Книга Кровавая месса - Жюльетта Бенцони

Де Бац прошел всю улицу Сент-Оноре, выискивая место, откуда он мог бы выстрелить и избавить королеву от этого кошмара, но не расстаться при этом со своей жизнью, которая была нужна его королю, Людовику XVII. Под рединготом темно-серого цвета он прятал заряженный пистолет, но собралось уже очень много людей, солдаты стояли плечом к плечу, а окна открывать запретили. Барон подумал было о ступенях церкви Святого Роха, откуда он сумел бы бежать через алтарь. Однако там собралась плотная толпа «вязальщиц Робеспьера», гротескная и ужасная, в красных колпаках и с пиками, заменившими в этот день привычные спицы. То же самое творилось и у входа в Якобинский клуб, который украшала странная надпись: «Мастерская по изготовлению республиканского оружия для избавления от тиранов». Барон прошел весь путь до эшафота и понял, что его авантюра граничит с безумием и что он ничего не сможет предпринять. Впрочем, когда королева окажется здесь, ее мучения уже подойдут к концу…

Неожиданно на другой стороне улицы барон заметил бледное лицо под шапкой золотисто-белокурых волос. Это был Ружвиль, одетый как рабочий. Де Бац не мог понять, как шевалье оказался здесь и зачем покинул убежище в подземельях Монмартра. Как Ружвиль мог обо всем узнать? Те, кто носил ему еду, получили строгий приказ ничего не говорить. Впрочем, давно известно, что по этим подземельям, как эхо, разносятся все шумы города…

Барон испугался, что его друг решится на какой-нибудь самоубийственный поступок, когда кортеж поравняется с ним. Он хотел перейти улицу, но не смог, было уже слишком поздно. Приближалась повозка с осужденной на казнь королевой, окруженная плотным кольцом солдат. Крики ненависти раздавались со всех сторон.

Увидев телегу, Бац вздрогнул: он вспомнил предсказание Ленуара. Никакой кареты для «австриячки»! Мария-Антуанетта сидела на доске, спиной к лошади. Рядом с ней восседал аббат Жирар; он молился, не сводя глаз с маленького распятия из слоновой кости. На крупной лошади перед повозкой гарцевал некий Граммон, бесталанный комедиант, игравший в этот день самую главную роль в своей жизни. Женщины аплодировали ему.

Когда повозка поравнялась с де Бацем, он замер, восхищенный и исполненный уважения. Эта женщина казалась лишь тенью самой блестящей из королев, но сколько в ней было достоинства, сколько гордости! И какое величие! Мария-Антуанетта сидела с закрытыми глазами, выпрямив спину, и простой белый чепец казался короной на грубо обкромсанных волосах. И де Бац забыл об осторожности. Как и 21 января, его мощный голос прогремел над улицей:

— Шляпы долой!

Воля этого человека была такова, что ему машинально повиновались. Только один человек ничего не слышал. Давид у окна торопливо рисовал, на его губах играла недобрая улыбка.

И тут со своей лошади заорал Граммон:

— Вот она, бесстыдная «австриячка»! С ней покончено, друзья мои!

Де Бац подумал: «Его я убью!» — и потянулся за пистолетом. Но этот жест не остался незамеченным. На него набросились двое здоровяков с пиками под улюлюканье толпы, не желавшей упустить такое зрелище. Барона бросили на землю, еще мгновение, и он был бы проколот пиками, но внезапно нападавшие отступили, повинуясь властному голосу:

— Не трогайте его, друзья! Он мой. Я давно его ищу!

Бац вгляделся в лицо своего спасителя и узнал Жуана. В карманьоле и красном колпаке он внушал доверие окружающим. К тому же Жуан схватил одного из мужчин за горло своим железным крюком. Еще чуть-чуть — и брызнула бы кровь…

— Все в порядке, гражданин! Он твой. Но убери его с глаз долой, а то он мешает наслаждаться спектаклем!

Толпа оказалась такой плотной, что Жуан с трудом вытащил из нее барона. Наконец они оказались в относительной безопасности на соседней улице.

— Спасибо, — от души поблагодарил Жан. — Но почему вы спасли меня? Ведь вы же меня ненавидите!

— Это верно, но я люблю ее и не хочу, чтобы она снова плакала. И потом, я ценю храбрость… даже бесполезную. И наконец, та, что идет на смерть с таким достоинством, заслуживает моего уважения!

Они хотели вернуться на площадь, но не смогли: люди стояли плотной стеной. Жуану пришлось взобраться на фонарный столб, как уличному мальчишке, а де Бац влез на выпуклые камни фундамента Мебельного склада. Теперь им все было видно…

Эшафот, окруженный пятью рядами солдат, оказался совсем рядом, по нему прогуливались помощники палача. Появилась повозка. Ее приветствовали яростными выкриками, шляпы и красные колпаки полетели в воздух. Цепляющийся за стену де Бац увидел, как с нее спустилась Мария-Антуанетта, а за нею аббат Жирар. Королева держалась очень прямо и с достоинством. Она больше не дрожала, потому что выглянуло солнце и на улице потеплело. Все с изумлением смотрели, как королева быстро и легко взошла по ступеням эшафота. Мария-Антуанетта словно торопилась и даже потеряла одну туфельку цвета терновых ягод.

Барон невольно вздрогнул, увидев, как королеву схватили помощники Сансона. Осужденная на смерть легким движением головы сбросила чепец; ветер тут же подхватил его и унес в толпу. Марию-Антуанетту привязали к доске, а потом очень медленно начали опускать очко на ее тонкую шею, помощники палача тянули время, чтобы продлить удовольствие. Наконец на солнце сверкнуло лезвие, раздался глухой удар, и палач, схватив за волосы сочащуюся кровью голову, показал ее толпе, пройдясь по краю эшафота. Люди закричали, группа вязальщиц принялась плясать от радости, выстрелила пушка…

Де Бац спрыгнул на землю и оглянулся в поисках Жуана, но тот словно сквозь землю провалился.

Все та же повозка, теперь уже без всякого сопровождения, повезла тело на кладбище Мадлен, где в свое время был зарыт . Людовик XVI. Когда возница добрался туда, он увидел, что ничего не приготовлено, даже могила не вырыта. А он так проголодался, ведь время перевалило за полдень! Тогда возница стащил тело за ноги и бросил его на траву, пристроив голову между ног. Пусть теперь могильщик принимается за работу!

Вернувшись на улицу Монблан, Бац нашел Лауру в саду. Ее глаза покраснели, а крупинки песка на платье говорили о том, что молодая женщина только что стояла на коленях.

— Ведь королева вам совсем не нравилась, — напомнил барон.

— Вы правы, но то, что с ней сделали, ужасно! Все женщины должны ее оплакивать. Вам не удалось… ей помочь? — спросила Лаура, заметив, что барон вытаскивает пистолет и кладет его на каменную скамью.

— Нет, это было невозможно: я мог убить кого-нибудь другого. А мне бы просто не удалось выбраться оттуда живым. Меня и так едва не проткнули пикой. Если бы не ваш Жуан…

— Жуан? Он был там?

— Да, и этот человек меня спас. Я хотел бы поблагодарить его.

— Я сегодня не видела Жуана. Он, должно быть, еще не вернулся.

В это самое мгновение появился Жоэль Жуан и подошел к ним. Никогда еще он не был так бледен; в его походке, всегда такой легкой, появилось что-то механическое.

— Я рассказал мисс Адамс о том, что вы сделали для меня, — сказал де Бац. — Мне хотелось бы поблагодарить вас…