Книга Дух любви - Дафна дю Морье

Бабушка с присвистом втянула в себя воздух и вязальной спицей вынула застрявший в зубах кусочек мяса.

– Девочка избалована, – объявила она. – Чрезмерно избалована, и, полагаю, отцом. Впрочем, чего еще можно было ожидать? – Она пожала своими могучими плечами и усмехнулась.

– Дженни, милая, – сказала Берта, – беги, поиграй.

Дженифер «побежала» в свою комнату и, высунувшись из окна, стала смотреть, как дождь падает на печные трубы и покатые серые крыши.

Она плотно закрыла глаза и постаралась представить себе Плин, однако былая способность рисовать воображаемые картины, казалось, покинула ее, и, когда она попробовала увидеть море, перед ней раскинулся широкий пляж и пристань в Клэктоне, куда мама на три недели возила ее прошлым летом. Даже ее старая комната в Доме под Плющом получилась нечеткой и словно размытой; она забыла, где стояла кровать, и какой рисунок был на обоях. Она помнила только взъерошенную голову на подушке и человека, который спал уткнув голову в руки, и рядом с которым всегда было гепло и уютно… но его лица она тоже не могла припомнить.

Где-то в высоких холмах бегала босоногая девочка, солнце слепило ей глаза, ветер раздувал платье; по серой воде гавани в открытое море уходили корабли, кричали чайки. Но вот она открыла глаза… над Лондоном дождь, по улице грохочет транспорт, и высокая, пронзительная трель горна созывает солдат в казармах напротив.

Первый семестр в школе прошел благополучно. Дженифер быстро поняла, что если у нее все в порядке с чистописанием, то остальные уроки не так уж и важны.

В середине второго семестра произошло ужасное событие, которое надолго ей запомнилось. Директриса в письме к матери пожаловалась на нее, и потом она несколько недель крадучись ходила по пансиону, как преступница, чувствуя на себе холодные взгляды матери и бабушки.

Как-то раз Дженифер заметила, что несколько учениц ее класса сидят со своим молоком и печеньем в сторонке и о чем-то шушукаются. Она подошла к ним, и худенькая смешливая девочка в кудряшках по имени Лилиас схватила ее за талию и спросила, не хочет ли она вступить.

– Куда вступить? – поинтересовалась Дженифер.

– В наше секретное общество по выяснению разных вещей.

Такое объяснение звучало весьма заманчиво.

– А можно я буду главной?

– Да, если хочешь.

Лилиас взяла одну из подружек под руку и что-то ей шепнула.

– О-о-о! – У той даже глаза округлились. – В самом деле? Как ты узнала?

Вся группа, взволнованно качая головами, принялась обсуждать услышанное.

– Ш-ш-ш… только никому не говорите. Дженифер явно нервничала.

– Так в чем же ваш секрет?

– Лилиас знает – прошептал кто-то.

– Что знает?

– Как родятся дети.

По группе, окружавшей гордую своим превосходством Лилиас, пробежала нервная дрожь.

– Всего-то? – с безразличным видом проговорила Дженифер. – Какая ерунда. Это все знают.

– И ты тоже?

Не зная, что ответить, Дженифер на мгновение задумалась. Раньше она никогда не интересовалась этим вопросом. Но ведь она – главная и должна соответствовать своему званию.

– Да, – солгала она.

– Дженифер тоже знает, – хором воскликнули девочки. – Расскажи, скорее расскажи.

– Если хочешь, можешь им сказать, – великодушно предложила Дженифер, и Лилиас, наклонившись к подругам, торопливо заговорила.

– Их вовсе не ангелы приносят, а они растут внутри людей.

– О-о-о… откуда ты знаешь?

– Я спрашивала у сестры, ей четырнадцать лет. А еще есть одно слово, которое это объясняет, я нашла его в словаре.

Пораженная Дженифер во все глаза уставилась на Лилиас. Неужели это правда? Как странно. Она на мгновение забыла свою роль.

– Фи, – сказала она, – я не верю. Как это может быть?

– Вот и попалась, – воскликнула торжествующая Лилиас, – ничего-то ты не знаешь.

– Нет, знаю… знаю, – закричала Дженифер, – я просто притворилась, что не знаю, хотела посмотреть, что вы скажете.

Это неловкое оправдание было встречено молчанием.

– Во всяком случае, – продолжала она, – я знаю больше любой из вас, потому что у меня уже был ребенок!

– Что? Ты просто врешь, не было у тебя никакого ребенка. Ты еще не выросла.

– Нет был. – Желая поразить слушательниц, Дженифер выдумывала на ходу. – Был прошлым летом, но я его отдала… отдала подруге.

– Не было, не могло быть. Дети бывают только у замужних дам.

– А вот и был. Люди говорили, что это чудо. Кто-то даже написал об этом в газете, но я забыла кто.

– Дженифер! Ты все выдумала. На что это похоже? Он вырос в тебе?

– Ну да, это так просто. Я волшебница. Мама говорит, что в каникулы у меня будет еще один.

Услышав эту сногсшибательную новость, объятые благоговейным страхом девочки разошлись, грызя ногти.

В конце недели, когда Дженифер делала уроки у себя комнате, мать позвала ее в гостиную. Она застала бабушку и мать у камина; обе женщины сидели с пылающими, искаженными болью лицами, Берта держала в руках распечатанное письмо.

– Дженни, – серьезным тоном начала она, – это письмо от мисс Хэнкок, в котором она сообщает нам о твоем дурном поведении. Мы с бабушкой очень расстроены и не знаем, что делать.

У Дженифер задрожали колени. Что случилось? Что она натворила?

– А что пишет мисс Хэнкок? – робко спросила она.

– Родители одной девочки написали ей, что их дочь пришла домой с ужасными идеями и мыслями, которые ты ей внушила. Миссис Хэнкок разговаривала с этой девочкой, с Лилиас, кажется, ты приглашала ее к нам на чай, и она, расплакавшись, рассказала ей о какой-то секретной игре, в которой ты была заводилой, и о ее целях: узнавать о… о детях и прочих вещах. Дженни… как ты могла?

– Мы только притворялись, – с трудом проговорила Дженифер. – На самом деле я ничего не знала, никогда не думала. Но Лилиас так расхвасталась. Я не сделала ничего плохого… она сказала, что знает, как родятся дети, а я сказала, что у меня уже был один и что…

– Дженифер! – мать остановила на ней исполненный отвращения взгляд.

Бабушка фыркнула, после чего мрачно рассмеялась.

– Что я тебе говорила, Берта? Я всегда знала, что этот ребенок испорчен. Помнишь, как она поджидала в коридоре для джентльменов?

При упоминании коридора Дженифер густо покраснела.

– Вот, пожалуйста, – бабушка указала на нее пальцем. – Взгляни на ее виноватое лицо. На нем все написано. Она знала, что поступает дурно. Ребенок в ее возрасте и такие идеи. Берта, это отвратительно.