Книга Шестой грех. Меня зовут Джейн - Анна Данилова

— Зато в Питер не надо никакой визы.

— Глафира, это пустая затея. Предположим, мы даже нашли этот дом. И что дальше? Ну, осмотрим мы его…

— Так попробуем выяснить его историю. Кому он прежде принадлежал и, главное, имеет ли к нему отношение Мэтью Чедвик.

— Может, еще попытаемся найти коллекцию этих статуэток, а? — усмехнулась Лиза. — Ну, скажи, какое ко всему этому мы имеем отношение? Никакого, понимаешь? Отправляться в Петербург исключительно из любопытства — глупо. Все-таки я — профессионал и занимаюсь делами только тогда, когда меня об этом просят, — произнесла она важно.

— Эх, Лиза-Лиза… Зачем себя обманывать? Сколько раз мы занимались менее интересными делами исключительно из любопытства?! А потом получалось реальное, денежное дело, если уж ты такая практичная.

— Ты мне лучше скажи, что это за статуэтки такие, а?

— Как это… ты что, впервые слышишь? У тебя что-то с памятью или ты просто издеваешься надо мной?

— Назови этого ювелира.

Глафира прикусила губу.

— Нет, вот так сразу назвать не могу. Я записала у себя в телефоне, так, на всякий случай.

— Так посмотри!

Глафира достала телефон, открыла папку с заметками и прочла по слогам:

— Август Хольм-штром. Говорю же, язык сломаешь.

— А теперь ответь мне, как могло такое случиться, что Джейн, многое позабыв, отлично запомнила имя этого ювелира?

— Память, она вообще странная штука.

— Ладно, Глаша, мне все понятно. Выкарабкавшись из одной неприятной истории, Джейн решила погрузиться в другую. Что ж, это ее право. Наследство — это их семейное дело, и пусть они уже договариваются сами.

— А тебе не кажется, что она заплатила нам слишком много?

— Это смотря с какой стороны посмотреть. Если подсчитать потраченные на нее деньги и наши хлопоты, то многовато, а если взглянуть на это с позиции богатого человека, который благодарит за спасенную жизнь, то нормально.

— А мне показалось, что она от нас как бы откупилась. Или же проавансировала следующее свое обращение. Может, собираясь в Питер, она предполагала, что и там ей понадобится наша помощь.

— Я так не думаю. Если ее еще раз ударят по голове, то ей потребуется уже помощь профессиональных медиков, а не нас. И вообще, Глафира, предлагаю тебе забыть это дело. Понимаю, что вопросов множество, что не все так просто и что за всем этим наследством кроется что-то, о чем можно только догадываться, но это уже не наше дело, понимаешь?

— И тем не менее кто-то же ее посадил на поезд, чтобы она доехала до Татищева. Спрашивается, зачем? Что ей там было делать? Ладно бы еще, если ее там кто-то встретил. А так?

— Да понимаю я, что ты хочешь сказать. Что мы могли бы заехать в Татищево, чтобы попытаться узнать, к кому она все-таки направлялась. Но, поверь мне, это не она направлялась, а ее кто-то направил. Тот, кто посадил ее на поезд. Конечно, мне самой любопытна вся эта история, но у меня дома дел полно, надо готовиться к судам, отрабатывать деньги, понимаешь?

— Лиза!

— Посмотрим. Не хнычь. Позвони лучше своему мужу, успокой, скажи, что мы возвращаемся домой.

— Я уже позвонила. Честно говоря, я еще в Москве успела его предупредить о том, что мы можем поехать в Питер, и даже попросила его быть готовым составить мне компанию.

— Нет-нет, никакого Питера. В Татищево еще можем заехать, чтобы попытаться узнать что-нибудь о смерти Нины Цилевич, подруги Джейн, к которой она, вероятно, находясь не в себе, и приехала. Или, повторяю, ее кто-то посадил на поезд в эту сторону. Но и только. Хотя и в этом плане не думаю, что нас ожидает что-то интересное. Ну, умерла женщина. Жаль, конечно. Для Джейн, не особо нуждавшейся в друзьях-приятелях, Нина, вероятно, была исключением. Может, поэтому-то, оказавшись в экстремальных условиях или под воздействием каких-нибудь химических препаратов, она вспомнила о ней. И в то же самое время заметь, что анализы не показали в ее крови присутствия наркотиков или снотворных. Разве что они уже успели выветриться… Я не врач, многого не понимаю. Да и вообще история удивительная. Ну, если бы она помнила, к кому приехала в Татищево, то почему тогда не спросила прямо там, на станции, где живет Нина Цилевич?

— Все очень просто. Когда ее высадили из поезда, она была уже адекватна и понимала, что приехала сюда напрасно и что никакой Нины здесь она уже не найдет.

— А теперь представь себя на ее месте, — предложила Лиза. — Вот ты приехала к кому-то в гости, куда-то очень далеко, денег у тебя нет, предположим, у тебя их украли, и вернуться домой ты тоже не можешь. Но в этом городке у тебя жила подруга. Ты не попробовала бы найти родственников или друзей Нины, чтобы обратиться за помощью? Да чтобы хотя бы переночевать, собраться с силами или найти Интернет, при помощи которого ты бы обратилась за помощью уже к своим родственникам?

— Я — человек общительный. Уж я бы не растерялась, это точно. Но Джейн — совсем другой человек. С другим менталитетом. Она, как мы поняли, не может, не почувствовав себя знаменитой, попросить денег даже у своих хороших знакомых. Стыдно ей, видите ли. Но в жизни всякое случается.

— Ладно, уговорила. Я позвоню Сереже Мирошкину, попрошу его найти информацию по Нине Цилевич. Хоть это и Татищево, но все равно попробуем. Может, чем и поможет. Хотя, уже в который раз повторюсь, история очень интересная: девушка из Татищева училась в Кембридже. Не каждый день такое встретишь.

— Лиза, звони! — обрадовалась Глафира возможности прикоснуться немного к прошлому Джейн.

Но Мирошкин ничего о Нине Цилевич рассказать не мог. Не привлекалась, не была замечена. Пообещал узнать к следующему утру.

…Летели по Пензенской трассе, до Сторожовки добрались за восемь часов, не доезжая моста, свернули направо и покатили в сторону Татищева. Глафира ликовала. Лиза же, напротив, погрустнела, пожаловалась, что устала вести машину, что проголодалась и что скоро они мало чем будут отличаться от голодной и находящейся не в себе Джейн, которую ссадили с поезда.

В десять вечера даже летом уже темно. Машина проехала по центральной улице Татищева, развернулась, вернулась к железнодорожному переезду и встала неподалеку от павильонов местного рынка.

— Ну, вот, собственно, и все, — сказала Лиза. — Приехали, моя ты общительная. Что будем делать?

Глафира, чувствуя себя по сравнению с Джейн куда более уверенно на своей российской земле, пусть даже и в незнакомом поселке, постучала в первые же ворота. Объяснила, что они из Москвы, что приехали навестить Нину Цилевич, но не знают адреса.

Женщина в накинутой на плечи мужской куртке, источая запах свежего чеснока, посмотрела на визитеров с недоверием.

— Уж не знаю, кто вы такие, но лучше бы вам по этому вопросу обратиться в милицию. Ну а если окажется, что там все закрыто, то скажу на всякий случай, что в ее единственной квартире, которую она не успела продать перед смертью…