяжело с тобой.

— Я знаю. Скоро это закончится. Мы вырвемся из этого мира, а там, наверху, все изменится.

— Я не смогу последовать за тобой в верхний мир. У каждого человека свое предназначение. И те, кто прожил свой цикл в верхнем мире, никогда не смогут туда вернуться еще один раз... Никто еще не возвращался.

— Ты сожалеешь об этом?

— Я сожалею лишь о том, что потеряю тебя навсегда, потому что полюбила тебя еще до того, как впервые увидела, в тот самый момент, когда карты открыли мне твою и мою судьбу... А о верхнем мире я не сожалею. Потому что потом, когда закончится мой срок в нижнем мире, у меня начнется новая и прекрасная жизнь. Я попаду на следующий уровень. Жизнь бесконечна... Ты знаешь об этом?

— Догадываюсь, но не понимаю: как быть с теми привязанностями, которые возникают между людьми? Как быть с теми, кого мы полюбили в прежнем мире и не смогли забрать с собой?

— В новом мире возникнут новые привязанности и растает память о тех, кого мы оставили... И печаль...

— Не стоит думать об этом сейчас. Нам предстоит еще долгий путь вместе, и я не собираюсь тебя отпускать, даже тогда, когда он закончится в этом мире!

— Хорошо, — легко согласилась Карин. Слишком легко и бездумно для того, чтобы он ей поверил.

— Ты не могла бы мне погадать? Ты ведь сохранила свои карты?

— Что ты хочешь узнать?

— Сколько времени нам придется провести в этой ловушке и как из нее выбраться? — Вопрос лишь добавил ей печали, поскольку она ожидала другого. Через силу улыбнувшись в ответ, молодая женщина легко, едва касаясь, провела рукой по его волосам.

— Мои карты не дают ответов на такие простые вопросы. Они беседуют с вечностью.

— Тогда давай спросим у твоей вечности: как долго мы еще пробудем вместе? — И снова она печально улыбнулась, потому что предвидела этот его вопрос, знала, что он почувствует ее настроение и ее печаль.

— Ровно столько времени, сколько отпущено нам богиней судьбы. Грех об этом спрашивать, можно упустить свое счастье раньше положенного срока.

— Когда придет срок, я что-нибудь придумаю! Давай немного поспим...

И он сразу же заснул, необычным, глубоким сном, в котором его обостренный слух тем не менее позволял услышать любой шорох в комнате.

Почти сразу же он и проснулся, а может быть, и не сразу. Возможно, прошло немало времени с того момента, как он уснул. Разбудил его отчетливый стук маленьких каблуков по полу.

— Кто там? — спросил Танаев.

— Кто там? — словно эхо, повторил его вопрос незнакомый тоненький голосок.