Книга Тибетский лабиринт - Константин Жемер

- Что у нас сегодня на ужин? - поинтересовался подполковник. - Неужели опять эта ваша проклятая каша, как ее там?…

- Тсампа, - подсказал лейтенант. - Сэр, я третий раз в Тибете, и всегда питался именно этим варевом. Оно очень питательно, только есть лучше сразу с огня…

Старший офицер возмущенно выпустил дым через ноздри и, повернувшись спиной к собеседнику, стал разглядывать далекие горы.

- Лейтенант, мне мерещится, или там действительно люди?

Младший офицер подошел и, ни слова не говоря, подал начальнику бинокль.

- Точно, люди… двое на лыжах…и с ними еще кто-то… похоже, собака, - сделав это наблюдение, подполковник вернул бинокль лейтенанту. - Аборигены, это по вашей части, мне претят подобные знакомства.

- Действительно собака…, - подтвердил наблюдение подполковника лейтенант. - Сэр, лыжники направляются к нам.

- Что им нужно? Надеюсь, не станут воровать пищу, как те мерзавцы, что похитили всю тушенку? - в словах подполковника сквозило раздражение. - Это из-за вас, я вынужден питаться всякой дрянью, неужели не могли втолковать туземцам, что мы не англичане, и нас не за что ненавидеть. А впрочем, пусть воруют - если лишусь своей порции каши, расстраиваться не стану.

Лейтенант, приникнув к биноклю, не слушал ворчания начальника, видно тот отчитывал подчиненного за давний промах не впервые.

- Но как несутся эти туземцы! - прошептал лейтенант восхищенно - Судя по скорости, прибудут к нам через несколько минут.

- Дикие люди, дети гор, - продолжил ворчать подполковник. - Только дикарь может так гонять по кручам!

Лейтенант кашлянул и неуверенно возразил:

- Когда вы играете в поло, то тоже позволяете себе… э-э-э… несколько рискованные действия, сэр.

Между тем, лыжники, то, ныряя в ложбины, то, появляясь вновь, были уже в какой-то сотне метров от американцев. Один из них намного опередил другого, что касается пса, тот вообще безнадежно отстал от людей. Первый лыжник, оказавшийся человеком недюжинного роста и сложения, лихо затормозил и встал в трех шагах от лейтенанта, выступившего вперед, чтоб прикрыть старшего по званию от гипотетической угрозы.

Когда незнакомец убрал с глаз авиаторские очки и ослабил шарф, стало видно, что он никакой не туземец, а самый настоящий европеец.

- Господа! - сказал лыжник по-английски. - Рад вас приветствовать. Меня зовут Герман Крыжановский. Мы с женой катались тут, неподалеку, когда заметили ваш караван. Конечно, мы не собирались являться без приглашения, но вы внезапно остановились. Вот мы и подумали, может, что-нибудь случилось и требуется помощь. Скажите, вы не сбились с пути?

- Нет, сэр, - надменно ответил подполковник. - С чего вы решили? Мы просто встали на ночь.

- Здесь? - удивленно воскликнула подкатившая за миг до того лыжница? - Но в трех километрах дальше лед и снег заканчиваются, а на равнине даже в это время года растет трава, прекрасная настолько, что при желании там можно играть в поло. Неужели вам больше по вкусу лед?

Подполковник с досадой поглядел на лейтенанта, и тот втянул голову в плечи.

- Моя жена, Ева Шмаймюллер, - сказал Крыжановский.

- О-о, - восхищенно молвил американский подполковник, когда Ева убрала с лица очки, - держу пари, такой красоты не встретить от Эвереста до Мак-Кинли.

- И вы, несомненно, выиграете свое пари, - ничуть не смутившись, подтвердила Ева. - Ведь от Эвереста до Мак-Кинли я, скорее всего, единственная европейка.

- Вы умны настолько же, насколько прекрасны, - сконфузился американец. - Простите, миссис, мы забыли представиться, знаете, в диких местах так быстро становишься дикарем… Илья Толстой, подполковник армии США, а это мой лейтенант, Брук Долан.

- Как вы сказали? Толстой? - изумился Герман.

Подполковник кивнул.

- Американец?

- Американец! А вы, как я понимаю, поляк?

- Нет, я русский, - возразил Герман.

- Не может быть! - вскричал Толстой. - Ведь я тоже русских кровей, вы должны были слышать про моего деда-писателя…

- Одной крови мало! - покачал головой Герман. - Для самоидентификации нужен еще дух.

Смысла фразы Толстой не понял, а потому поспешил изменить направление разговора:

- Поразительно, здесь в Тибете, где как справедливо заметила миссис Ева, сложно встретить европейца, вдруг встречаются два русских человека. Что это, случайность или знак судьбы?

- Кто знает, - неопределенно пожал плечами Герман. - Кто знает.

- Но все же, как вышло, что вы здесь? - продолжил допытываться подполковник.

Герман улыбнулся.

- Мы с супругой гостим у друзей - решили немного отдохнуть от цивилизации.

- Мы недавно поженились, у нас медовый месяц, - добавила Ева.

- Влюбленные обычно предпочитают Бродвей, Пикадилли или Монмартр, но вы ищете счастья здесь, - вставил слово Брук Долан. - Не понимаю.

- А разве вы не слышали, господа, - сказала Ева, - ученые недавно установили, что библейский Эдем находился где-то здесь, в Гималаях?

- Что ж, поскольку наша помощь не требуется, мы с супругой не станем злоупотреблять вашим вниманием и отправимся своей дорогой, - решительно заявил Крыжановский.

- Уходите, даже не поинтересовавшись, что привело сюда, в эти забытые всем цивилизованным миром места нас, американцев? - изумился Толстой, переглянувшись со своим лейтенантом.

- А зачем выспрашивать, если нам и так все ясно, а вам наша любознательность может прийтись не по вкусу, - обворожительно улыбнулась Ева.

- Как это, все ясно? - возмутился Брук Долан.

Не переставая улыбаться, Ева объяснила:

- Вон тот большой сундук наверняка доверху набит подарками для тибетских чиновников, наверняка среди вещей находится портрет вашего президента, а в запечатанных ящиках, которые охраняет скучающий солдат, несомненно, радиоаппаратура. Так что, не ошибусь, если предположу, что вы господа офицеры направляетесь в столицу Тибета с дипломатической миссией.

Толстой и Долан молчали. Ева хотела добавить еще что-то, но тут белый пес, который, не пожелав приближаться к американцам, поодаль дожидался хозяев, наконец, потерял всякое терпение и огласил округу заполошным лаем.

- Нам пора! - извиняющимся тоном сказал Герман и, супруги, более не задерживаясь, умчались прочь.

Толстой и Долан долго смотрели вслед лыжникам. Уносились те еще стремительнее, чем прибыли - белый пес вновь начал отставать, но несмотря ни на что, упорно таранил грудью снег и бежал следом.

Илья Толстой подкурил потухшую сигару и зачарованно сказал:

- Этот Герман, какая цельная натура, ни трещинки, ни изъяна! Не человек - гранит! Великое счастье знать, куда и зачем идешь! И он ведь знает! А эта женщина… не удивлюсь, если они действительно отыщут Эдем.