Книга Леди и война. Цветы из пепла - Карина Демина

- Вы меня отошлете?

- Именно. Вы забылись, Шарлотта. Это случается. И я, быть может, закрыл бы глаза, поскольку чужие семейные проблемы - не моего ума дело, но мне не нравится то, как вы влияете на Долэг. Поэтому вы либо исправляете ситуацию, либо покидаете Ласточкино гнездо...

К счастью, Шарлотта была достаточно взрослой, чтобы дополнительные разъяснения не потребовались. И без слез обошлось...

...точнее, Урфин предполагал, что слезы будут, но с ними пусть Седрик разбирается. Ему не впервой.

Седрик появился вовремя. Лечь Урфин смог, на пол, и ноги на кушетку забросил, потому как в этой позе спина болела меньше. Если еще руки вытянуть... Урфин попытался.

Зря он это сделал.

Руки вытянулись и стало почти хорошо. А потом в спине что-то щелкнуло, и Урфин понял, что вряд ли сумеет подняться самостоятельно. Нет, он бы нашел выход, перевернуться там, встать на четвереньки, а дальше как-нибудь по ситуации...

Но громыхнула дверь и в поле зрения возникли сапоги. Добротные, но потертые и довольно-таки грязные. С сапогов отваливались комки глины, осыпалась серая пыль, марая ковер. А Урфин на нем, между прочим, лежит.

- Где она? - голос Седрика звенел от плохо скрываемой ярости.

- Кто? - миролюбиво поинтересовался Урфин, сложив руки на груди.

- Моя жена.

Прикинув, сколько времени прошло, Урфин предположил:

- Скорее всего, на кухне.

Значит, пока обошлось без слез.

- И что она там делает?

Деграс-младший, кажется, успел осмотреть кабинет, в котором просто негде было прятаться, и оценить состояние Урфина. Руку, во всяком случае, протянул.

Поднял рывком, и позвонки с тихим щелчком вернулись на место. Благодать.

- Обед тебе готовит. Или ужин...

- Шарлотта?

- Ну... да, если ты другой женой не обзавелся. И будет готовить еще месяц. Завтраки. Обеды. И ужины. А ты будешь их есть. Ясно?

- Она же не умеет...

Об этом, допустим, Урфин и сам догадался.

- Ничего, - он ободряюще похлопал Седрика по плечу. - Или научится, или ты похудеешь.

Кажется, ни один из вариантов Деграса не устраивал.

- За что? - очень тихо спросил он, опускаясь в кресло. И вид сделался несчастный... кажется, Шарлотта уже пыталась готовить. К концу месяца он или очень сильно сбросит вес и сам отошлет жену, или добьется от нее нормальной еды.

- За то, что мне пришлось во все это вмешиваться. Ты сам должен был ее осадить. И надеюсь, что в следующий раз это сделаешь.

Седрик кивнул.

- Она... хорошая женщина. Добрая.

Недалекая только. Впрочем, кто без недостатков?

Последняя из запланированных на сегодня встреч была короткой и содержательной.

- Ваш брат полагает, что вам следует вернуться.

По лицу леди Нэндэг нельзя было понять, огорчило ли ее это известие, или же обрадовало.

- В то же время моя жена очень благодарна вам за помощь...

Сидит. Разглядывает его. И взгляд такой, что тянет сделать что-то, в рамки этикета не вписывающееся, например, ногу на стол забросить.

- ...которую ценит весьма высоко.

Нет, подобная акробатика еще не скоро будет ему доступна.

- И мне хотелось бы знать, чего хотите вы.

- А мне хотелось бы знать, на что я могу рассчитывать, - подбородок приподнялся на мизинец. Взгляд ледяной, но без былого презрения, скорее уж изучающий.

- На должность стаст-дамы в свите моей жены. Или старшей фрейлины, если вам нравится больше. Или сами придумаете, как себя обозвать. Главное, наведите в этом курятнике порядок...

...чтобы никаких красных платьев, напудренных бюстов и капризных дев.

- Тисса - мягкий человек, и порой стесняется высказать то, что следовало бы. Многие принимают это ее качество за слабость. А я не хотел бы, чтобы мою жену обижали.

- Это я поняла, - леди Нэндэг позволила себе улыбнуться.

Ну уж нет, за то происшествие извиняться Урфин не станет.

- Вы будете помогать ей, как помогали. И я бы хотел, чтобы помогали не только вы. Здесь слишком много людей, которые ничего не делают. Я же беру на себя ваше содержание. Плюс оклад.

Урфин озвучил сумму, но леди Нэндэг была слишком леди, чтобы выдать себя выражением лица.

- И платить я буду именно вам, а не вашему брату.

- Вы более проницательны, чем кажетесь.

Просто осведомители хорошие. Барон Гайяр весьма долго позволял себе пренебрегать сестрой, которая вежливо и жестко держала в своих холеных ручках Кверро. И лишь после отъезда, вернее было бы сказать, отправки леди Нэндэг - старые девы не делают роду чести - стало ясно, сколь нужна она была замку. Ничего, перебьются.

- Я также не стану возражать, если вам вздумается каким-либо образом устроить личную жизнь.

Усмешка.

Леди Нэндэг давно забыла, что такое личная жизнь.

Она годы отдала брату и Кверро, и вот оказалась не нужна. Именно эта обида, а не деньги или положения, движут ею. Иногда чужие обиды на руку. Надо только уметь пользоваться.

- Что ж, я согласна, но... могу я вам кое-что сказать откровенно?

- Слушаю.

Главное, чтобы откровенности длились недолго. Эх, хватило бы сил до комнаты добрести...

- Это касается леди Долэг.

Она осторожна. И значит, не глупа. Впрочем, сейчас Урфин вряд ли способен кого-то придушить.

- Сегодня я с ней имел беседу. Она хорошая девочка, но немного запуталась. Я буду рад, если вы за ней присмотрите. Но... мне бы не хотелось, чтобы вы ее обижали. Если Долэг заслужит наказание, наказывайте, но никаких розог. Она тоже моя семья и я не позволю над ней издеваться.

- У вас был неприятный опыт?

Какая нечеловеческая прозорливость.

- Самым страшным наказанием, которому я подверглась в ее возрасте, была обязанность привести в порядок домовые книги. Поверьте, это пошло мне на пользу.

Урфин верил.

- Наказание - крайняя мера. У девочек тонкая душевная организация, им важен достойный пример и ласка.

Если леди Нэндэг добивалась того, чтобы Урфин почувствовал себя сволочью, нанесшей непоправимый ущерб тонкой душевной организации, то у нее не получилось.

- Но я буду рада помочь юной леди, - леди Нэндэг поднялась. - А вам рекомендовала бы отдохнуть. Мужчины склонны переоценивать собственные силы.

Вот только ее советов еще не хватало. У него с душевной организацией полный порядок, а примером воздействовать поздно. Но Урфин преодолел раздражение. И до трости некстати упавшей дотянулся. Благо, идти недалеко. А ковер в спальне мягкий, приятный... лежать бы на нем вечность.