Книга Венец проигравшего - Ярослав Коваль

Меня душило смятение. Несколько мгновений я переводил дыхание и сжимал в кулаки вздрагивающие ладони. И, видно, выглядел так подозрительно, что телохранитель рискнул поддержать меня под локоть.

— Милорд? Чем помочь?.. Мы не туда переместились?

— Лучше на помойку, чем посреди автомагистрали или даже на улицу города… Всё в порядке. Сейчас… — Я аккуратно спрятал в карман магическую штуковину, с помощью которой дней через десять смогу определить, пора ли открывать обратный переход, и открою его. — Так, запомни. Во-первых, я теперь не милорд, а Сергей, Серёга и даже «эй, ты». Веди себя со мной, как с давним другом, с которым ты на равной ноге, понял?

— Да… Серге.

— Заклинание-переводчик настроено? Хорошо. — Я с огромным усилием и далеко не сразу перешёл на русский, который, оказывается, подзабыл. — Дальше. Обращение в третьем лице здесь — оскорбление. Не очень серьёзное, но оскорбление. В нос можно получить. Если хочешь быть вежлив, говори человеку «вы». Ну, что ещё… Если кто-нибудь нападёт, старайся отбиваться руками и ногами. Оружие вынимать только в крайнем случае. Если вдруг что-то непонятно — спрашивай. Но вообще старайся побольше молчать. Всё необходимое я скажу и объясню. Теперь пошли.

Мы выбрались на асфальт и отыскали дорогу, ведущую к платформе. Проходящие мимо люди смотрели на меня кто с подозрением, кто с опаской. Видно, выделяемся. Надо за собой последить. Давай, вспоминай, как надо… Вон и табличка с названием станции. Что ж…

— Отсюда до нужного мне места ехать не больше получаса, и потом пешком минут двадцать, — объяснил я. — Меня будут толкать и пихать в толпе — не реагируй. Я тут никто, и никаких прав качать не собираюсь. И сам не качай. Веди себя так, словно тебя и вовсе нет.

— Понял.

— Сейчас билеты купим… Два билета, пожалуйста… Нет, помельче нет, извините.

Я медленно и болезненно возвращался в прошлое, в позабытую манеру мышления и мировосприятия. Я прислушивался к разговорам окружающих и не каждую фразу понимал, но всё-таки постепенно начинал воспринимать родной язык. В этом мне усердно помогало заклинание-переводчик, перенастроенное теперь уже наоборот… Кстати, интересное дело — не такая уж магически-инертная вокруг атмосфера, судя по тому, как безотказно пашут чары. Любопытно, почему ж я-то был и долго оставался «чистым»? Видимо, порог пока не перейдён — на готовые заклинания энергии хватает, но не более того.

Ашад покладисто молчал и не обозначил себя даже тогда, когда подвыпивший мужик, споткнувшись в вагоне электрички об мой сапог, обматерил по полной. Правда, он и сам, наткнувшись на мой взгляд, быстро замолк и убрался. Но для телохранителя-имперца сдержанность в подобной ситуации — почти подвиг.

На нужной станции мы выбрались из вагона и дальше пошли пешком, хотя могли бы подъехать на автобусе. Но я хотел пройтись и увидеть даже не то, насколько всё изменилось, но то, что осталось прежним.

Да, изменилось многое. Вроде всё те же дома, такие же деревья, только уже неоднократно обрезанные, и даже магазин на том же месте. Только выглядит теперь совершенно по-другому. И торгует чем-то другим. В ларьке я купил колу, осторожно попробовал… Чуть не вывернуло на асфальт. Что ж такое! Придётся осторожнее уступать зову пищевой ностальгии. Лучше буду по сторонам смотреть… Вот, вокруг намного больше машин, и вон там какой-то павильон, и куча рекламных растяжек. Намного больше, чем их было раньше.

И моя старая школа. Я здесь учился, занимался самбо, здесь расцвела пышным цветом моя первая любовь. Здесь я учился ненавидеть и мириться, дружил и проникался тем, как увлекательно может быть освоение нового. Мне не приходило в голову жалеть о прошлом, и возвратиться в него я бы не хотел. Но ценил, как одно из тех сокровищ, которое у меня никто и никогда не отнимет.

Ашад терпеливо ждал, пока я насмотрюсь.

— Идём, — вздохнул я. — Надо кое с кем увидеться.

Подъезды нужного мне дома, конечно, защищал домофон. Набирая номер квартиры, я надеялся только, что нужный мне человек окажется дома… Что он вообще тут ещё живёт. Что он меня помнит. Что захочет выслушать. Если выслушает, то, конечно, дальше всё будет намного проще.

— Да?

— С Вадимом можно поговорить?

— Это я.

— Сергея Бегарова помнишь?

— Бегарова?.. А что такое?

— Побеседуем?

Домофон помедлил с десяток секунд.

— Ладно, заходи. Шестой этаж.

— Я помню… Пошли, Ашад.

Вадим ждал в дверях. Когда он меня увидел, я решил, что сейчас приятель заорёт и кинется спасаться бегством. Глаза у него почти вылезли из орбит, несколько мгновений он лишь молча ловил ртом воздух, качаясь с пятки на носок. Но потом всё-таки взял себя в руки.

— Едрить твою в корень! Серёга?! Серёга?! Ты?! Живой? Обалдеть! Откуда ты? Как?! С ума сойти! И выглядишь-то как хорошо! Просто вообще на пять! Как ты?! Да, блин, сколько лет, сколько зим!

— Привет. Да, я живой. Пустишь в квартиру?

— Это ж конечно! Проходи скорее… А это кто?

— Это Ашад. Он со мной. Но он может подождать в коридоре.

— Да зачем. Пусть проходит. Привет, Ашад…

— Не обижайся. Он радикальный мусульманин, у них нельзя руки друг другу пожимать.

— Ладно… Аллах акбар… Что будете — чай, кофе?

— Кофе. Сто лет не пил нормальный кофе.

Вадим провёл нас обоих в кухню, стерильную, как у него всегда было. Он мог забабахать в квартире какой угодно бардак, но кухня должна оставаться идеальной, такой уж у него был бзик. И турка, как всегда, была начищена до блеска. Кофе Вадим варил на газовой горелке… Господи, какой же волшебный запах! Как я, оказывается, по нему соскучился!

— Э-эй, Серёга, ты в порядке?

— Да, в норме. Просто наслаждаюсь.

— Давай, наслаждайся. — Он нацедил мне кофе в чашечку. — Вафли будешь? Ну рассказывай — что стряслось? Где ты был?

Я усмехнулся и, прикасаясь горячим кофе к губам, повёл взглядом по сторонам, чтоб слегка потянуть время и собраться с мыслями. И замер с чашкой у губ.

На стене висел календарь. Вадька никогда не держит в кухне старые календари (хотя где-нибудь в комнате один календарь может украшать стену десять лет и больше). Тут у него только новенькие, новейшие. И считать я умею. Цифра-то крупная, сразу в глаза бросается. Получается, что с момента моего исчезновения прошло не двадцать пять лет. А всего лишь одиннадцать.

Ну, и как это понимать?

— Серёга? — Вадим проследил за моим взглядом, с недоумением уставился на собственный календарь. Потом снова на меня.

— Всё нормально, просто задумался. В общем, такая ситуация. Я тогда уехал в Грузию, полез в пещеры и заблудился.

— Да, я знаю. Мы же тебя искали, и это-то выяснили. Кирюха даже в Грузию летал, прикинь! Что дальше-то произошло? Куда ты делся?