Книга Размах крыльев ангела - Лидия Ульянова

В этом месте капитан Сергеев не выдержал, громко прыснул. Но Тамара не обиделась, наоборот, зачастила как из пулемета:

– Так вот, непорядок это. Я лейку-то поставила и пошла проверять. Приоткрыла дверь, послушала. Тишина. «Маша!»—кричу. Тишина. Я тогда дверь-то приоткрыла и посмотрела. А там, батюшки светы, на полу лежит кто-то и не дышит. Вот ужасть-то!

– Это вы от дверей определили, что не дышит? – уточнил Сергеев.

– Та нет, – смутилась Тома, – я еще постояла, послушала, а потом только подошла. А он лежит весь белый и в крови. У меня отец-то фельдшером был, так я сразу поняла, что он помер.

Сергеев удивленно выставил брови домиком, связь между событиями в этом рассказе не всегда была ему ясна.

– Я вниз бегом, «скорую» вызвала да милицию.

– А почему, скажите, вы вызвали, если, по вашему мнению, хозяйка домой на машине приехала? Она бы и вызвала.

Тамара Васильевна в сердцах сплюнула. Что за люди! Хочешь сделать как лучше… Да, прошла по квартире, посмотрела, как люди живут… А сейчас еще скажут, что она взяла что!

– Пошла вниз и вызвала, – сердито ответила она. – Так «скорая» быстро приехала, а вы вот не расстарались поторопиться.

На Машин взгляд, выходило, что и здесь она ошиблась. Это не Мишка застукал Ивана на месте преступления, а совсем даже наоборот. Что же это получается? Что, наоборот, Мишка что-то искал, а Иван его застукал? Застукал и за это получил статуэткой…

Додумать ей не дали. Приехали криминалисты, еще трое мужчин. Они суетились в ее разгромленной квартире, снимали отпечатки пальцев, сыпали грязный порошок, размахивали кисточками. Капитан Сергеев и Маша устроились в той комнате, до которой разрушения не дошли. Сергеев записывал Машины показания, которых оказалось совсем мало. Потом он записывал Тамарины показания, а Маша тихо сидела в кресле, не зная куда себя деть. Хотелось позвонить Вадиму, все рассказать, но звонить при милиции Маша не решалась. Они ведь прицепятся сразу, кто и откуда, а доставлять Вадиму лишние проблемы ей не хотелось. Человек только что на работу вышел, а они приедут, начнут выяснять: а не вы ли, гражданин, вздумали ограбить квартиру своей сожительницы? А наверно, лучше и не говорить ему ничего до возвращения. Будет опять себя винить, что его рядом не оказалось, что не смог помочь ничем.

Глава 10. Парочка

Когда закончилось все то, что капитан Сергеев именовал «следственными действиями», и Машу наконец-то оставили одну, было уже довольно поздно. Но она все равно сразу же рванулась к Ваньке в больницу. Тем более что Вадим на суточном дежурстве каком-то.

– Ты посмотри, скоро ночь на дворе, – увещевала Тамара, встреченная на первом этаже, – кто же тебя пустит в больницу-то? Это ж не ночной клуб. Завтра с утра поедешь, а сейчас возвращайся и спать ложись. Виданное ли дело, стресс такой!

Но упрямая Маша не поддалась на уговоры, поехала.

Не то чтобы ее ждали с распростертыми объятиями, но и препятствий не чинили. В приемном покое ее просто не замечали, занятые своими делами. Кто-то сидел, лежал, стонал, охал от боли. Кто-то привычно и деловито заполнял необходимые бумаги, оказывал помощь, спасал. Только охранник равнодушно скользнул по ней взглядом.

– В реанимации он, второй этаж, – не сразу добилась Мария ответа на интересующий вопрос.

Двери в реанимационное отделение оказались закрыты на замок. Маша спиной съехала по стене, села на корточки под дверью и приготовилась ждать.

День выдался непростой. Она уткнулась лбом в высоко торчащие колени и закрыла глаза.

– И что это у нас тут за Аленушка у ручья? – раздался где-то над головой веселый голос. Веселый голос симпатичного веселого человека в зеленом хирургическом костюме и легкомысленной хирургической шапочке в яркий горох. Врач.

Маша резко вскочила на ноги, в ногах закололо миллионом острых иголок, и ей пришлось крепко ухватиться за его руку, чтобы не упасть.

– Да вы меня встречаете как Филлипа Киркорова поклонницы, – засмеялся реаниматолог. – Только сразу должен предупредить – петь не буду.

Не обращая внимания на шутки, не извинившись, Маша бросилась с места в карьер:

– К вам Ваньку привезли! Привезли, да? Ивана? Его у меня дома по голове ударили, да?

– Ну, раз вы утверждаете, значит, ударили, – согласился врач. – Вам виднее, где его по голове ударили. Вы, я так понимаю, пытаетесь узнать насчет больного Середы?

– Доктор, как он? Что с ним?

– Что с ним? – медленно переспросил доктор, вздохнул, стянул с головы свою нелепую шапочку, вытер ею лицо.

Маша ударилась в слезы. Они покатились крупными горошинами, затекая в рот, закапали с подбородка. Губы у Марии задрожали.

– Да что с вами? Иван Середа? Если вы про него спрашиваете, то все не так плохо. – Доктор смутился собственному веселью.

– Он что, жив, доктор? Жив?

– Тьфу ты, разумеется, жив…

– А что же вы тогда? Зачем вы шапочку сняли? Я в кино видела… если доктор шапочку снял, это значит, что больной умер… У-у-у…

– Да господь с вами! Жив ваш Иван Середа. А шапочка?.. Это плохой вы какой-то фильм смотрели, глупый. Просто жарко, голова в ней вспотела. Перестаньте реветь и слушайте меня. Состояние стабильно тяжелое, без сознания. Ушиб мозга, черепно-мозговая травма, целостность черепной коробки не нарушена, на мягкие ткани наложены швы…

– Мягкие ткани? – с испугом переспросила Маша, только-только начавшая успокаиваться. – Мягкие ткани – это мозг? Да?

Врач улыбнулся.

– Мягкие ткани – это кожа головы. Кожа, понимаете? Кожа головы у него рассечена, и мы наложили швы. Состояние больного соответствует тяжести полученной травмы. Будем надеяться, что завтра он придет в себя. Все необходимое лечение он получает, под постоянным наблюдением находится.

– А можно к нему?

– К нему сейчас нельзя. Да и незачем, он без сознания.

– Но я только посмотрю, можно? Он почувствует, что кто-то к нему пришел свой, родной, и быстрее придет в себя. У него же в Питере больше нет близких. Доктор, я не уйду, пока его не увижу.

– Девушка, я недавно другую молодую особу не пустил, которая тоже к нему рвалась, поэтому и вас не пущу. Из справедливости. И та особа, кстати, тоже говорила, что у этого Ивана, кроме нее, никого в Питере нет. А если серьезно, то мне сейчас совсем некогда, совершенно. Я должен на отделении больных смотреть, а я с вами разговоры разговариваю. Давайте договоримся: я всех осмотрю, а через пару часиков, если ничего экстренного не приключится, покажу вам вашего больного. Если хотите, то вон там, в нише, есть диванчик, можете пока на нем подождать, покемарить. Там, кстати, уже дожидается знакомая вашего Середы.

Доктор ушел, и Маше ничего не оставалось делать, как идти в полумрак, в нишу. На низком неудобном диване, забившись в самый уголок, действительно кто-то сидел. Мария пригляделась. Из темноты за ней наблюдала собственной персоной Светка.