Книга Базилика - Уильям Монтальбано

— Текста нет, но это важно. Очень важно. Я буду диктовать. Положитесь на меня в том, что касается этой информации. Оставайтесь на связи, прямо сейчас.

Организация с двухтысячелетним стажем много чего повидала на своем веку, говорил папа. Она по своей природе не может быть заложницей модных идей, которые рождаются и умирают через несколько лет или несколько десятилетий после возникновения. Тем не менее, сказал он, церковь не может отворачиваться от перемен в течении мировых событий и жизни людей. Он назвал несколько: подъем демократии, глобализация рыночной экономики, информационная революция, угрожающее разрушение окружающей среды, катастрофическое перенаселение.

— Четыре всадника Апокалипсиса не должны посетить землю в новом столетии, — сказал Пий XIII. — Пусть это станет нашей официальной доктриной. Строго руководствуясь во всем моральными принципами, все мы должны проверить наши институты и убедиться, хорошо ли они приспособлены к новым, стремительно меняющимся реалиям. Католическая церковь особо чувствует эти проблемы, потому что ее члены живут практически в каждом государстве. И почти везде женщины и мужчины доброй воли открыто ставят под сомнение принципы, управлявшие их церковью на протяжении многих столетий.

Нас спрашивают, почему женщины не могут быть священниками, почему священники не могут жениться, почему католические пары не могут пользоваться искусственными мерами контроля за рождаемостью, почему мы оплакиваем материализм, бесчинствовавший в коммунистических странах, почему в странах третьего мира церковь не играет на политической арене более активной роли защитницы социальной справедливости, которой она так искренне жаждет. У церкви по всем этим вопросам есть как веские аргументы «за», так и веские аргументы «против».

Слушая папу, я понял, что эти мысли — плод нескольких месяцев напряженных и терпеливых раздумий в Ватикане, и во время наших ночных вылазок и совместных трапез я слышал их обрывки. Папа объединил свои идеи в причудливую симфонию для своего дебюта в ООН. Когда Треди занял престол в соборе Святого Петра, ему пришлось столкнуться с десятками жгучих проблем, требовавших безотлагательного решения. Его папство проходило под знаком противостояния и споров. Вопрос о женитьбе священников, например, наносил тяжелый удар по церкви. В первую тысячу лет священники, как и сами апостолы, были женаты.

Во второе тысячелетие по велению церкви они дали обет безбрачия, но во многих общинах этот обет соблюдался формально. Когда наступило третье тысячелетие, церковь начала проникать в такие места, как Африка и Азия, где была новичком, и укреплять свои позиции в Латинской Америке, где было больше католиков, чем где бы то ни было еще.

И все-таки священников не хватало — везде — для должного служения как старым, так и новым католикам. Все полагали, что количество священников сильно возрастет, если им позволят жениться, но никто в Ватикане не осмеливался произнести это вслух. До сих пор безбрачие священников являлось законом церкви, а не божьим: папа мог изменить правило, хотя это и представлялось чем-то невероятным. Точно так же папа, один или вместе со своими епископами, мог совсем отменить запрет на противозачаточные средства — закон, также установленный церковью, а не Богом. Перемена разозлила бы некоторых католиков, но удовлетворила бы большинство и эффективно обновила бы лицо церкви. Таким был устрашающий список существенных и противоречивых проблем, в решении которых папа мог оставить свой след — будь у него смелость, убеждения и мужество нанести удар хотя бы по одной или двум из этих проблем ради единства и модернизации.

Но Треди выбрал другой путь. Он не станет сражаться с ветряными мельницами и не оставит решение наболевших вопросов своим преемникам. Нет. Несмотря на огромные проблемы, он намеревался пойти до конца. Хотел все решить одним сильным, рассчитанным ударом. Для этого существовал только один способ. Я не самая религиозная карта в колоде, но от того, что Треди собирался сделать, даже у меня перехватило дыхание. Его замысел простирался далеко за пределы католической церкви и касался всех религий, затрагивал все страны, все правительства, все общества. Он призывал к пересмотру всемирного сознания — к рентгеновской проверке рода человеческого на нравственность.

Через два тысячелетия папа римский объяснял восхищенному собранию, что отцы церкви уже не раз встречались, чтобы обсудить, иногда в течение нескольких лет, состояние церковных институтов и их место в мире. Тридентский собор, созванный в 1545 году, был ответом на Реформацию. Первый Ватиканский собор в 1869 году и второй Ватиканский в 1965-м реорганизовали и модернизировали церковь сообразно вызовам своего времени.

— Церковь имеет структуру, данную свыше и сохраняемую как в радости, так и в горе на протяжении веков. Основные принципы не должны меняться. Церковь никогда не согласится с тем, например, что моральные принципы относительны, что это дело личной выгоды. Но вместе с тем, возможно, нам не стоит заниматься проблемами, которые при ближайшем рассмотрении имеют самое ничтожное значение. Думаю, мы должны изучить спорные вопросы и взяться за их решение в контексте древних учений и современной жизни. В конце концов, друзья мои, мы живем в мире, где перемены — почти норма. Новые поколения знаний возникают всего за несколько лет; даже еще быстрее.

Полагаю, моей церкви пора еще раз методично пересмотреть самое себя и свои действия во благо собственного будущего и, я горячо надеюсь, для благосостояния всего человечества. Вот что я хотел вам сказать, и пригласить вас — всех вас, независимо от вероисповедания — присоединиться к нам.

Треди говорил без бумажки, без записей, без запинки. Хорошо, что журналистская галерея отделена от зала Генеральной ассамблеи стеклом, поскольку здесь творилось что-то невообразимое: корреспонденты слушали папу и одновременно кричали в телефоны на пяти различных языках.

— А потом церковь исследует результаты своих действий тем способом, к которому мы уже не раз прибегали после смерти и воскрешения нашего Господа.

— Собор! Он собирается созвать собор? — вопил испанский журналист. — Я не верю!

— Да! Собор! Да, собор!

Немец вскочил, аплодируя.

Новый папа предлагал совершить нравственную и этическую революцию, заключающуюся в публичном пересмотре крупнейшими мировыми религиями своих основ и значимости своих учений. Все журналисты и большинство дипломатов сознавали вселенский масштаб возможных результатов.

Поток речи Треди не прерывался.

— Я заявляю вам здесь сегодня, что в течение одного десятилетия — считая с сегодняшнего дня — церковь соберет в Риме Третий ватиканский собор. И я приглашаю наших братьев и сестер другой веры поделиться с нами своими мыслями. На нашем соборе все ключевые вопросы будут рассмотрены свежим взглядом и в свете того факта, что мы беремся за решение этих вопросов с опорой на настоящее и будущее. Кто-то скажет, что Второй ватиканский собор состоялся совсем недавно, согласно церковному летосчислению, и в историческом контексте я бы с этим согласился. Но если принять во внимание скорость, с какой меняется мир, десятилетие теперь можно приравнять к нескольким столетиям прошлого.