Книга Братья по оружию - Иван Стрельцов

Время от времени кто-то из вайнахов поднимал голову и вглядывался в белесое сухое небо, проверяя, не летит ли вертолет или штурмовик. Но боевая авиация в это время действовала в других районах.

Тем временем в самом здании сельсовета проходил местный военный совет, где, кроме командира отряда самообороны Руслана Забгаева и эмиссара от «лесного командования», присутствовали шестеро командиров групп – «десятников».

Впрочем, как такового совещания не было, все собравшиеся были люди опытные и прекрасно понимали, что если федералы сегодня не пришли в Шишой, то обязательно придут завтра. Плотно обложат аул, и если вайнахи откажутся сдаться, то просто разнесут его, что называется, по камешкам.

Все, от командира отряда до самого молодого боевика, знали: за вторую чеченскую кампанию федеральные власти ни разу не заключали с повстанцами перемирия и каждый раз, окружив какой-то из отрядов, били его до полного уничтожения, и мало кому из боевиков удавалось вырваться.

– Бежать сейчас глупо, – первым сказал командир отряда Забгаев. – Можем сдуру напороться на гоблинов, и те нас уничтожат. Уйдем ночью так, что ни одна собака не унюхает, где скрываются наши шаги.

«Десятники» утвердительно закивали головами, встревожив длинные лопатообразные бороды. Когда все ясно, зачем горцу еще что-то говорить.

– Остается только выяснить, как будем уходить, – неожиданно нарушил молчание самый молодой из присутствующих «лесной» эмиссар.

Вайнахи недовольно уставились на Карима, а его дядя грубо спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Идти нам придется быстро и далеко, – заговорил Бансаров. – Поэтому брать тяжелое вооружение не будем. Оставим здесь, оно надежно запрятано, даже если федералы устроят зачистку, все равно ничего не найдут.

– А что с ракетами будем делать? – глядя на племянника в упор, спросил командир отряда. Этот вопрос не зря интересовал Руслана Забгаева – ракеты к партизанским «градам» были спрятаны в его сарае.

Правильно поняв вопрос дяди, Карим едва сдержал усмешку и невозмутимо сказал:

– А тут, к сожалению, ничего поделать нельзя. Ни унести ракеты, ни спрятать – слишком мало времени. А гоблины если проведут обыск, то обязательно тайник обнаружат. Поэтому мы поступим разумно: ракеты оставим в сарае, а когда будем уходить, я оставлю там «сюрприз».

Видя, как глаза командира отряда вспыхнули огнем ярости, Бансаров продолжил:

– Скажешь своей жене, моей тетке, чтобы перебралась к родственникам на другой конец аула. Когда все закончится, она сможет уехать в Ростов или даже в Москву к нашим братьям. Ей там помогут обжиться, вайнахи всегда помогают друг другу. За дом, за сарай тебе, дядя, заплатят и даже дополнительных денег дадут за каждого погибшего при взрыве федерала.

Гнев в глазах Руслана Забгаева погас, он знал: все, что только что сказал племянник, – правда. За диверсии против федеральных войск «лесное командование» всегда платило исправно. Последние годы только на этом и держалась война в Ичкерии.

Все вопросы наконец были обговорены, и можно было выйти на площадь к ополченцам, чтобы объявить им решение «местного военного совета». Боевики, недавно сошедшие с гор под амнистию, снова возвращаются в горы. Война продолжается, а потому пусть каждый вайнах возьмет с собой только самое необходимое для партизанской жизни.

Но покинуть здание сельсовета чеченцы не успели, из спортивной сумки Бансарова, небрежно брошенной на подоконник, раздался зуммер спутникового телефона.

Карим поспешно достал трубку и, с улыбкой кого-то поприветствовав, замолчал. С каждой секундой разговора его лицо становилось все мрачнее, наконец он отключил телефон и, зло глядя на присутствующих, объявил:

– Скоро по трассе через наш аул должен пройти федеральный БТР или БМП, – именно так он классифицировал выражение «железный шайтан». – Мы должны его уничтожить.

– Но если мы обстреляем броневик федералов возле аула, они вызовут подмогу, и от Шишоя останутся одни развалины, – хриплым голосом возразил один из «десятников».

– Нет, – Карим покачал головой. – Бронегруппа федералов столкнулась с отрядом египтянина Рамзеса, завязался бой. Одному броневику удалось вырваться, и сейчас он бежит в Грозный. Если бы у них работала рация, они сразу вызвали бы прикрытие с воздуха, а не неслись сломя голову.

Молодой чеченец ничего не понял из слов умирающего Зияда Максурова, кроме того, что необходимо уничтожить «железного шайтана», поэтому говорил о произошедшем, исходя из собственного опыта. Как ни странно, его слова убедили остальных боевиков.

Безнаказанно расстрелять одинокую боевую машину противника – кому же это не понравится?

На площади тотчас началась деловая суета. Конечно же, БТР и БМП – это не танк с толстой многослойной броней и динамической защитой. Но в отличие от танка они обладают большой скоростью и хорошей маневренностью, что защищает не хуже толстой брони.

Поэтому решили не рисковать и на окраине аула разместили пятерку лучших стрелков, вооруженных одноразовыми гранатометами «РПГ-18» «муха».

Остальные устроились поблизости в укрытиях, чтобы своими глазами наблюдать, как гордые вайнахи расправятся с чертовым броневиком федералов. Среди ополченцев царило радостное веселье, потому что для настоящего воина нет ничего радостней смерти врага.

Общего веселья почему-то не разделял только Карим Бансаров. Захватив старый, но надежный «РПГ-7» с мощным тандемным зарядом «резюме», пробивающим не только метровую многослойную броню, но и полтора метра железобетона и более двух метров кирпичной кладки, он направился к выезду из аула, стараясь таким образом прикрыть основную группу гранатометчиков.

Место для позиции он выбрал удачное, положил трубу «РПГ-7» на каменный забор крайней усадьбы, который как нельзя лучше подходил для стрельбы с упора.

Большой участок трассы лежал перед ним как на ладони, и расстояние в полторы сотни метров было наиболее приемлемым для стрельбы по движущейся цели. Над трассой возвышались развалины старинной башни, безжизненное древнее сооружение.

Карим остановил свой взгляд на древней многослойной кладке из почерневших и потрескавшихся кирпичей, припомнив рассказы стариков, которые утверждали, что эту башню возвели воины Александра Великого (Македонского), когда тот шел завоевывать Индию. Правда это или нет, Карим так и не узнал, но к развалинам испытывал благоговейный трепет. Мысли молодого чеченца переключились на последний разговор с Зиядом Максуровым. Сомнений не было – побратим умер, успев потребовать возмездия своим убийцам…

Они познакомились в Судане в тренировочном лагере, спали в одной палатке, занимались в одной группе. Во время ночных учений по ориентированию на местности Карим однажды заблудился и угодил в зыбучие пески. Даже сейчас он ощущал на коже холодную сыпучую массу, которая вот-вот должна заполнить его рот, нос, уши, глаза, превратив живого человека в одночасье в прах. Зяид, рискуя своей жизнью, спас его. После этого они и стали побратимами. И вот побратима больше не было, но был наказ, который оставшийся в живых обязан исполнить даже ценой собственной жизни.