Книга Король и спящий убийца - Владимир Гриньков

А те, у стола, были слишком заняты и не обращали на нас ни малейшего внимания.

– Да вы погляньте сюда! – совсем уж развеселился Лаврухин. – Идиоты! Дурьи дети!

На нас стали оглядываться, и кое-кто – я видел это по глазам – меня узнал. В толпе произошло некоторое замешательство. Вроде бы листы с подписями были самые настоящие. И президенты присутствовали, вместе с охраной. И статуя Свободы никуда не делась, все так же возвышалась над грузовиком. И только мое присутствие все портило.

– А подписи не пропадут, – сказал я и пошел к столу. – Кто-нибудь читал, под чем подписывался?

Никто не читал, конечно же. Хотя текст был совсем не длинный. Я взял бумагу в руки и зачитал вслух: «Только много и хорошо работая, можно улучшить свою жизнь, что я и подтверждаю своей подписью».

Я обвел взглядом присутствующих.

– Никто не возражает?

Никто не ответил. Молчание – знак согласия. Так мы говорили в детстве.

45

Мартынов приехал через несколько дней. Я несказанно обрадовался его приезду.

– Мы здесь как затворники, – сказал я ему. – Не решаемся выходить за территорию склада, потому что теперь, похоже, гримируйся, не гримируйся, все равно узнают. Мы в день съемок под шумок скрылись и вернулись сюда, за колючку. Теперь сидим тихо, как суслики. Илья только кружными путями выбирается в городскую администрацию, улаживает дело с разгромленным магазином.

– Да, это я видел, – засмеялся Мартынов. – В новостях показывали сюжет о вас. Много шума.

– Много, – признал я. – И здесь репортеры до сих пор шныряют, собирают материал. Оно, может, и хорошо. Нам надо напоминать о себе постоянно.

– А вы и так напоминаете. Кажется, ситуация складывается в вашу пользу. Газеты выдали информацию о том, как тебя похитили и хотели убить, да ты вырвался. И к тебе уже отношение – как к жертве бандитского беспредела. Очень скоро Орехову будет трудно объяснить свой нездоровый интерес к тебе.

– Думаете, я на днях смогу покинуть свое убежище?

– Ни в коем случае! – вскинулся Мартынов. – Вот отсюда – никуда. – Он обвел рукой порядком поднадоевшие мне стены.

Мы все-таки покинули территорию склада. Я уговорил Мартынова составить мне компанию в прогулке на озеро. Озеро было совсем недалеко от нас, примерно в километре от склада, и там можно было отыскать безлюдные места. Мы прошли по тропе, и никто за все это время нам не встретился, лишь вдалеке проплыли по дороге две машины – сначала грузовик, потом легковушка. Пели птицы. Легкий ветерок приносил с полей запах цветов.

– Хорошо! – сказал Мартынов и блаженно зажмурился.

Наверное, устал в большом, раскаленном летним солнцем городе.

– Когда у вас отпуск?

Он перестал потягиваться и посмотрел на меня с неожиданной строгостью.

– Когда у тебя не будет проблем, – ответил после паузы.

Значит, когда мы общими усилиями укоротим руки Орехову.

На озере мы устроились на прибившемся к берегу плоту. Поблизости мы не видели ни одного человека. Было пустынно и тихо.

– Я вчера разговаривал с Ореховым, – сказал Мартынов. – Предупредил, что его ждут неприятности.

– А он?

– Непробиваем, – сквозь зубы процедил Мартынов. – Закусил удила и несется не разбирая дороги. Это как в «Кавказской пленнице», помнишь? «Или я веду ее в загс, или она ведет меня к прокурору». Ему выбора уже не осталось. А зверь, загнанный в угол, особенно опасен.

– Зубы-то мы ему обломаем, – беззаботно сказал я.

Но Мартынов не так оптимистично смотрел на жизнь.

– Это еще смотря чья возьмет, – буркнул он.

И тут же схватил меня за руку, развернул:

– Смотри-ка!

На берегу, совсем недалеко, стоял парень с фотоаппаратом и с лихорадочной поспешностью делал кадр за кадром.

– Выследили! – вздохнул я.

– Кто это?

– Фоторепортер. Их здесь сейчас с десяток отпивается.

Я не мог скрыть своей досады. Этот парень нас переиграл. Борясь за кусок хлеба, он проявил дьявольскую сноровку и выследил меня. Теперь в московских газетах появится снимок и будет указано мое местонахождение.

– Надо возвращаться, – сказал я и погрозил репортеру кулаком. – У, журналюга!

– И вот еще! – вдруг сказал Мартынов.

По направлению его руки я обнаружил подъехавший к озеру «жигуль». Двое парней копошились в багажнике. Рыбаки. Здесь становится слишком людно. Я покосился на фоторепортера. Он все щелкал и щелкал затвором фотоаппарата – и когда же у него закончится пленка?

– Смотри-и-и! – выдохнул Мартынов.

Я поспешно обернулся. Парни уже не копошились в багажнике, а пели к воде, и один из них держал в руках зеленого цвета трубу. Эту штуку я узнал сразу – видел по телевизору. Гранатомет «Муха». Никакие они не рыбаки.

– Уходим! – завопил я. – Скорее!

Мартынов замешкался, и я столкнул его с плота. Мы успели выскочить на берег и упасть в неглубокую канаву прежде, чем над озером рявкнуло, и я увидел из своего укрытия, как взлетели к небу обломки нашего плота.

– Скорее! – Я потянул Мартынова за собой.

Парни уже бежали к машине. Я видел, как фоторепортер лихорадочно щелкает затвором фотоаппарата. Еще бы – такие кадры.

Мы с Мартыновым перевалили через небольшой холм и помчались в сторону армейских складов. Я прикинул: у нас с ним есть небольшой выигрыш во времени – бандитам еще предстояло объехать озеро, а это путь неблизкий. Мы уже бежали вдоль колючей проволоки, и до КПП нам оставалось всего ничего, когда в поле зрения – очень далеко, у самого озера – появился тот самый «жигуль». Обнаружив сильно отставшего противника, мы даже сбавили скорость.

– Тебе нельзя здесь больше оставаться, – сказал Мартынов, с трудом переводя дыхание. – Они тебя вычислили. И теперь им добраться до тебя – лишь вопрос времени.

46

Кольцо вокруг нас сжималось. Пока что мы находились под защитой вооруженной охраны армейского склада, но эти ребята с автоматами, стоявшие на вышках, были нам защитой лишь до тех пор, пока мы не пересекали КПП. Там, за воротами, нас явно ждали. Дежурные по КПП несколько раз отмечали появление подозрительных машин у въездных ворот. Стало ясно, что пора уезжать. На этом же настаивал и Мартынов. Он звонил ежедневно и каждый раз интересовался, когда же мы наконец покинем опасное место. Еще он сообщил, что прокуратурой возбуждено уголовное дело по факту гранатометного обстрела на озере, и об этом деле сообщили все газеты. Мартынов не стал вдаваться в подробности – все-таки разговор был телефонный, – но по его довольному тону я понял, что он чрезвычайно рад этому обстоятельству, и чем больше вокруг нас шума, тем беспросветнее становится будущее Орехова.