Книга Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны - Ирина Пушкарева

Ему давно надо было так сделать.

Маргарита закашлялась и рухнула на пол. Замешкавшиеся телохранители-доберманы и нерасторопный Вова-два подняли ее и увели из ресторана.

На этом вечеринка и закончилась.

Кто-то пытался помянуть Валерку, но постепенно разговоры стали затухать, а через полчаса после отъезда милиции народа в ресторане почти не осталось.

Только за дальним концом стола все еще сидела странная компания – Элка, ее телохранители, юрист Андрюха и Вова-раз. Уважаемый человек Николай Семенович тоже за столиком присутствовал, только участия в разговоре не принимал. После того как все устаканилось, он вызвал личного водителя и моментально, за считанные минуты надрался до бессознательного состояния.

– Может, его на диван перенести? – предложила Ёлка.

– Не надо, не трогай его. Пусть спит. У него сегодня не день, а сплошные стрессы, дай человеку расслабиться. Ты, кстати, сама на нервной почве выпить не хочешь? – Сашка вытащил откуда-то отобранную у Ритки бутылку.

Ёлку аж передернуло:

– Сам пей эту гадость!

Телохранитель гоготнул и на ушко, чтобы никто не слышал, глуманулся:

– Отчего же гадость, Элла Александровна? У вас так натурально лицо после каждого глотка перекашивало! Талант!

Так же тихо, тоже на ухо, Ёлка зашипела:

– А ты сам попробуй крепкий чай с колой пить, я на тебя посмотрю! Спиртяга чистая и то легче пошла бы! Совести у тебя нет!

Вспомнив ужасный вкус употребляемого ею весь вечер «коктейля», она скривила недовольную физиономию. Похоже, телохранителя это рассмешило еще больше.

– А ты разве не этого хотела? Зато весь вечер как стекло была! Если бы ты в одном с Риткой темпе настоящим ромом частила, мы бы тебя отсюда в стельку пьяной вынесли. И нам пришлось бы весь сегодняшний вечер и завтрашний день носиться с тобой, страдалица ты наша похмельная. А если серьезно, водочки выпьешь? Чуть-чуть, чтобы отпустило?

Выпила. И впрямь отпустило. А как иначе – проверенное народное средство, оно всегда безотказно действует.

А рядом маялся Вова-раз. Его откровенно развезло – не иначе, на нервной почве.

– Как он мог? После того что Ритка с Валеркой вытворяла, как Вован мог с такой стервой связаться? – стенал парень, то и дело заваливаясь на Ёлку.

Он пытался сесть прямо, покачивался и вновь падал на девушку, повторяя один и тот же вопрос.

– Любовь зла… – отвечала ему Элка, аккуратно помогая парню принять вертикальное положение.

Помогало ненадолго.

– Кстати, я всю переписку с твоего ящика вел, – как бы между прочим сообщил Женька. – И там для тебя письмо интересное есть.

Интересно, а его в детстве разве не учили, что читать чужие письма неприлично? Хотя работа у них такая – проверять все, что касается их подопечной. Поэтому сердиться на парня бесполезно.

– Что за письмо?

– От Михаила Романовича Каца. – Женька хитро сощурился, ожидая реакции на свои слова.

Реакция последовала незамедлительно:

– Да ты чё? А на фига он мне письмо написал? И чего именно он написал?

Женька загадочно улыбнулся, попытался выдержать паузу, но не сдержался и выпалил:

– По-моему, он тебя в близкие друзья определил. Представляешь, к письму прикреплена фотка, где он сидит с сыном в обнимку в каком-то совершенно затрапезном интерьере. Наш офигенный олигарх – и на фоне ужасного гобелена с оленями, у моей бабушки такой коврик в деревне над кроватью висел. Трогательно до безобразия. Так вот, он пишет, что Моришина семья приняла его сначала с осторожностью, но когда он заявил, что ни в коем случае не собирается отнимать внука у бабушки с дедушкой, те вроде как расслабились и приняли за своего. Намерен перевезти их всех в Москву. А еще он тебе в конце письма «чмоки-чмоки» написал! – Тут Женька совсем неприлично разулыбался и даже фамильярно подмигнул оторопевшей Ёлке.

– Ну, с «чмоками» он, наверное, перегнул палку, – попыталась хоть как-то сгладить неловкость дочь министра.

– Ну не знаю, – задумчиво протянул Сашка. – Насколько мне известно, у них, у олигархов, принято так с друганами общаться. Так что терпи, дорогая. Завела себе кореша-миллионера, будь любезна соблюдать ритуал.

Ёлка хмыкнула, но говорить ничего не стала. Хоть у Каца все нормально сложилось, и то слава богу.

Чмоки-чмоки.

Эпилог

А что – в каждой серьезной книге должен быть эпилог!

Ёлка бессильно откинулась на спинку кожаного автомобильного сиденья. В голове трепещущим клубком путались мысли, виски поламывало надвигающейся мигренью.

В руках мертвым куском металла молчал телефон.

Может, не стоило вот так прощаться – исчезнуть, раствориться, понимая, что продолжения никогда не будет?.. Спокойно закрыть дверь и договориться никогда больше не появляться в жизни друг друга… Страшное слово – никогда… Холодное слово…

– Странная у нас неделька выдалась, – глядя на серые московские улицы за окном дорогого автомобиля, произнес Женька.

Да уж, действительно странная…

– Сначала Мориша. Потом Валерка.

Элка подышала на стекло и пальцем нарисовала на нем странную вязь из букв.

– Мы с вами приземленные люди, – грустно сказала она. – Никому не показалось странным, что оба преступления были раскрыты в ресторанах? И там, в Альпах, и здесь, в Москве. Убийцы были разоблачены в промежутке между аперитивом и десертом. Как это… неправильно, что ли. Пуаро и мисс Марпл раскрывали преступления в библиотеках, а мы с вами – в общественных едальнях.

Телохранители синхронно пожали плечами. А ведь действительно – в ресторанах.

– Причем ни тогда, ни сейчас поесть мне так и не удалось. Ужас какой-то! У меня, между прочим, когда нервничаю, страшный голод просыпается. Вы не представляете, какая я сейчас голодная! У нас дома еда есть?

Женька тяжко вздохнул, Сашка аж зубами скрипнул. Понятное дело, этим двоим тоже маковой росинки со стола не перепало. А дома, если не изменяет память, только пара кусков вчерашней невкусной пиццы. И как прикажете ее на троих делить? А?

– Признаться, мы когда из ресторана уходили, у меня в голове возникла совершенно студенческая мысль: это ж сколько еды пропадет! А я голодный, как корова у запойных хозяев, – засмеялся Женька.

– И у меня, – эхом отозвался Шурик.

– Не поверите, но я о том же думала, – захихикала Ёлка. – Я еле сдержалась, чтобы втихую ничего с собой не прихватить! Хороша бы я была, дочь министра, пихающая в карман канапе и минералку. Завтра все газеты об этом растрезвонили бы.

Мужики помолчали, потом заржали – и сидевший рядом с водителем Женька полез в бардачок.