Книга Женщина не прощает - Диля Еникеева

На следующий день следователь Молчанов вызвал свидетельницу Мазуркевич на второй допрос.

- Лайза, почему в прошлый раз вы скрыли, что в ту ночь, когда утонул Заграйский, вы играли на бильярде поблизости от бассейна?

- Разве это существенно? Я же не имею никакого отношения к его смерти!

- Но вы могли что-то увидеть или услышать.

- Да, я и в самом деле кое-что слышала... - призналась Лайза после некоторого молчания. - Но не хотела об этом говорить.

- Почему?

- Хотя эта женщина малосимпатична, она не виновна в гибели Бориса, вот я и решила - не стоит причинять ей неприятности.

“Однако о незнакомой даме в изумрудном туалете наговорила столько, что сразу возникла мысль о ее причастности”, - мысленно поехидничал следователь. Ему и в голову не пришло, что хитроумная Лайза только что подсунула ему еще одну наживку.

“Крокодил Гена” внимательно вгляделся в лицо свидетельницы - не наводила ли та сознательно подозрение на таинственную незнакомку? К примеру, из женской зависти? Или все же Мазуркевич говорила искренне, и блондинистая дама не имеет отношения к смерти Заграйского?

Так и не отдав предпочтения ни одному из своих предположений, следователь продолжил допрос:

- Расскажите все, о чем не упомянули в прошлый раз.

- Как раз над моей спальней расположена та, в которой собралась компания студентов. Они так топали, что я отчаялась заснуть и надумала прогуляться, надеясь, что за это время ребята разойдутся по своим комнатам. А когда спускалась по лестнице, меня обогнали двое парней, Саша и Федя. Я спросила, куда они направляются, они ответили, что в бильярдную. А я неплохо играю - бывший муж научил - и решила развлечься. Мы играли попеременно, а многие бильярдисты не любят, когда кто-то стоит над душой, поэтому я выходила, чтобы не мешать, - мои партнеры играют гораздо хуже меня, и мне не хотелось их смущать. Курила на улице, потом возвращалась. Когда ребята объявили, что сыграют последнюю партию и пойдут спать, я решила поплавать, полагая, что в это время бассейн уже свободен: у меня не было с собой купальника, я не могла себе позволить в чьем-то присутствии щеголять в нижнем белье. Прошла по коридору и услышала голоса. Женщина по имени Виолетта говорила громко, требовала какие-то документы, а Борис в ответ лишь смеялся. Потом она упомянула о какой-то кассете, а Заграйский ответил, что лучше бы ей не соваться к нему со своими доморощенными изысканиями, он, мол, никогда не использовал шантаж, но хочет напомнить, что за ней водится немало грешков, а потому в ее интересах не злить его, не то известные ему сведения будут преданы огласке. Тогда Виолетта залебезила, стала канючить, дескать, войди в мое положение, Юрий совсем распоясался, его удерживает только страх, что этим бумагам будет дан ход. На что Борис заявил: “Я уже вчера тебе сказал, что не отдам документы, а раз ты надумала за мной шпионить, - и подавно. Ты и в молодости была дурой, а сейчас твои скудные мозги и вовсе жиром заплыли”. Виолетте пришлось уйти, потому что Борис больше не пожелал с ней разговаривать.

“Однако сие не означает, что мадам Зорич не вернулась через некоторое время”, - продолжил про себя следователь.

- Честно скажу, мне было стыдно признаться, что я подслушивала, - повинилась Лайза. - Вначале, поняв, что в бассейне кто-то есть, я хотела уйти, но когда беседа приняла напряженный характер, мне стало интересно.

“А может быть вы, мадам Мазуркевич, решили на всякий случай вызнать подноготную Бориса Заграйского, чтобы потом оказать на него давление, если он не пожелал бы поучаствовать в вашем бизнесе?” - мысленно обратился к свидетельнице Геннадий, а вслух поинтересовался:

- Что вы делали дальше?

- Пошла спать.

- Преферансисты еще были в холле?

- Да.

- Заметили вас?

- Нет, они были увлечены игрой. К тому же, из ниши не видно, когда идешь от центрального входа к лестнице.

“Час от часу не легче, - подумал Геннадий Павлович, решив на днях съездить во владения покойного Заграйского и посмотреть все собственными глазами. - Любой из гостей мог выйти через центральных вход и войти незамеченным. А зачем Лайзе понадобилось выяснять, видно ли ее из ниши? - вдруг осенило его. - Вошла бы и поднялась по лестнице. А Мазуркевич, видимо, оглянулась на игроков и удостоверилась, что они ее не заметили. Или она все же не сразу отправилась почивать, а вначале посетила бассейн? Пообщалась с Заграйским, получила отказ и вспылила? Кстати, ничто не мешало ей пересечь “оздоровительный комплекс”, перекинуться парой фраз с хозяином и пройти по внутренней лестнице. Почему же Лайза избрала окольный путь?”

Алла дожидалась Ивана Бармина возле Финансовой академии и сразу заметила его в толпе студентов. Он тоже ее узнал и подошел к ней сам. Парень выглядел подавленным, и она решила не тянуть.

- Вань, ответь мне на главный вопрос, а от этого будет зависеть дальнейшая беседа. Ты имеешь отношение к утоплению Бориса Заграйского?

- Нет.

- А Марина?

Уставившись на свои кроссовки, Иван молчал.

- Молчание - знак согласия, - заключила верная боевая подруга. - Как же ей это удалось?

- Я не знаю... - Собеседник говорил еле слышно. - Марина мне не сказала.

- Расскажи, что тебе известно.

- Мы договорились, что Марина зайдет в Кирюхину комнату, когда старикан заснет. Я ждал-ждал, а около часу ночи решил посмотреть, где она. Стал спускаться по лестнице, а тут как раз Марина идет навстречу - бледная, заплаканная, растрепанная. Я спросил, что случилось, а она говорит: “Не спрашивай ни о чем, иди в свою комнату, сегодня ночуем отдельно”. Я пошел за ней, пытался выяснить, в чем дело, а Марина губы кусает, головой мотает, плачет, но ничего не объясняет. Потом предупредила меня: “Не вздумай спускаться к бассейну, иди скорей к ребятам, чтобы тебя там видели, или мы оба пропадем”. И ушла. Утром я спрятался на веранде и дождался, когда она выйдет из спальни, а Марина сказала: “Немедленно уходи отсюда, Ванюша, скоро приедет милиция, не надо тебе тут быть”.

- Ясно, Вань. Но ты не горюй, есть шанс, что опера на тебя не выйдут. А если все же выяснится твое присутствие в особняке Заграйского, на допросе скажи, что всю ночь тусовался с ребятами, они подтвердят, я их предупрежу. А за Марину не беспокойся - мы ее отмажем. Пока идет следствие, не встречайся с нею.

Жека смотрел на любимую женщину, испытывая сложные чувства. Он и не подозревал, что счастье и боль могут существовать одновременно. Женя любил и был счастлив, что Алла с ним, а больно ему было от сознания, что, взяв на себя ответственность и рискнув, он, вполне возможно, подписал ей смертный приговор.

Сейчас Жека вспоминал слова ее лечащего врача Сережи Савельева: “Как ты потом сможешь жить с этой тяжелой ношей и чувством вины?”

Хирург Евгений Ермаков никогда не боялся ответственности. Если врач боится ответственности, - ему нужно было избрать иную специальность. Он оптимист, так же, как и Алла, но не проявил ли в данном случае самонадеянность?